- Сделаю, что смогу, - пообещал Вик, хотя пока плохо представлял уровень и смысл задачи. – Я и так слишком надолго самоустранился.
- Спасибо!
Аня снова прижалась к нему, и Соловьев, тронутый, обнял ее, думая про себя, что они до сих пор, несмотря на разобщенность, остаются одной семьей. Напрасно он их тогда оставил.
- Пат ждет тебя, иди, - Аня отстранилась и смахнула набежавшие слезы.
- Не куксись! Все будет хорошо. И передай Володе, что я обязательно к нему загляну, - он подмигнул ей на прощание и подошел к дежурному, чтобы предъявить документы и получить разовый пропуск на четвертый подземный этаж.
4.2
4.2.
Пат все-таки вышла его встречать – недалеко, в ярко освещенный коридор к лифту, и стояла там, дожидаясь, когда он пройдет очередную проверку идентификации. Никаких объятий, улыбок и прочих проявлений радости Вик от нее не получил. Впрочем, он и не ждал, тем более на людях. Деловой тон общения устраивал его сейчас больше всего.
Они поздоровались так, будто расстались вчера. Отчасти так и было: они несколько раз говорили по телефону накануне. Но те разговоры были куда теплее, чем личная встреча.
- Введи меня в курс дела, - попросил он. – Что делал Юра Громов в Антарктиде?
Патрисия жестом пригласила следовать за собой по направлению к кабинету:
- Пока ты шлялся с географами, мы не сидели сложа руки. Всеобщими усилиями работа проделана колоссальная, поэтому я сочла, что самое время заняться испорченным артефактом. Громов дал согласие возглавить штаб на месте, но, видимо, что-то пошло не так.
- Какая неожиданность, - обронил Вик, оглядывая знакомый коридор, обшитый деревянными панелями. Картины в строгих рамочках и двери без табличек остались все теми же, но это не мешало ему чувствовать себя здесь чужим.
- Громов осознавал риск, на который шел. Он не младенец и способен принимать решения самостоятельно. Никто его не неволил!
- Хорошо, - Вик поднял руки, желая снизить градус накала. Споры на повышенных тонах он всегда считал бесплодными. - Что вы предпринимаете?
- Все, что можем, - Пат отперла кабинет личной карточкой и пропустила его внутрь: - Садись, Аш. Кофе, чай?
- Обойдемся без этого.
- Ладно. Ты настроен на работу… и меня это устраивает. Тогда сразу перейдем к той части, что касается непосредственно тебя. Я бы хотела, чтобы ты помог нам с проверкой плана Геннадия Белоконева. В Антарктиде пока обойдутся без твоего участия, а вот в Уфе… Там, с твоими обширными навыками, ты принесешь гораздо большую пользу. В том числе и для Юры.
Вик устроился на кожаном диванчике (еще один символ ушедшего прошлого, с которым было связано немало воспоминаний) и, вскинув на нее взгляд, вопросительно изогнул бровь:
- Что же такого вы запланировали в Уфе?
Патрисия осталась стоять. Стройная, аккуратно причесанная, ее не портил даже этот банальный белый халат с прорезями для карманов. Вик подумал, что ему надо было спросить ее о дочери, но взятый ими тон не располагал к дружеской беседе. «Ничего, еще успеем».
- В Санкт-Петербургском институте восточных рукописей, - начала Пат торжественно, будто на конференции, - были обнаружены копии тибетских свитков. В них есть подсказки, как избавиться от неприятных последствий при соскальзывании из одной параллельной реальности в другую. Оказывается, в мире помимо «чаши Грааля» существуют и другие артефакты. Все они – часть огромной системы управления так называемым Зеркальным межпространственным лабиринтом. Чтобы путешествовать по нему, одной Чаши мало, необходим весь комплекс… этих гаджетов.
- Не подозревал, что кто-то из вас читает по-тибетски. Помнится, этим занимался покойный Ги Доберкур. Неужели у вас появились переводчики?
- Не поминай этого ужасного имени при мне! – совершенно внезапно вышла она из себя. - У нас тут совсем другие методы! Не те, которые использовали Доберкуры и их хваленая «Прозерпина». Вообще ничего общего!
