- Мин сезне анладым (я вас понял), - закивал сторож и поблагодарил Соловьева за предупреждение.
Слово свое Михалыч сдержал. Когда на следующий день в пансионат попытались войти двое подозрительных визитеров, он буквально грудью загородил им проход. Да и Мила с Виктором, оказавшиеся поблизости, не дали им прорваться.
По поводу этих странных «родственников» Вик попытался расспросить по горячим следам профессора Загоскина, однако тот упрямо, а может, и боязливо держал рот на замке. Только один раз обмолвился:
- Они еще придут, придут за мной! Думал, в Америке будет опасно, не поехал с сыном, думал – тут укроюсь, но нет, они и сюда добрались, сволочи.
- Я хотел бы вам помочь, - сказал Соловьев вполне искренне. – Как мне вам помочь, Иван Петрович?
Загоскин посмотрел на него из-под насупленных бровей и поджал губы.
- Может, надо кому-то позвонить? Вашему сыну?
- Никто не поможет. Наш мир уже не тот, совсем не тот. Пала крепость!
- И все же я бы хотел попытаться. Винтана-судьба любит строптивых.
- Это верно, любит, вечно им особые задачки подкидывает, которые не всем по плечу. По плечу ли они тебе, Соловей-разбойник?
- Хочется верить.
- Ты Милку спасай, - сказал старик, - Людмилу нашу Ильиничну. Туго ей придется без защитника.
- Ей грозит опасность? – ухватился за эту возможность разговорить Загоскина Соловьев. – Что вы об этом знаете?
- Я ничего не знаю, а вот ты знаешь, вижу – по глазам твоим вижу, что очень уж ты непрост, Соловей. И неспроста у нас объявился. Вот только того, чего ты ищешь, у меня нет.
- А что я ищу?
- Такие, как ты, всегда ищут невозможного. Я тоже был таким, но сегодня все, что у меня было, давно вышло.
- Где же оно? – рискнул Вик.
- В южных морях на скалистых берегах. Ты Милку пожалей, парень. Мой век недолог, а у нее-то все впереди. Особенная она. Присмотрись к ней и увидишь.
- То, что я ищу, находится у нее?
Однако, накидав загадочных намеков, старик замолчал и больше не произнес ни слова. Делал вид, что невменяем, и нес бред. Видимо, вообще пожалел, что разоткровенничался. Вик едва не впал с ним в отчаяние, но совет получше присмотреться к Москалевой, запомнил.
4.7
4.7
Воскресенье было праздничным, отмечали Пасху. В столовой накрыли богатые столы для постояльцев. Ожидались и посетители.
В теории, злоумышленники могли попытаться проникнуть на территорию вместе с родственниками, но поскольку они облажались накануне, сунуться через главный вход вновь не рискнули. Да и большое число посетителей означало большое число свидетелей, риск нарваться на не вовремя вышедшего из комнаты человека становился слишком велик. Поэтому Вик был уверен, что ждать нападения следует ближе к вечеру, когда родственники разъедутся, а персонал устанет и примется отмечать. Он не сомневался, что о внутреннем расписании злоумышленники неплохо осведомлены, Вик и сам, всего лишь наблюдая за территорией в бинокль, получил прекрасное представление о здешнем распорядке.
Запасшись термосом с горячим кофе и бутербродами, Соловьев засел за мониторы в комнатушке у Михалыча. Сторож лишних вопросов не задавал – просто был рад компании, да ему и самому было любопытно, что за птицы рвались ограбить стариков. Он иногда подменял его «у телевизоров», давая Вику возможность поразмять ноги.
В один из таких краткосрочных перерывов, Соловьев, стоя у темного окна во двор, заметил Милку на ее любимом подоконнике. Девушка улизнула с праздника и медитировала на ночные огни.
Эта сцена неожиданно напомнила ему другую, тоже с девушкой в окне. Пять лет назад в Антарктиде Виктория Завадская, ныне по мужу Громова, точно так же выглядывала из своего номера в гостинице «Белый берег», а он стоял внизу, мысленно с ней прощаясь. Он полагал, что оставляет ее в безопасности, но просчитался и упустил момент, когда ей срочно понадобилась помощь. Из-за его ошибки Виктория оказалась в долине Драконьего Зуба и едва там не погибла.
