Лисица долго молчал, переваривая, хотя Демидов-Ланской старался излагать самым простым языком.
- Я верно понимаю, что «глаза урагана» способны жить в двух мирах сразу?
- Не жить, а проявляться. Мерцать.
- Адель тоже мерцает?
- Адель мерцает в силу обстоятельств своего зачатия и рождения. Вместе с Патрисией она еще в утробе подверглась изменениям, не позволяющим ей закрепиться на одной-единственной частоте. Физическая оболочка ее зафиксирована прочно, но то, что мы называем «сознанием» и «душой», свободно перемещается с волны на волну.
- Удивительная девочка.
- Вы правы. Когда она станет совершеннолетней, вы, возможно, получите в ее лице превосходного сотрудника, но не раньше. Дайте ей возможность в спокойной обстановке осознать себя, вырасти в любви и на свободе.
- Но не получится ли так, что девочка вырастет и потеряет способности вибрировать на разномировых частотах?
- Я думаю, что если они и сгладятся, то несильно. В ее случае время значения не имеет.
Генерал усмехнулся:
- Значит, вы советуете мне не перегибать палку с мадам Ласаль?
Демидов-Ланской скромно улыбнулся:
- Кто я такой, чтобы давать советы? Вы и сами видите, что Патрисия находится на грани нервного срыва. Не давите на нее. Особенно сейчас, на финишной прямой, когда от нее зависит слишком многое. Заполучив Адель, но потеряв ее мать, вы ничего не выиграете.
Неожиданно Лисица решил ему польстить:
- Я не ошибся в вас. Вы самый адекватный среди всех здешних специалистов. Я хочу быть с вами откровенным.
Иван пожал плечами:
- Конечно, если есть такая потребность.
- Потребность есть, - Лисица вздохнул. - Четыре часа назад на мой секретный номер, который знает весьма ограниченный круг лиц, пришла шифрограмма. Если верить кодовым словам в подписи, ее отправил агент с псевдонимом Перехватчик. Этот человек был нашим лучшим оперативным сотрудником, но, к несчастью, погиб в прошлом году на острове Кергелен.
- Так вот чем вызван ваш интерес, - произнес Иван. – Вам нужен вовсе не Громов. Вы считаете, что Перехватчик попал в пятно диффузионного каскада на архипелаге вблизи Антарктиды.
- Не спешите, Иван Иванович. Громов меня в этой связи тоже интересует. Я расскажу вам предысторию. Перехватчик вышел на человека… нашего, российского ученого, которого подозревал в шпионаже в пользу ТНК «Прозерпина». Опущу подробности, но в итоге Перехватчик отправился на Кергелен и пропал. Потом нам сообщили, что он утонул во время рыбалки, что, конечно, неправда. Тело его доставили на родину, он был опознан, похоронен… тут сомнений нет. Но мне вдруг спустя почти год приходит от него шифровка.
Демидов-Ланской молчал, так как пока не знал, что должен сказать на это.
- Шифрограмма была отправлена с борта научно-исследовательского судна «Альбатрос» и, как было указано, стоявшего на рейде вблизи Кергелена. Однако «Альбатрос», согласно нашим оперативным данным, стоит сейчас на якоре в заливе Пяти Гигантов...
- Это архипелаг Крозе, остров Свиней, - моментально среагировал Иван, поскольку карта антарктических диффузий была раскрыта перед ним на компьютере.
- В марте «Альбатрос» действительно уходил на Кергелен, но недавно снова вернулся на Крозе, где курсировал от острова Свиней к островам Владения и Пингвинов. В шифрограмме этого нет. Зато есть условный знак, который известен только мне и Перехватчику, и он указывает, что послание подлинное.
- На Крозе у «Прозерпины» оборудован плацдарм, – Иван пролистал страницы файла. – И, возможно, туда перебросили пропавшую экспедицию Громова, если верить обрывочным сведениям малютки Адель. Вы на эту связь намекаете?
- Исключать, что Адель видела именно этот корабль, нельзя, - согласился Лисица. – Но меня сейчас волнует зашифрованное послание, которого я не ждал.
