23.5
23.5/3.5
У тимуровцев был тайный план, о котором они Юре ничего конкретного не говорили.
- Ты просто сиди в вездеходе и наслаждайся видами, - сказал ему Салгиреев в ответ на вопрос, что именно они хотят сделать во время вылазки у Ново-Второй. – В контакт с полярниками мы пока вступать не станем, просто посмотрим. И только если все пройдет как задумано, вернемся в следующий раз и посетим подледный город.
- А если возникнут сложности? Заккар говорил, что у Драконьего Зуба находится еще одна база...
- Сложности – это наша забота. Ты вместо нас воевать не пойдешь, у тебя иное предназначение, поэтому не грузи голову лишней информацией.
- А вы планируете воевать? – всерьез напрягся Громов.
- Всякое может случиться, - без лишних эмоций ответил Али. – Ты – человек ученый, с тонкой нервной организацией, не то что мы, толстокожие. Если тебе сказки рассказывать, сон потеряешь, станешь вялый и неповоротливый, а это очень плохо, если вдруг придется быстро бегать.
- Не надо заботиться о моем самочувствии, - резко сказал Юра. – Мне будет лучше знать правду.
- За правдой иди к Тимуру. Это его приказ.
Однако Громов знал, что Борецкий, уж коли что решил, не станет делать исключений ради удовлетворения пустого любопытства. Юра, конечно, попытался его разговорить, но командир отделался общими распоряжениями, сводившимися все к тому же совету «сидеть и не высовываться».
- Оставить в «гараже» мы вас не можем, мой друг, только вы знаете место, где хранятся бочки с топливом, но риск нарваться на засаду велик, скрывать не буду. А в этом случае вы нам ничем не поможете, только отвлекать будете. Так что сидите в машине и ни во что не вмешивайтесь, понимаете расклад?
- Но неужели я вам совсем не могу помочь?
- Почему же не можете – еще как можете! Нарисуйте нам карту Новой Надежды и ближайших окрестностей, - попросил Борецкий. – Максимально подробную. Так сказать, на всякий пожарный.
- Со всеми достопримечательностями в виде гротов, ям и проталин? – просек Юра. – Легко. Склад со старым горячим тоже отметить?
- Буду признателен за любые подробности, в том числе о Кратере и озере, - взгляд Тимура смягчился. – Наверное, вам кажется, что мы пренебрегаем вами, но это не так. Вы нам дороги, Юрий, и мы надеемся однажды доставить вас домой к жене целым и невредимым.
Громов слегка стушевался:
- Да собственно…
- Не спорьте, только время терять, - оборвал Борецкий и вручил ему немецкий планшет с пожелтевшими чистыми листами и карандашом. – У вас есть свое задание, у нас свое. Это разумное распределение сил. А повернуться завтра может по-всякому. Чего не знаешь, о том не проболтаешься, понимаете расклад?
- Без обид, - кивнул со вздохом Громов и принялся за чертеж.
Утром следующего дня они набились в тесный для их компании вездеход и сначала прямо по леднику, потом по узким ущельям Дригальского выехали на тракт. Шли на малом ходу, чтобы не производить лишнего шума. Напряженно вглядываясь сквозь слегка запотевшие окна, они выискивали тревожные или наоборот – обнадеживающие признаки, что дорога к Кратеру не заброшена, обслуживается в рабочем порядке и при этом не оккупирована «Прозерпиной».
До поры все шло хорошо, но Громов переживал. Он указывал и комментировал каждый уголок, каждую знакомую веху:
- Кажется, все на месте… И колея на тракте наезженная, и «гурии» сигналят.
- В эфире слишком тихо, - не разделил его надежды Борецкий, крутивший ручку настройки ближнего передатчика. – Если стройка встала, то вопрос – почему?
- Поезд с Новолазаревской еще не подошел? – предположил Юра, но тотчас сам себе и возразил: - Материалов и без него оставалось достаточно, должны работать в поте лица… Может, что-то случилось в районе Софьи?
- И некому даже в рацию скомандовать «вира-майна»? – хмыкнул Борецкий. – Не верю. Тут что-то еще.
- Разрешите мне лично проверить городок геологов у кулисы? Я бы туда быстро смотался.
