- Нашел.
- Я тоже хочу найти! А то с арбалетом мне не управиться.
- Там дальше по проходу есть склад.
- Для одноруких там будет что попроще?
- Будет. Разживемся всем, чем надо.
- Странная находка, - произнес Громов. - Ружья в Антарктиде запрещены, как их сюда провезли? И главное – кто?
- Какое это тебе ружье? – фыркнул Салгиреев. – Самозарядная винтовка Вальтера! Стояла на вооружении в Вермахте.
- Нет, Али, по-моему, это более поздняя модификация, Карабинер-43, - заспорил Зиновьев, приглядываясь в неверном свете факела к трофейному оружию, - у нее снайперский прицел, видишь?
- А что еще есть на складе? – перебил их спор Маркевич.
- Сейчас сами увидите, - Борецкий подхватил свою винтовку, вытащил факел и зашагал вперед, освещая дорогу.
Остальные потянулись за ним.
- Неужели вы нашли немецкий схрон? – тихо спросил Громов, догнав командира. – Если судить по году выпуска вашей винтовки…
- Для меня самого это полная неожиданность, - ответил Борецкий. - Хотя надо было думать, когда мы первую свастику на стене обнаружили.
- Слухи про фрицовские склады в оазисе ходили, - признался Юра, - своими глазами я такого не видел, но до меня много чего странного находили. (*) Однако все это было на берегу, у самого барьера, где они складировали вещи в надежде, что скоро вернутся. Но тут, в горах... Считается, что немцы их облетали на самолетах, но сами не высаживались.
- Как здесь оказались все эти ящики, будем потом размышлять. Сейчас просто порадуемся полезной находке. - Борецкий остановился возле небольшого ответвления, подняв факел повыше: - На стене начертана метка. Благодаря ей я на склад и наткнулся.
Прежде, чем свернуть в тупичок, командир тимуровцев кратко пересказал о том, что с ним случилось после обвала:
- Камнепадом меня не задело. Я тогда вырвался чуть вперед, на разведку. Заметил эту свастику, нырнул в проход, тут раздался шум и началось землетрясение. Я успел увидеть в конце прохода железную дверь, но когда закончило трясти, побежал обратно, за вами. Центральную галерею завалило капитально. С вашей стороны не раздавалось ни звука. Попробовал разбирать, но все сыпалось и шаталось. Поэтому принял решение обследовать дверь.
Куприн, увидев эту дверь, похоже, снятую с какого-то корабля (по центру у нее находился иллюминатор), не удержался – присвистнул. Припорошенная пылью и проржавевшая толстенная створка стояла нараспашку, между ней и косяком имелся солидный зазор. В таком положении ее заклинило очень давно, но протиснуться нормальному мужику в экипировке было можно.
- Замок вырван с мясом, - констатировал Зиновьев, разглядывая дверь вблизи. – Склад вскрывали, но, видимо, ничего ценного не обнаружили.
- Или вынесли, - мимоходом заметил Маркевич.
- Судя по количеству пыли, содержимое ящиков никого не заинтересовало, - сказал Борецкий. – Только несколько из них были вскрыты, из тех что у самого входа, но ничего не тронули. Посмотрели и ушли.
- И что там, кроме оружия? – спросил нетерпеливо Салгиреев, глядя, как его товарищи первыми проникают на склад.
- Консервы, тряпье всякое, - ответил Борецкий, пропуская всех вперед. – Да и факел мой тоже отсюда родом. Металлические трубки с резиновой рукоятью спецом для здешних нужд делали. В коробке рядом заботливо приготовили асбестовую ткань и бутылки с маслом.
- Асбест же не горит? – удивился Юра.
- Потому такая ткань и хороша для факелов. Пропитанные маслом набалдашники из нее светят долго и ярко. Знатоки делали.
Громов вошел в узкое, но длинное помещение, вдоль неровных стен которого тянулись стеллажи, забитые самым разнообразным барахлом. На полу стояли характерные оружейные ящики, окрашенные в темно-зеленый цвет. На них-то и было первым делом направлено внимание тимуровцев.
- Все такое грязное, - отметил Зиновьев. – Наши «призраки» сюда точно не заглядывали.
