С вертолетом оно тоже сработало. Живыми и невредимыми они добрались до судна и, если все и дальше пройдет столь же успешно, то скоро они с Юркой доберутся и до Крозе.
Даже то, что после двойной встряски Тим чувствовал себя выжитым как лимон, было огромным благом. Ему не пришлось играть «бледный вид». Взяв на себя роль трусливого Эндрю Моусона (чьей формой и документами воспользовался), он выглядел правдоподобно.
Элен д'Орсэ презрительно наблюдала, как ее новый спутник на трясущихся ногах пытался спуститься из вертолета на палубу, но терпел неудачу за неудачей. По правде говоря, француженку больше волновала сохранность секретного чемоданчика, чем состояние здоровья его носителя, но Тим был рад, что не выбился из сценария. Он знал, что Элен первым делом запросит с «Альфы» его досье, но Куприн собирался поменять в ним одну лишь фотографию, все прочие характеристики и выводы оставались неизменными. Тим не велел Куперу излишне наглеть, поскольку не был уверен, что справится с последствиями при более значимой коррекции. Да и накопленную энергию в пурбе он предпочитал расходывать экономно.
Матросы, потеряв терпение, подхватили неуклюжего Борецкого, вытянули из вертолета и буквально на руках отнесли подальше, прислонив к стеночке надстройки. То и дело вытирая пот, Тимур переводил дух и поджидал Юру Громова.
Француженка со своим помощником задержалась у вертолета, осматривая повреждения. Машина к полетам была все-таки непригодна, винты на хвостовой части немного погнулись, но пилот и его механик хором уверяли ее, что все можно починить. Пилот размахивал руками, Элен морщилась, и Громов с Борецким получили несколько драгоценных минут наедине.
Юрий вел себя как истинный разведчик: быстро сориентировался и делал вид, что они беседуют о погоде, а не о важных вещах.
- Безумно рад тебя видеть! – тихо, но с подкупающей искренностью заявил он, старательно отворачиваясь от Тимура. - Я получил записку на салфетке и ждал встречи. Здорово, что это именно ты! Что с остальными?
Они оба смотрели на море, катившее серые волны за бортом, но Тим точно знал, что Юра ловит каждое его слово.
- Зина и Купер остались на «Альфе», они нас прикрывают. Твои с Ново-Второй давно на Крозе, там же находится и Макс. Его перебросили на архипелаг накануне, правда, держать собираются отдельно от нас с тобой, на соседнем острове. Ты – последний из пленников, но самый важный, и Элен д'Орсэ лично приглядывает за тобой. Она, можно сказать, украла тебя у Белого Сахира и, как следствие, у Доберкура, на которого работает телепат. Между семействами-основателями «Прозерпины» пробежала кошка.
- Я догадываюсь, - быстро произнес Громов. – Элен предложила сотрудничество, и я согласился, но мне кажется, что Доберкура она побаивается. Ты просил тянуть время, и я тяну.
- Все правильно. Продолжай изображать лояльность. Крозе – гиблое местечко, но мы найдем способ отсюда сбежать.
- Каков план?
- Есть наметки. Осмотримся на месте, потом решим.
Громова, изголодавшегося по нормальному общению, мучили вопросы:
- Как ты превратился в англичанина?
Борецкий усмехнулся:
- По сценарию фильма «Иронию судьбы». Когда ходишь с друзьями в баню, можешь улететь совсем не туда, куда намеревался. Надеюсь, Моусон уже плывет в Новую Зеландию и, проспавшись, наслаждается крупной суммой денег, которую ему перевели на счет вместе с запиской помалкивать.
- А если он заговорит?
- Он трус. Не заговорит. Будет счастлив, что вовремя сбежал.
- А документы? Элен дотошная, сделает запросы…
- Разберемся, Юр. Легенда у меня хорошая, да и ребята на «Альфе» готовы срочно скорректировать все, что понадобится.
- А в чемодане чего?
- Компромат на Доберкура и альбиносов, а возможно, и кое-что еще, неожиданное. Боюсь сглазить. Изначально чемодан был поводом составить тебе компанию, но теперь жду сюрприза.
Элен, бросив пилота, приближалась к ним. Времени на болтовню не осталось. Тимур сделал несчастный вид, потирая лицо рукой, и шепнул:
- Продолжай вести себя в том же духе. На все отвечай ей «да». Я с тобой потом свяжусь.
- Вам не следует стоять на палубе, - сказала Тимуру Элен, - тем более, что при вас ценный груз. Идите за мной, я провожу вас до каюты и заберу содержимое кофра.