- Я, конечно, не могу вас просить озвучить его содержание?
- Простите, нет, да оно в этом контексте и неважно. Важно, что мой агент, как я уже говорил, погиб. Однако если бы он выжил, то я бы отправил его в помощь Громову сразу, как тот перестал выходить на связь. Вы помните, что Громов пропал еще в ноябре? Он и трое исследователей выехали со станции на вездеходе, и больше их никто не видел. А спустя две недели пропала и сама строящаяся станция Надежда.
- А кого вы послали в Антарктиду вместо Перехватчика?
- В том-то и дело, что никого. Моя идея не получила поддержки сверху. Напрямую в ведение военной контрразведки антарктическая деятельность «Ямана» не попадает, но поскольку я занимаюсь всем этим по личному распоряжению директора Совбеза, вопрос с поисками Громова я бы отстоял, будь Тимур жив...
- Тимур – это человек с псевдонимом Перехватчик?
Лисица кивнул:
- Кандидатура Перехватчика не вызвала бы вопросов, он был универсалом, несколько лет провел в Арктике, поэтому снег и холод его не пугали, да и с деятельностью «Прозерпины» был знаком не понаслышке... В общем, я не знаю, как мне отнестись к шифровке. Она может быть проявлением диффузии?
- Пожалуй, да, - ответил Иван.
- И что мне с ней делать?
- Не знаю. Вы даже не говорите, что содержало послание.
- Мы можем как-то послать ответную шифровку Перехватчику?
- Невозможно, - с сожалением ответил Демидов-Ланской. – Успехи нашего отдела связи далеки от желаемых. Информация о местонахождении Зеркала тоже смутная.
- Значит, послание от Перехватчика будет единственным и случайным?
- Во всяком случае, я не могу вам гарантировать, что подобное повторится. Или вы как-то выйдете на своего человека.
- Даже несмотря на мою волю и намерение?
- Мы не умеем управлять диффузией.
- У «Прозерпины» это почти получается.
- Судя по нашим данным, у нее получается хаос. Нужны соответствующие приборы, а у нас нет даже прототипов.
- Жаль. Очень жаль, - генерал на самом деле был расстроен. - А если все же попросить мадам Патрисию, чтобы она позволила мне один разговор с Адель? Вам известен способ заставить ее сотрудничать?
- Мне представляется, - осторожно ответил Демидов-Ланской, - что Мила Москалева станет более удачным выбором. Она взрослая женщина и в отличие от Адели будет понимать, что видит и что происходит. Видения Адель похожи на мозаику, в которой отсутствует половина деталей, слишком многое приходится домысливать. Мила даст вам полную картину, но для ее обучения, конечно, потребуется время.
- Сколько?
- Сейчас она в начале пути, но девушка очень старательная. Возможно, на Мадагаскаре, в атмосфере доверия и любви, она покажет хороший прогресс. Но давить на нее или на Загоскина, ни тем более на Грача не стоит.
- Вопрос-то не терпит отлагательства.
- Мне жаль, - твердо сказал Иван, - но спешка до добра не доведет. Это все-таки люди, а не машины. Но я обещаю дать вам знать, как только Москалева будет готова…
Лагерь в горах Анкаратры. Настоящее время.
Когда к курившему в стороне от навеса Демидову-Ланскому пришли Грач и Москалева, он, можно сказать, ждал их.
Адель, которую не удалось пристроить в надежные руки Чебышевой (ту вызвали к Гогадзе для разбирательств), сидела за столом на складном стульчике и, высунув язык от усердия, черкала цветными карандашами в детской раскраске. Им повезло, что девочка росла спокойной, без особых закидонов, и в целом доставляла мало хлопот. Ивана ее присутствие почти не тяготило.
- Тетя Мила! – закричала Адель, увидев Москалеву. – Иди сюда, я покажу тебе твой портрет!
Мила, поколебавшись, подошла и присела на соседний стул. Заглянув в рисунок, спросила:
- И где же я?
- Вот, - Адель ткнула в большую бабочку, садящуюся на цветок, обведенный разноцветными кругами.