- Мне кажется, вы делаете определенные успехи, - обратилась она наконец к Громову. – Если и дальше так пойдет, то вы справитесь быстрей, чем за два месяца. Я в вас не ошиблась.
Юра молчал, слишком оглушённый, чтобы здраво во всем разобраться. Он не понимал, что их спасло. Почему боги смилостивились над ними? Возможно, так причудливо работает диффузия, и мир меняется скачками. Смерть просто не приходит к тому, кто перескочил на новую волну? Барьера не замечаешь, и все идет как идет, но…
Но он совершенно точно не имел к этому отношения!
Это чувство, что он не причём, крепло в Громове с каждым новым ударом сердца. Элен поторопилась приписать ему заслуги, и это грозило в самом ближайшем временем большими проблемами. Нет ничего хуже, чем пустые надежды.
Однако он ничего не сказал. Он вообще не собирался ничего обсуждать до того, как пообщается с Тимуром.
27.4
27.4/7.4
Тимур Борецкий
Все-таки два «неотшлифованных смутьяна» (как выразился однажды Хранитель Акил о «глазах урагана») на борту вертолета – огромный риск! Тим не считал себя совершенством. Он знал немного больше, чем Громов, умел кое-что, но был далек от идеального владения ситуацией. Благодаря его попыткам «отрезать лишнее», они, конечно, все-таки долетели, но выбравшись из одной чрезвычайной ситуации, тотчас вляпывались в другую, потому что Тимур просто не успевал. Не видел всего. Всех последствий,
Было бы обидно после стольких усилий разбиться в шаге от цели. Даже Элен д'Орсэ терять было жалко – она была нужна, чтобы ввергнуть «Прозерпину» в хаос внутренних разборок.
К счастью, у Тимура была пурба – своенравная и не слишком отзывчивая, но он с ней справился. Все-таки он оказался хорошим учеником, потому что вертолет не упал и не взорвался, Акил Ядав мог им гордиться.
Тим, разумеется, даже не думал приписывать все лавры себе одному. Он старался, это верно, но во всем присутствовал и элемент божественного благоволения. Вселенная, как ему казалось, не любила, когда ей мешали развиваться по раз и навсегда устоявшимся канонам. Квантовая диффузия была для нее болезнью, и Тим со своей пурбой представал в роли желанного лекаря, с хирургической точностью отсекающего лишнее и нежизнеспособное.
Божественное одобрение чувствовалось везде и в первую очередь в том, как легко, без запинки прошло их внедрение на базу «Альфа». Гималайские Хранители, решившие отбросить нейтралитет и занять одну из сторон конфликта, свое дело знали. Никто не заподозрил в нанятой троице самозванцев.
Уже перед Новым годом Борецкий, Куприн и Зиновьев устроились работать на главную антарктическую базу «Прозерпины». Тимур стал поваром, Андрей – инженером-наладчиком систем жизнеобеспечения, Анатолий – водителем. Оказавшись таким образом в Орвине среди последней партии нанятого для зимовки персонала, они сделали важный шаг к осуществлению задуманного.
Работа водителем и наладчиком была его бойцам привычной и особых хлопот не доставляла, Андрюха имел диплом инженера-программиста и успел после выпуска немного поработать на заводе, ну, а крутить баранку и вовсе ума не требовало. Сложней всего пришлось Борецкому. Хотя на место шеф-повара элитного ресторана он и не претендовал, предстоящий маскарад ненадолго поверг его в ступор.
Акил, передавший ему новые документы, лишь улыбался:
- Повар – хорошая профессия, Тимур-джи, а кухня – хорошее укрытие. В голове у многих сидит стереотип: повар прикован к плите и продуктовому складу и максимум, чем может навредить, так это порцией яда в котлете. Если вы не станете никого травить, на вас перестанут обращать внимание, даже если встретят вас не на кухне, а в коридоре. Белый колпак и передник способны скрыть очень многое.
- Но я плохо готовлю! – воскликнул Тим.
- У повара единственный секрет: еда должна быть вкусной. Все! Продукты у вас будут, кастрюли и очаг тоже, а вкус зависит от специй и от того, чтобы ничего не пригорело. Следите за очагом, не пересаливайте, распределяйте вкусняшки сдержанной рукой – и в результате у вас будет множество благодарных друзей, готовых поделиться информацией за право угоститься лишней конфетой.
