- Вы ждали этого, - отрывисто произнес он. – То самое ружье, которое выстрелило, верно?
- Ступай-ка ты, друг мой, в машину, - скомандовал ему Борецкий. – Давай, давай, лезь в салон! Без разговоров! А мы тут прогуляемся немного.
- Начинаем «план Б»? – уточнил Куприн.
Командир кивнул:
- Начнем, а дальше по обстоятельствам.
- Мирняк куда? - с некоторой тоской прошептал Зиновьев. – Увезти бы их под прикрытие кулисы и выгрузить, как намеревались.
- Что здесь, что в другом месте, а перед смертью не надышишься, - оборвал его Куприн. – Никто не в безопасности, пока эта мразь свои порядки диктует! Ситуацию надо менять кардинально и жестко.
- Нельзя мне уезжать! – запротестовал Громов, из-за общего потрясения понявший только, что его хотят убрать куда подальше. – Вам лишний человек не помешает. Вдруг кто живой остался и на снегу лежит? Нести надо будет.
Борецкий ухватил его за рукав, принуждая оставаться на месте, хотя Юра и без того благоразумно ждал позволения.
- Мы сами все осмотрим. Ваша задача сейчас – выжить при любых обстоятельствах. Вы поняли меня? Вы наш самый ценный кадр. Не вздумайте геройствовать!
- Полагаете, они еще здесь? – сухо уточнил Юра, высвобождая руку.
- Это очевидно. Я сообщу, мой друг, когда придет время вам вступить в игру. А до той поры – затаитесь.
- Когда сообщите?
Командир не ответил. Ему уже было не до пространных объяснений:
- Марк, мотор не глушить! – распорядился он. – Али, на тебе гражданские. Зина – у машины, как договаривались. Купер – за мной!
Громов в салон не полез, так и остался у лесенки, держась за верхнюю ступеньку. Борецкий, не обращая больше на него внимания, сделал знак Куприну, и они вдвоем пошли вперед, расходясь немного в стороны. Двигались они стремительно и экономно, нигде не задерживались, обходили развалины, следуя какими-то причудливыми зигзагами. При этом они не выпускали из поля зрения ни друг друга, ни вездеход.
- Может, все-таки несчастный случай? – спросил Громов, сам себе не веря. – Проводку замкнуло…
- Нет, это другое, - ответил ему Салгиреев из нутра вездехода. – Но ты не переживай, брат! Все повернётся к лучшему. Мы повернем, даже не сомневайся.
Пока ничего особенного не происходило, но нервы у Громова были натянуты до предела. Поэтому, когда Заккария Медиури внезапно решился высказаться, он вздрогнул.
- Я вам предупредить! Вы не верить, и вы дурак! – громко и визгливо выкрикнул Медиури. Он приплюснул лицо к окошку и оглядывал пепелище с испугом, смешанным со странным торжеством. – Белый Сахир жечь и убивать! Приносить жертва Иблису.
- Молчи, лупоглазый! – шикнул на него Али по-английски. – Не доводи меня!
Но Громов поверил механику безоговорочно. Он понимал, что строители и ученые на Новой Надежде – добыча легкая. Никто из них не ждал подобного, не готовился, потому что оно было немыслимым. Невозможным! Такое нападение могло случиться в стране, где не действуют законы – в Сомали, в каком-то глухом уголке Афганистана или в царстве наркокартелей Колумбии, но не здесь, в мирной интеллектуальной Антарктиде! В Антарктиде совсем не ждешь подлости от людей. И если это случилось, то повинен в этом какой-то полный отморозок. Тот самый Сахир-колдун, служащий абсолютному злу.
Юра, конечно, сознавал, что речи о простом ЧП идти не может. Если бы у Кратера случился обычный пожар, люди бы не разбежались и уже вовсю трудились над тем, чтобы поскорей ликвидировать последствия. И, конечно же, они бы первым делом связались со всеми соседями, запросив помощи. Но последняя передача с Ново-Второй была зафиксирована 12 часов назад, и даже с учетом иных, прогрессивных видов связи, какие-то крохи панических сообщений просочились бы и в радиодиапазон. Радиостанции в Антарктиде привычны и надежны. Это их дублируют спутниковые телефоны, а не наоборот.
- Макс, сообщите о нападении на Новолазаревскую! – потребовал Юра. – Теперь-то уж время. Они обязаны знать, что на наших людей напали. Надо принять меры.