Мила тоже должна была погибнуть, и Вик вдруг понял, что не желает, чтобы это случилось. Из-за стремительно распространяющейся квантовой диффузии Мила невольно получила второй шанс, вторую жизнь, но все это ненадолго. Мироздание избавится от нее, будет подставлять ей подножки раз за разом, пока не устранит. А если Патрисия воплотит задуманное, то все и вовсе вернется на старый путь, где Миле не будет места.
Глядя на силуэт в окне, Вик остро чувствовал, как поднимается в нем волна протеста. Он боялся, что, как и с Викой тогда, он вот-вот совершит огромную ошибку, о которой будет потом жалеть всю оставшуюся жизнь.
Сменив Михалыча, Соловьев вернулся к наблюдению, но постоянно отвлекался, обращаясь мыслями совсем к другим вещам. Из-за этого он едва не пропустил вторжение. Увидев тени на мониторе, он вздрогнул и нашарил на столе приготовленную черную балаклаву с прорезями для глаз.
- Куда один-то? – беспокойно крикнул Михалыч, заметив торопливые приготовления. – Я с вами! Сейчас дробовик возьму!
- Не надо дробовик, мы же с вами чтим уголовный кодекс, - ответил Вик, поднимаясь. – Постойте у ворот, я позову, если понадобится помощь. Но без сигнала ни-ни!
- Есть! – Михалыч на полном серьезе взял под козырек, приложив ладонь к седой взлохмаченной голове, и чуть тише добавил: - Служу Советскому Союзу!
Вик усмехнулся. Кажется, Михалыч был уверен, что правильно раскрыл его инкогнито.
- Веревка найдется? – поинтересовался Вик, одеваясь.
Он продолжал краем глаза следить за продвижением двух мужчин по территории. Те подбирались к парадной со стороны сада и двигались не как профессионалы, что облегчало задачу. Хотя Вик и тренировался когда-то под руководством непревзойденного мастера, однако против настоящего профи не выстоял бы и трех минут.
- Найдется веревка, конечно, - подтвердил Михалыч. – И тряпки на кляп, если надо, могу поискать.
- Можно просто скотч, - подсказал Соловьев. - В каких войсках служили?
- В артиллерии. А вы, значит, в десантуре? Аль выше надо брать – спецназ?
- Ждите моей команды, Ринат Михаэлович, - улыбнулся Вик.
Первого незваного гостя он уложил без труда, подкравшись к нему со спины и пережав сонную артерию. Второй в это время сидел на корточках и возился с отмычками, а когда оглянулся – наткнулся на кулак.
- Ринат Михаэлович! – негромко окликнул сторожа Соловьев. – Подсобите.
Михалыч, не мешкая, заторопился на зов.
- Куда их, в сугроб пока спрячем? – деловито спросил он.
- Да что вы такое говорите, в сторожку их! Допросим сначала.
- Понял. А потом в сугроб!
- Потом в полицию. Веревка при вас?
Михалыч достал из карманов веревку, скотч и ножницы.
- Ножницы зачем? – с нервным смешком поинтересовался Соловьев.
- Веревку резать, чтоб на двоих хватило. И липкую ленту. Я запасливый. Разве ж плохо?
- Хорошо, - Вик связал поверженных противников и заклеил им рты скотчем. – Теперь помогите дотащить.
- У меня тут за деревьями тележка наготове, в миг довезем!
В тепле сторожки бандиты пришли в себя, но, оглушенные и растерянные незапланированным поворотом, пока не бузили. Только глазами сверкали и вяло дергались, пробуя крепость веревки.
- Вчерашние, надо же, - проговорил Михалыч, рассматривая их физиономии при свете потолочной тусклой лампы. – Вот же упорные заразы, лалай-балалай!
Содрав со рта одно из пленников скотч, Вик переждал предсказуемый поток ругательств и задал вопрос:
- На кого работаешь?
- А иди ты! – ответил бандит, прибавив много непечатного.
Его насмешливый взгляд сильно не понравился Соловьеву. Он задал еще пару вопросов, но лишь убедился, что естественная бравада у налетчика смешана с чем-то еще…
- Звоните в полицию! – велел Вик сторожу и метнулся к мониторам наблюдения.
Старик Загоскин находился в большой опасности. Атака на него, возможно, идет прямо сейчас, а два грабителя-неудачника явились отвлекающим маневром. Их с Михалычем попросту обвели вокруг пальца, и в то время, как они возятся с пленниками, дом остался без присмотра.