Впрочем, если бы она знала, что чудеса тут не при чем, то это вряд ли бы ее успокоило. Умение запомнить дорогу с первого раза казалось ей не меньшим волшебством, чем левитирующий золотой амулет. Пат не знала секрета.
А Вик действительно шел по памяти. Он нарисовал в воображении схему, восстановив расположение бревен, и сориентировался по звукам, доносившимся от водопада. Накануне он провел в холодной воде какое-то время, ощупывая дорогу, и уже тогда у него возникло подозрение, что это не прямая линия, ведущая от берега к цели, а извилистая кривая. Какой в нее закладывался смысл, он не стал гадать. Возможно, жрецы желали нарочно запутать случайных людей, которые не сумеют «пройти по воде», так как не учили схему расположения бревен. А может, узор повторял сакральный орнамент. Как бы там ни было, для благополучного исхода Соловьеву предстояло найти недостающие звенья. Обнаружить то, что не удалось разыскать вчера.
Раз вождь решил устроить испытания, апеллируя к духам, он знал, что дорога приведет к цели без обмана. Духов нельзя оскорблять мошенничеством, значит, тропа не обрывается посреди озера. Надо всего лишь понять, где искать следующее бревно. Куда поворачивает кривая в очередной раз? Должна быть логика, должна!
Соловьев ступал по вертикальным столбикам и анализировал каждый свой шаг. Даже хорошо, что ему завязали глаза, зрение не отвлекало от схемы, нарисованной им на внутреннем воображаемом экране. Он смотрел на свой рисунок, пытаясь его достроить, и внезапно его осенило, на что похож изгиб «солнечной тропы».
Прозрение было подобно солнечному лучу, выхватившему из мрака забвения нужный образ. Конечно же! Как же он сразу этого не понял? Похожую загогулину он видел на могильной плите пиратского кладбища!
Под эпитафией был вензель – пунктирная кривая, заканчивающаяся кругом с точкой, прообразом Каменного Зеркала. Мелкие черточки соответствовали бревнам.
Да, это было логичным! Каждое слово, каждая закорючка на табличке несла смысловую нагрузку. Никаких случайных элементов «для красоты» Хранители нарисовать просто не имели права.
Сообразив это, Вик вздохнул свободнее и когда добрался до последнего обнаруженного вчера бревна, повернулся спиной к водопаду и потянулся ногой в сторону, нащупывая опору, которую в прошлый раз не заметил.
Она была там! Он оказался прав!
Вик совершил вместе с изгибающейся тропой полукруг и приблизился к самому водопаду. Шум его оглушал. Брызги летели в лицо уже не отдельными каплями, а, скорей, напоминали тропический ливень. Одежда на нем окончательно промокла, ноги ломило, и тело начала сотрясать непроизвольная дрожь. Однако времени на то, чтобы остановиться и заняться дыхательной гимнастикой, повышая температуру тела, не было. Соловьев помнил, что за ним следят десятки пар глаз, и любое промедление зрители способны посчитать за неуверенность и гнев мадагаскарских духов. Поэтому, вдохнув побольше воздуха, он сделал очередной шаг…
… и едва не упал, потому что бревно под ним подалось, вдавливаясь в дно, словно огромная кнопка.
Вик взмахнул руками и прыгнул туда, где должна была находиться следующая опора. Она тоже вдавилась под его тяжестью, и слух, теперь уже абсолютно четко, уловил металлический скрежет, донесшийся со стороны скалы.
Соловьев догадался, что последние столбы представляли собой стержни, приводящие в действие охранный механизм. Если бы они воспользовалась лодкой, как собирались, или спускались бы по веревке, то столкнулись бы с большими сложностями. Создатели тайника наверняка устроили смертельную ловушку, защищая сокровище от самозванцев.
Скрежет и скрипы прекратились. Вик сделал последний шаг к цели, наступая на финальную опору, которой завершалась и схема с плиты, и настоящая тропа. Вдохнув поглубже, он вошел в стену падающей воды.