- Сообщим, Юра, сообщим, как только командир добро даст. А ты давай-ка к нам! - Маркевич протянул Громову руку, словно маленькому, призывая подняться в вездеход. - Не стой снаружи.
- Чего вы все ждете? – заупрямился Юра.
- Да сейчас начнется уже, затишье перед бурей, - сказал Зиновьев и пихнул его в спину локтем. – Лезь в машину, тебе говорят!
Юра подчинился и тяжело полез по ступеням.
- Что такое «план Б»? – спросил он.
- Это значит, что нам предстоит разделиться и действовать по одиночке, - кратко пояснил Маркевич. - У каждого свой план и ближайшая задача.
- А мне что делать?
- Батя же сказал: выжить.
- Куда отправился Тимур?
- Смотрит, что можно сделать прямо сейчас, а что оставить на потом. Может, следы твоих товарищей найдет.
- Они живы?!
- Сам подумай. Все еще горит, а трупов нет. Сколько у вас тут жило-работало – человек тридцать?
- Двадцать пять, не считая тех, кто у самого Кратера. Тех еще пятнадцать.
- Ну вот и смотри: сорок человек исчезли без следа, не оказав сопротивления. Нападавшие действовали организовано, их было много плюс фактор внезапности. Скорей всего, согнали людей куда-нибудь.
- Куда?
- В автобусы или, что более вероятно, увели в полость у Кратера, спрятали подо льдом до удобного момента. Прицепы с материалами и инструментами они забрали, угнали технику – ту, что на ходу. Всюду следы колес и гусениц – не успели еще прибрать. То, что сломано и нельзя увезти целиком, подожгли. Головешки будет проще потом погрузить или закопать в снег. А когда наше приближение услышали, то притаились. Рассчитывают нас присоединить к остальным пленникам, чтобы мы им не мешали.
- Да зачем им все это, черт возьми?!
Маркевич обернулся к нему, на секунду перестав вглядываться в белую, искрящуюся на солнце пустыню:
- Захватывать станцию нет смысла, да и не нужна им тут станция. Наши отобьют – все как прежде станет, а им нужно, чтобы работа затормозилась. Без инфраструктуры у Кратера делать нечего. Не успеет «Яман» городок возвести за лето, это, хошь-не хошь, отбросит по времени на год. Зимой здесь без надежной крыши над головой не забалуешь. А следов нет – не придерёшься. Кому претензии предъявлять? Совершенно некому.
- А люди?! Мы можем их выручить?
- Впятером? – Маркевич скептично качнул головой, и Громов поник.
- Зато мы можем проникнуть в логово «Прозерпины» и разворошить его, - подсказал, сжалившись, Салгиреев. – Яичную скорлупу легче всего разбивать изнутри. Это тебе любой птенец подтвердит.
- А если нас попросту убьют? – с горечью Громов. – Такое развитие событий вы совсем не рассматриваете?
- Мы этим шайтанам интересны как носители важной информации, так что всех не положат. А уж за «глаз урагана» они и вовсе себе правую руку отрежут, лишь бы не упустить.
- Бежать надо, чего ждать? Белый Сахир – страшный человек! – завел свою шарманку Медиури. – Бежать пока не поймать!
Он рыпнулся с кресла, потрясая связанными спереди руками, но Али проворно придавил французика рукой:
- Сидеть, бегун! Яйца отрежу!
Медиури заскулил – и тут снаружи послышалась автоматная очередь.
Громов дернулся, но Салгиреев успел и его перехватить с полдороги, даром, что был с одной лишь действующей рукой. Он провел подсечку, сбивая Юру с ног, и повалил между креслами. На полу было тесно, и Громов, рухнув, надежно там застрял.
- Извини, брат! – крикнул ему Салгиреев и проворно задраил дверь. – Гони!
Маркевич вывел урчащий мотор на повышенные обороты и, работая педалями и рычагами, тронул вездеход с места.
По стальным бортам машины застучали пули. Несколько попало в окна, и прочные стекла не выдержали – пошли трещинами.
- Гони, брат! – орал Али. – Нельзя так просто даться, пусть побегают!
Макс гнал вперед, набирая скорость. Вездеход мотало на кочках. Заккария, свернувшись в комок, заткнул уши и зажмурился. Скулить он так и не перестал.