- Хорошо, мадам, - Борецкий отлип от стеночки, сделал несколько нетвердых шагов и залепетал, возвращаясь в образ трусишки-аналитика: – Все эти вещи не по мне! Подумать только, мы едва не разбились! Счастливый случай спас нас, воистину счастливый!
- Заткнитесь, Моусон. Огюст! – француженка обернулась к своему офицеру: - Займитесь нашим гостем, мсье Громов не должен ни в чем нуждаться.
Подавив усмешку, Тим нырнул вслед за Элен в железную дверь. Кажется, вера мадам д'Орсэ была столь крепка, что побеждала ее природную осмотрительность.
Он шел за француженкой по темному гулкому коридору. Они поднялись по лестнице на два этажа и оказались в довольно приличном месте: на полу был расстелен ковер, на стенах висели эстампы, ярко горели потолочные светильники и даже пахло не машинным маслом и гарью, как внизу, а чем-то неуловимо приятным – моющим средством, наверное.
- Здесь вы будете жить, - Элен распахнула перед ним дверь каюты номер тридцать восемь. - Это комната Пьера Дюпре, там его вещи. Постарайтесь их не испортить, а лучше сложите аккуратно.
- Так и сделаю, мадам. Но как же быть с моими вещами? – «заныл» Тимур. – Пьер обещал, что я сразу же вернусь обратно на «Альфу». У меня там неоконченные дела, а вертолет сломался! Мой чемодан…
- У вас при себе совсем ничего нет? – оборвала она его.
- Даже зубной щетки!
- Тогда воспользуйтесь вещами Дюпре. Он сам виноват, что отправил вас сюда.
Элен прошла в каюту, огляделась, расстегнула пальто и бросила его на стул.
- Моусон, не стойте столбом! – велела она замершему у порога Борецкому. - Подойдите, я хочу еще раз осмотреть кофр и его содержимое.
Тим достал ключ, отстегнул чемоданчик от руки, протянул его француженке, символически потерев освобожденное запястье, и только после этого стал снимать шапку и куртку. Все-таки в жилом помещении корабля было тепло.
Элен хватко вцепилась в кофр, осмотрела его со всех сторон в очередной раз, но не спешила отрывать вопреки заявлению. Она села на койку, положив бронированный сейф на колени, и произнесла строгим голосом:
- Расскажите мне подробно, как именно Пьер заболел, когда кофр оказался пристегнут к вашему запястью, и почему на замену выбрали именно вас, не сказав мне ни слова накануне. Ваше имя, конечно, было в списке на эвакуацию, но даже не в первой десятке. Чем вы так обаяли несчастного Пьера?
О том, как будет объяснять свое появление, Тим думал всю дорогу. Обмануть дочь владельца «Прозерпины» наспех состряпанной легендой не получилось бы. Стоило однажды взглянуть ей в глаза, как становилось ясно: хватка у мадам столь же смертельная, как и у белой акулы. Борецкий решил говорить правду и только слегка приукрашивать ее в собственных интересах.
- Я не знаю, мадам, - начал он, выпрямляясь, - ни о каких списках на эвакуацию мне не известно.
- Это как раз не удивляет.
- Если бы я предвидел, в какую гадкую авантюру меня хотят втянуть, то решительно бы отказался. Считаю, Пьер подставил меня, я вижу это так. Живот у него, уверен, вовсе не болел, я вам немного соврал, чтобы выгородить его. Сейчас жалею, что соврал. Врать вам не стоило. Тем более, что нас отныне объединяет чудесное спасение…
- Поменьше словесной чепухи, Моусон!
Борецкий мелко закивал, из-за чего отросшие волосы упали ему на лоб, скрывая глаза:
- Я думаю, что Пьер испугался лететь. Он что-то подозревал. Накануне он напился в хлам. Мне пришлось тащить его на себе в жилые отсеки…
На самом деле, пили они втроем: Дюпре, Моусон и Борецкий, носивший по воле Гималайского Стража индийское имя Гоундер (Тимур был смуглый, с неуловимо-восточными чертами, что объяснялось, по легенде, кровью матери-европейки, но на базе, кишащей преимущественно французами, вопрос о расовой принадлежности ни разу не возник). Борецкий, собственно, почти не пил – делал вид. Его целью был Пьер Дюпре, который ранее, точно так же по пьяной лавочке, проболтался, что является «ни много, ни мало – правой рукой д'Орсэ». Выяснилось, что он за некоторую мзду шпионил для влиятельного семейства, хотя формально находился в подчинении у Доберкура. Пьер имел доступ к Зеркалу, вмурованному в «Железного человека», и Тимур хотел побольше разузнать у него об артефакте и альбиносах. Пьер в этом смысле оказался бесценным кладезем информации, который наутро после пьянки абсолютно ничего не помнил.