- У «призраков» все новенькое, современное, на кой им это, - буркнул Куприн. – А мы не гордые, верно, ребята?
- Консервы, посуда, свечи – это я понимаю, - произнес Громов, - но оружием бряцать… Парни, в кого вы собрались стрелять? При условии, что это старье вообще не заклинит в неподходящий момент.
- Если с умом подойти, то не заклинит, пристреляем их на свежем воздухе, - сказал Борецкий. – Это надежные модели. Смазать, почистить, и хоть сейчас в атаку. Я бы и вам, мой друг Юрий, подобрал что-нибудь по руке. Люгер, например.
- Нет уж, увольте.
- Зря. Там, - Борецкий ткнул рукой себе за спину, - нас ждет весьма нелестный прием, понимаете расклад? И оружия у хозяев горы полным полно.
- Не хотите же вы сказать, что где-то в подземелье орудуют немцы?!
- Скорей уж международная шайка. Все надписи у них на иностранном. Обследовав склад, я продолжил движение и наткнулся на укрепленный и хорошо охраняемый испытательный полигон. Такой с наскока не возьмешь. Тем более с нашими арбалетами.
- Зато арбалеты стреляют беззвучно, - вставил Маркевич, - в пещере громко шуметь нельзя, нам самим аукнется.
- Это верно, - согласился Борецкий. – Но мы сейчас находимся в старой части пещеры. «Прозерпина» тут не появляется, они оборудовали и укрепили другую часть, северную. Там шум не помеха.
- Сколько же их? – спросил Юра.
- Я насчитал двадцать четыре человека, но не исключу, что их гораздо больше. Они тут уже несколько лет сидят. Года два-три, потому что за месяц такие хоромы в горе не отстроишь.
- Такая толпа и у нас буквально под носом?!
Борецкий принялся рассказывать.
Оставшись один, он вернулся к завалу, но преодолеть его не смог, и было непонятно, насколько велика каменная пробка. Он стучал, звал, но в ответ не доносилось ни звука. Тогда Борецкий решил поискать другой выход и для начала обследовать склад как следует.
Солидный запас еды и горючего для факелов, а также смертоносных карабинов и револьверов, заставил его немного повеселеть, однако наибольшую радость доставили подробные схемы пещеры, которые кто-то составил много лет тому назад.
Находка была абсолютно случайной. Копаясь на стеллажах, он наткнулся на стопки планшетов для бумаг, которыми во время Второй мировой пользовались штабные офицеры. Хотя со времени их изготовления прошло более семидесяти лет, светло-коричневая кожа великолепной выделки не утратила рабочих свойств и даже не потрескалась. Советские разведчики в годы войны шли на смерть, лишь бы добыть сей ценный трофей с картами противника. Борецкий чисто из любопытства раскрыл один такой и к своему удивлению действительно обнаружил в нем карты.
Их было две: весьма общее изображение Новой Швабии, включающее горы Дригальского, и схема какого-то объекта. Надписи были выполнены на немецком, прочесть их не знающему языка Борецкому было невозможно, но поскольку картами был снабжен каждый планшет, он решил, что сложная схема не случайно попала на склад. На ней приводился подробный план подземного бункера, оборудованного в пещере.
Потратив время, чтобы изучить все хорошенько, Борецкий убедился, что у него в руках, словно по мановению волшебной палочки, оказался ключ к недрам горы, включая отметки подземных колодцев, проходов и тупиков. Вход, через который зашел отряд, не являлся основным. Другой (он же главный) находился с противоположного, северного склона и открывался в сторону побережья.
Борецкий, конечно, отправился исследовать подземелье, сверяясь со своей чудесной находкой. Он надеялся выйти через противоположный выход, обойти гору и добраться до своих ребят. Однако получилось иначе.
Часть пути, по которому он двигался, выглядела совершенно заброшенной и ненадежной, казалось, что нога человека не ступала тут по крайней мере лет семьдесят, однако вскоре Борецкий различил впереди приглушенный шум явно техногенного характера и прибавил шагу.
Коридор вывел его в огромную полость, лежащую глубоко внизу. Она была освещена источниками искусственного света и наполнена суетящимися людьми. По залу ездили миниатюрные электрокары – настолько помещение было огромным. В отдалении виднелись какие-то домики и ангары.