Эта вспышка его неприятно поразила. Ему казалось, он не сказал ничего особенного, хотя со смертью Доберкура в Антарктическом храме, которой Пат весьма способствовала, у них всех было связано множество кошмарных воспоминаний. Патрисия общалась с сыном главы «Прозерпины» дольше прочих, и эта связь по-прежнему довлела над ней. Она боялась мести, потому и согласилась жить в России.
- Извини. Не хотел тебя расстраивать, просто выразил недоумение, - сказал Вик.
Патрисия потерла лоб:
- Не обращай внимания, я просто слегка нервничаю.
Соловьев, конечно, давно отметил, что она на взводе, но не понимал причины. Была ли тому виной ее неуверенность в выбранном образе действия или простая реакция на его приезд? Вне сомнений, он все еще оставался ее главным раздражителем. Наверное, Патрисия бы с радостью обошлась без его участия, но разум подсказывал, что с ним шансы на успех значительно возрастут. Потому и не отказала, когда Соловьев попросил разрешения приехать.
- Копии с подлинников в Тибетском монастыре снимал калмык, и с целью конспирации писал он на калмыцком языке, - немного помолчав, пояснила Пат и не удержалась от шпильки: – Однако в русском архиве к трактатам был приложен еще и перевод, поэтому проблем ознакомиться с содержанием ни у Белоконева, ни у нас не возникло. Хотя по-калмыцки из нас тоже никто не читает. Так тебе понятнее?
- Да. Однако каким образом эти копии попали в Петербургский архив?
- Гена сказал, что рукописи из Поталы привезли разведчики Ульянов и Шарапов (*), это произошло еще в начале 20 века. Нас интересует только одна из рукописей, а в ней – единственная глава, содержащая упоминания о «зеркалах» и «ножах», необходимых при работе с «черным солнцем». Я об этих дополнениях совершенно не подозревала, но Доберкур вполне мог утаить от меня часть добытых сведений. С него бы сталось. И если это так, то «Прозерпина» нас здорово опережает.
- Понятно. И что нам дает это новое знание?
- Если мы раздобудем или сконструируем специальный набор для перехода из мира в мир, то сможем не только добраться до неисправного ципинь сюаня в Антарктиде, но и вернуть к нам сгинувших в складках мироздания товарищей. А также помочь Грачу сгладить его «чужеродность».
Фраза про «сгинувших товарищей» не могла обмануть Соловьева. Речь шла не только о Юре Громове и его людях. Еще раньше Пат прикипела к мысли, будто ее супруг жив, и его можно вытащить сюда, в их мир. Собственно, ради этого она и отстаивала версию, что сломанная «чаша Грааля» могла на что-то сгодиться. Эта идея казалась Вику безумной.
- Ты не отказалась от мысли разыскать мужа.
- Я уверена, что Паша уцелел и просит нас о помощи. Наша дочь, контактирует с ним через сны.
- Это может быть ее фантазией.
Пат ушла от прямого ответа:
- На самом деле, эта история несколько сложней, чем тебе представляется, но она – предмет отдельного разговора. Сейчас же ты, как понимаю, прежде всего ратуешь за судьбу Громова и Грача. Тебя интересует практическое применение дополнительных артефактов и вопрос, где их искать.
- Ты права, - согласился Вик. – В рукописях есть указания, где хранится магический набор путешественника между мирами?
- Речь вовсе не о магии, а о неизвестной нам научной технологии. Не думай, будто я гоняюсь за легендами, подобно спятившим нацистам! – снова вспылила Патрисия.
- Я и не думаю, Пат, не придирайся, пожалуйста, к словам.
Ее эмоциональность с метанием от лихорадочного фанатизма до смертельной обиды, как всегда, вызвала в нем глухой протест, который он привычно подавил, стараясь оставаться невозмутимым. Столько времени прошло, а между ними ничего не поменялось. От чего он бежал, к тому и прибыл.
Однако француженка поняла, что переходит грань, и в свою очередь извинилась:
- Я не спала две ночи подряд, у нас был форс-мажор.
- Что-то серьезное?
- Ничего нового. Проект «Глаз урагана» доставляет персоналу много хлопот, Грача и прежде побаивались, но в последнее время он сильно изменился, и я надеялась, что с его пребыванием тут все давно примирились. Но нет. Позавчера его едва не отравили.
- Что?! – Вик решил, что ослышался. Аня об том ничему ему не сказала.