- Мне надо сосредоточиться, - преувеличенно небрежно ответил Громов. – Это займет немного времени.
Грач видел, что Юра едва держится на ногах. Плен и все с ним связанное не пошло ему на пользу. Володя заметил и глубокие синяки под глазами, и поджившие разбитые губы. Что скрывала куртка, какие шрамы и следы ранений, можно было лишь догадываться, но они были, эти следы. Юра, кажется, еще не полностью от них оправился.
Статуэтка была увесистой, несмотря на свои размеры, и держать ее Громову было тяжело. Согнутые в локтях руки без перчаток, красные, с обветренной, а местами и содранной кожей, дрожали все сильней. Громов и сам немного дрожал и, чтобы стоять ровно, сделал несколько шагов назад. Он оперся спиной о столбик, поддерживающий леера на перилах, и глубоко вздохнул.
- Без глупостей! – снова предупредила его Мадам. Что-то ее насторожило. - Отойдите от края!
- Сейчас, сейчас, - пробормотал Громов, перехватывая статуэтку поудобнее.
И вдруг, повернувшись, он с отчаянной силой зашвырнул ее в море.
Яростный крик женщины слился с выстрелами. Громов упал грудью на перила…
Солдаты продолжали стрелять. Пули высекали искры, рикошетя о металлические детали корабля.
Грач метнулся вперед, будто мог хоть чем-то помочь другу, загородить его собой – но с протестующим воплем на губах очнулся на Мадагаскаре, в палатке.
На него расширившимися потемневшими глазами таращилась Милка. Ее губы дрожали, а грудь вздымалась.
Адель взволнованно переводила взгляд с нее на Грача и обратно.
- Дядя Вова, не делай так больше! – сказала она. – Вы тяжелые. В следующий раз я вас не вытолкну, останетесь там.
- Где – там? – прохрипел Грач.
- В нигде. Не будешь меня слушаться, я тебя больше никуда не поведу.
Соловьев дернул молнию на пологе и всунул голову в отсек:
- У вас все в порядке?
- Не знаю… - выдохнул Грач, распрямляясь и массируя лицо. Совершенно неожиданно для себя пожаловался: - Юрку убили, сволочи!
- Так это вроде бы не новость, - произнес Вик. Его взгляд обегал их всех по очереди. – Вы закончили?
Милу вдруг прорвало, она с громким судорожным всхлипом втянула воздух ртом и разревелась. Соловьев вполз внутрь. Она качнулась к нему, ища защиту.
Грач отер вспотевший лоб:
- Черт знает что!
- Хоть с толком? – Вик смотрел на Володю и гладил всхлипывающую Милу по спине.
- Поговорить не удалось. Просто кино посмотрели. С печальным финалом.
- Дядя Вик, - сказала Адель виновато, - у нас не очень получилось. Мы прошли по мостику, но этот мостик был не совсем тот. А потом дядя Вова стал мешать.
- Да я там чуть не свихнулся! – выпалил Грач, краснея. – Это дурдом какой-то! И я не способен его вместить. Вот хоть режь меня – не способен!
- Альбиноса видели?
- Нет, - Грач покосился на Милку. – Там и без альбиноса такое было, Вик, не поверишь! Юрка стоял на какой-то палубе. У него в руках Зеркало. Вокруг – долбанные французы. А он возьми и это Зеркало в море зашвырни! Ну и… сам понимаешь, что после такого началось.
Мила судорожно всхлипнув в последний раз, отстранилась от Соловьева.
- Там была Элен, - произнесла она, вытирая руками глаза, - я ее узнала. Элен – жена моего отца. Элен д'Орсэ.
- Твоя мачеха? – быстро уточнил Вик. – На борту корабля, курсирующего в Южном океане?
- Кажется, да. Она хотела посмотреть, как пленник… то есть Громов… умеет работать с Зеркалом. Это была какая-то проверка.
- Громову предложили работать с Зеркалом?!
Грач горько усмехнулся:
- Предложили. Только Юрка его выбросил. За что и поплатился.
- Значит, вы видели события примерно месячной давности, - после паузы озвучил вывод Соловьев. – Но откуда у них Зеркало?
- Это не наше Зеркало, не то, что было у Загоскина, - пояснила Мила, - Иван Петрович нам рассказывал, что было и другое, которое пропало в Непале. Кажется, в 1945 году, помнишь, Вик? Во время поисков страны Агарти, которые предприняли в «Аненербе», нацисты использовали статуэтку под названием «Железный человек». Видимо, в той версии реальности, где находится Громов, она сохранилась.