На какой-то ужасный миг река навалилась на него всей своей тяжестью, ударив по макушке и плечам с невероятной силой. Соловьев рванулся вперед, вытягивая руки и ожидая то ли падения, то ли столкновения со скалой – но руки наткнулись на гладкий шест. Вик схватился за него и подтянулся. Закоченевшие ноги встали на какую-то поверхность. Ему сейчас было сложно определить, камень под ним, поросший мхом, или что-то еще, он просто радовался, что преодолел самую сложную часть пути. Решил задачку.
Зная, что его уже не видно с берега, Вик сорвал с глаз повязку.
Он находился в нише, с трех сторон ограниченной скальными выступами. Тусклый дневной свет едва проникал сюда сквозь водяные потоки, и в нише царили плотные сумерки, но отвыкшие от солнца глаза различали все, что его окружало.
Со стороны водопада ниша была отгорожена вертикальными шестами, представляющими собой что-то вроде изгороди, сквозь прутья которой мог протиснуться человек. Над ними, утопленная наполовину в каменный свод, зависла проржавевшая решетка, заканчивающаяся острыми пиками. Пол в нише был ровно стесан и покрыт влажным мхом как ковром. Мох рос и на стенах, частично скрывая каменные барельефы.
Какие-то лики таращили круглые глаза на пришельца, какие-то животные стояли на задних лапах, повернув головы к центру композиции. А в центре…
В центре помещалось Каменное Зеркало с огромным, с кулак ребенка, черным сапфиром.
Вик, забыв про холод и нервную усталость, поднырнул под решетку и бросился к нему. Три удара сердца – и он коснулся артефакта рукой.
Зеркало было чистым, видимо, кто-то из племени регулярно наведывался сюда и отдирал с него мох. Или его излучение отталкивало растения. Все символы, нанесенные на диске по кругу, были видны отчетливо и их острые грани не стерлись от времени. Разве что совсем чуть-чуть. Соловьев вел по ним пальцами, и в памяти его вспыхивали аналогичные знаки – те, что он видел в Антарктиде.
Зеркало оказалось теплым. Первоначальное опасение, что оно вмуровано в скалу, не оправдалось. Вик обнаружил крепления, которые сравнительно легко поддались и выпустили «Белое солнце» на свободу.
Каменный диск был некрупным, сантиметров двадцать в диаметре, но увесистым. Вик взял его двумя руками и не удержался, заглянул в него, как в бездну. Черный сапфир, поймав скудный отсвет, вспыхнул, рождая в глубинах восьмиконечную звезду. Ее лучи были тонкими, яркими и мерцали, то втягиваясь в сердцевину, то убегая от нее до самого края. Но этим визуальным эффектом пока все и ограничилось.
Вик засунул артефакт под футболку за ремень брюк и прижал к груди локтем. Надо было возвращаться.
Когда он выпрыгнул из струй, по берегу прокатился рев. Дикари, позабыв, что перед ним чужак, орали восторженно и самозабвенно, приветствуя «могущего колдуна», доказавшего, что духи к нему благосклонны.
Вик несколькими прыжками преодолел половину тропы и, прочно встав на самом широком бревне, извлек из-под футболки Зеркало. Он вскинул его над головой, уверенный, что поступает правильно. Зеркало должны были видеть все. Видеть и понимать, что пришелец не вор. Он не ворует артефакт, а заимствует его на время ради благородной цели. Никаких недомолвок в этом вопросе быть не могло.
Одобрительный рев толпы подтвердил, что он все рассчитал верно.
Кир скакал, махал руками, орал и обнимался с Чебышевой. Патрисия украдкой смахнула набежавшие слезы. Вождь, оглядев беснующихся соплеменников, удовлетворенно качнул головой. Их провожатые – Эри и Ами – радостно улыбались, зная, что гроза миновала и им вроде бы ничего не грозит.
Виктор победил! А победителей не судят.
Племя бетсимисараков больше не чинило им препятствий. Вождь спросил, когда и как великий умбиаси собирается говорить с Вечным Солнцем, и получив ответ, что все планируется в древнем храме Циазомвазаха, кивнул. Еще он предложил погостить в племени и отпраздновать «освобождение сокровища», которому наконец-то пришло время покинуть место изгнания, но Пат решительно отказалась.