- Придержите коней, мой друг. Нам с вами лучше вообще пока у них не показываться.
- Почему? – с недоумением спросил Громов, и тут до него дошло: - А, так вы не хотите ставить их под удар! Среди нас могут быть «глаза урагана».
Борецкий кивнул:
- И это тоже, к сожалению. К тому же нам сначала надо разобраться с «Прозерпиной» и ее альбиносом, а сделать это с Новой Надежды никак не получится.
Юра тяжело вздохнул и отвернулся к окну, за которым проплывали острые изломы нунатаков. В глубине души он мечтал, чтобы происходящее поскорее закончилось. Он устал от постоянного напряжения и от того, что посланники Лиса многозначительно замолкают в его присутствии, оберегая свою «великую военную тайну». «Как же было хорошо, - думал он,- когда мы с Тарасом, Игорьком и Сергеем колесили по плато, живя душа в душу в нашем добром «Ермаке»!»
Вблизи Кратера Маркевич увел вездеход с наезженного тракта под прикрытие скал.
Машина у них была приметная, и даже в густой тени ее оранжевые бока отсвечивали за километр. Первоначально Борецкий собирался бросить ее на подходах в каком-нибудь глухом углу и дальше топать на своих двоих, но сейчас изменил решение.
- К самому стойбищу направляй, - приказал он Маркевичу. – Вездеход хоть и не бронированный, но какое-никакое прикрытие.
- А ничего, что мотор урчит? – заметил Куприн.
- Если нас ведут, значения уже не имеет.
Утопающее в снегу после минувшего шторма пространство Новой Надежды, еще недавно кипевшее жизнью, встречало их безжизненной пустотой. Когда вездеход обогнул горную кулису, увенчанную обломанным пиком Драконий Зуб, Громов ожидал увидеть привычную картину свежевозведенных домиков и пестрых палаток, но ничего подобного не было.
Нет, станция не исчезла бесследно, а была разорена и обезлюдела. Не стояли больше рядком строительные машины – парочка покинутых в спешке бульдозеров застыла, покосившись, с распахнутыми настежь дверцами, но большая часть техники просто испарилась в неизвестном направлении. Сильно поредели штабеля строительного материала, пропали контейнеры с инструментом и прочей мелочевкой. На месте бани чернело на посеревшем от копоти снегу зловещее пепелище, а невдалеке от нее недостроенная метеостанция топорщила к голубому небу обугленные балки и, кажется, еще дымилась. На месте гостевого домика с когда-то симпатичной желто-красной крышей, предметом гордости Губенко, и вовсе зияла пустота...
Громов подорвался с пассажирского сидения и первым выпрыгнул из затормозившего вездехода. Сразу за ним последовали Борецкий и Зиновьев. Но если Юра просто застыл и ошеломленно крутил головой, не в силах уместить в сознании открывшуюся картину, то для его спутников ситуация казалась вполне ясной. Они стояли в обманчиво расслабленных позах, цепко оглядывая сцену вражеского вторжения, готовые ко всему.
- Напали внезапно, - произнес Борецкий. - Нас не ждали. Но теперь уж не отвертятся, будут играть по навязанным правилам.
- Чистильщики недалеко ушли, - Зиновьев потянул с плеча карабин и снял его с предохранителя. – Вывезли не все – вон сколько добра осталось. Вернутся.
- Совещаются небось, – зло прошептал Куприн, вставая с ними рядом. – Но сюрприз мы им обеспечили!
- Скорей всего, - буркнул Борецкий. – И все-таки придется проверить…
Громов покосился на оружие в его руках, готовое к стрельбе, и вновь уставился на догорающую метеостанцию. Ветер относил дым в сторону озера, прибивая его к самой земле, но вонь горелого дерева, пластика и чего-то еще, сладковато-тошнотворного, достигала его раздувшихся ноздрей, провоцируя тошноту.
Страха Громов не испытывал. Его переполняло безмерное удивление и непонимание, но постепенно им на смену приходил гнев. Юра уже не протестовал против автоматов, не просил обойтись миром – чувствовал, что все пошло по самому плохому сценарию, и его пацифистские реплики больше не имеют смысла.