Тимуру ничего не оставалось, кроме как засесть за кулинарные книги. Акил договорился, чтобы его перед заброской в Орвин определили на стажировку к поварихе «Майнтри», и целую неделю Борецкий тренировался под ее присмотром «чувствовать продукты».
К счастью, народ на базе «Альфа» оказался непритязательный, собранный буквально с миру по нитке, и особых капризов не закатывал. Тимур ввел правило ежедневно готовить какое-нибудь национальное блюдо из разных стран, и это встретило горячее одобрение в среде простых трудяг. Скоро он понял, что действительно не так страшен черт, как его малюют. Пошла отдача в виде приветливых взглядов и полезных знакомств, и он успокоился.
С товарищами своими Борецкий чаще пересекался не в столовой, а в зоне отдыха. Трудоголизм на базе не поощрялся, начальство, видимо, не хотело переплачивать за переработку и дополнительную медстраховку, поэтому в проставленные выходные народ обязан был тусоваться в баре, катать шары в бильярдной или смотреть спортивные передачи в специально оборудованной комнате. График смен был простенький и свободное время у тимуровцев регулярно совпадало.
Сидя в гостиной, где вечно было шумно и люди группировались по интересам, Тим вполголоса отдавал распоряжения своим бойцам, выслушивал их доклады и после умело беседовал с охранниками, выведывая, как обстоят дела у пленников с Новой Надежды и что еще учудил «телепат-наркоман».
- Этот парнишка, Ильгиз, в принципе, хоть и торчок, но хлопот доставляет мало, и даже жалко, что он уже не жилец, - откровенничал с ним один из военных, любитель дефицитных сигар и ямайского рома.
Тим быстро нашел путь к его сердцу, вынеся со склада парочку бутылок, благо особого контроля за этим не было, и алкоголь на базе не запрещался.
- А почему его не лечат? – полюбопытствовал Борецкий. – Госпиталь в горе неплохо оборудован, насколько я могу судить, даже стоматологическое кресло имеется.
Охранник хохотнул:
- Стоматолог тут бесполезен! Им же выгодно, когда он нашаренный. Сами же его и угробили.
- А смысл? Он пленник, склонный к побегу? Так некуда у нас бежать.
- Так-то оно так, но Ильгиз – пленник особенный. Он у них типа шамана. Наркотик помогает ему впасть в транс и вещать о будущем.
- Не будет Ильгиза, некому будет вещать, разве нет?
- Кто их поймет? – пожал плечами захмелевший собеседник. – Про запас у них второй альбинос имеется. Вот этот, хоть и его близнец, – кошмар из кошмаров! Мне, к счастью, не довелось с ним близко познакомиться, но мой напарник одну неделю при нем ходил. Говорил, что даже просто рядом стоять страшно. Палач и садист, похлеще фашистских молодчиков в лагерях смерти. Одно слово – Дракула.
Тим уже привык, что имя Драгослава каждый язык переиначивал на более простой и понятный ему манер. Прозвище, которое телепату-альбиносу дали англосаксы, говорило о многом, как и титул «Белого Сахира», бытовавший в арабоязычной среде.
- Зачем же здесь нужен палач? – спросил Борецкий с таким видом, словно поддерживал тему из чистой вежливости. – У нас сугубо научная база, идут исследования, собираются образцы. Тут живут энтузиасты, работающие не за страх, а за совесть. Палач совсем не вписывается в схему, разве это не странно?
- Намекаешь, что я приукрашиваю?
- Если честно, мелькнула подобная мысль, уж извини. Наверняка это просто слухи, которые вы распространяете чисто от скуки. Потому что ничего более интересного здесь не происходит.
Охранник подался вперед, стряхивая пепел с сигары, но по пьяному делу промазывая мимо пепельницы:
- Вот это ты зря! Происходит много чего, но тебе, как повару, знать этого не обязательно.
- Может и так, но в сказки про кровавого Дракулу мне верить неохота. Нынче другие времена.
- Хочешь верь, а хочешь нет, но Дракуле покровительствуют на самом верху. И это неспроста.
- Неужто сам директор базы?!
- Выше бери, - охранник воздел глаза к потолку. – Упырь упыря издалека видит, так что милость эта сама по себе не удивительна. Думаешь, за просто так нам всем хорошие деньги платят? За риск и молчание.