- Жаль, что с Юркой не вышло пообщаться, - вздохнул Грач. – Он бы все объяснил.
- Я найду другой мостик, - сказала Адель, про которую все успели ненадолго забыть. – Он приведет в другое колечко. Не в синее.
- А кто там бродил в тумане? – спросил Грач.
- Никто. Ты зря испугался.
- Вов, ты же понимаешь, что не стоит все перекладывать на ребенка, - произнес Соловьев. – Пора самому управлять процессом. Научно или ненаучно, но именно от тебя зависит результат. Не от них, Вов. Не от Аделин и не от Милы – от тебя! Я бы сделал все сам, если б мог, но я не могу.
Грач не нашелся что сказать. Он чувствовал, что с Адель что-то нечисто. Он не был уверен, что девочка проявила личную инициативу, но в то же время подозревать ее в чем-то без прямых доказательств тоже было как-то… не очень. Не факт, что она намеренно заманивала их в ловушку. Неприятности могли быть последствием их собственной дурости. Его дурости. Он виноват в том, что ищет подвох там, где его, возможно, и нет. Тыкается вслепую. А ведь Адель пыталась его предостеречь… и, как знать, не она ли спасла их от беды, вытолкнув в реальность? Так, как утверждает...
- Расскажете, что было? – спросил Вик.
- Надо сначала отвести Адель к Патрисии, - шепнула Мила. – Сделаешь? Совсем поздно уже...
- Хорошо, - Вик кивнул девочке: - Идем?
Грач смахнул ладонью напряжение с лица, словно липкую паутину.
- Адель, - позвал он тихо, - спасибо, что провела нас. И это… извини меня!
- Вы, взрослые, такие бестолковые, - девочка картинно вздохнула, - но с кем не бывает!
- Ты что-то напортачил? – поинтересовалась Мила, когда они остались вдвоем.
- Ты ничего не помнишь?
- Помню, как меня давило, выдавливало из тела… а потом подхватило и засосало в воронку. Неприятные ощущения, но ради дела я готова и потерпеть.
- Я снова не понял, как все это происходит, - признался Грач. – Опять новый сценарий, опять нет логики. Колечки какие-то разноцветные, мостики… детский сад, штаны на лямках!
- Мы с тобой разберемся, - пообещала Москалева. – Даже Адель разобралась, а мы разве хуже?
- Это да, - вздохнул покаянно Грач, - стыдно быть глупее младенца.
25.3
25.3/5.3
Следующим утром лагерь у водопада покинули десять человек. На поиски артефакта отправились Патрисия с дочкой и персональным телохранителем, Демидов-Ланской, Соловьев с Милой, Грач, Мухин, Чебышева и доктор Игорь Сабурский, без которого Пат отказывалась брать в поход «близнецов».
На Нуси-Бурахо (как с подачи Кирилла все постепенно начинали величать пиратский остров Сен-Мари) решили добираться минуя столицу, поскольку звонок в госпиталь обнадеживающих новостей не принес. Оба Загоскиных находились в палатах интенсивной терапии, куда посетителей не пускали. Прорваться к Ивану Петровичу при желании, конечно, было можно, но старый профессор, увы, не был способен к связному диалогу, поэтому в Антананариву послали солдата с личными вещами пациентов, а сами отправились к цели, выбрав второй вариант маршрута. Согласно ему путь их лежал сначала по бездорожью строго на восток, а потом вдоль кромки океана до курортного городка Туамасина, где их ждали забронированные номера в отеле средней руки. Переночевав там, они сразу после завтрака намеревались преодолеть оставшиеся километры до паромной переправы в Суаньерано-Ивонго и уже к обеду вселиться в бунгало на западном побережье Нуси-Бураха.
От использования регулярной авиалинии решили отказаться, чтобы не светиться в Интернете при покупке билетов. Сайты, предлагающие купить их онлайн, показались Мухину совершенно ненадежными. Зато билеты на паром приобретались прямо в кассе на пристани и без предъявления паспорта, да и бронь в Туамасине не требовала вороха персональных данных, только предоплату, которую Кир совершил с неименной карты, выпущенной Южно-Африканским банком.
- Чтобы вычислить нас, «Прозерпине» придется постараться, - сказал он Соловьеву, довольно потирая руки. – И главное, что Милкин папашка ни за что не догадается, осталась ли его дочка в лагере или отправилась навстречу новым приключениям. Конспирация – наше все!