- Почему не получится без Милы?
- Потому что первым по мосту обязан пройти его строитель. Знаешь такое правило? Ну и неважно. Мила должна будет проверить крепость моста.
- Мила построит мост?
- Мост построит мама, а Мила просто проверит – вместо нее. Мы ведь с тобой не станем рисковать здоровьем твоей любимой мамочки, верно? Вдруг что-то пойдет не так. Мамочка нам еще пригодится.
- А Мила?
- А Мила… она тоже пригодится. По-другому.
- Потому что у Милы есть пирамидки, а у мамы их нет?
Папа посмотрел на нее задумчиво:
- Правильно, Аделин. У твоей мамы нет пирамидок, как и у меня. Нам нужен проводник. Ты тоже могла бы стать проводником, но ты видишь слишком много лишнего.
- Почему лишнего?
- Потому что иногда твоя богатая фантазия мне мешает. Просто делай, что тебе велят, и этого будет достаточно, поняла меня?
Адель не поняла, но ее занимали другие вопросы. Кажется, она уже знала, где находится загадочная дверка. Ее спрятали в старом-старом храме за густым туманным облаком, за узким скрипучим мостом. Некоторые мосты вели в никуда, и она боялась туда заглядывать. Но получалось, что Мила как раз могла туда заглянуть. Мила была куда смелей Адели. «Конечно, - подумала Адель, - ведь она взрослая».
- Да, Мила взрослая, и она научится ходить по мостикам, - подтвердил папа. – Она пройдет первой, сорвет покров своим телом, а дальше – дело техники.
Он окончательно успокоился и улыбался широко и весело, но было заметно, что он устал. И дальний папа устал, и ближний, через которого дальний смотрел на нее из туманного далека. Они оба очень устали. Они редко разговаривали так долго, и время, растраиваясь на дрожащие рукава-спиральки, подточило их, высасывая последние капли силы.
Адель видела, что от усталости глаза дальнего папы стали черными, как две глубокие дырки, а волосы сделались как снег. А ближний папа, который сейчас молчал, стал дрожать, будто на его плечах лежало небо, как на плечах Атласа из книжки с картинками.
- Ты поможешь ей научиться? – спросил дальний папа. – Сделай так, чтобы тетя Мила тебе доверяла и слушалась.
- Она не будет меня слушаться, - сказала Адель, - меня взрослые совсем-совсем не слушаются. Даже няня. Я говорила, чтобы она не звонила тому плохому дяде, но она уходила в туалет и все равно звонила. И ее посадили в тюрьму.
- Мила должна быть послушной, очень послушной, - подчеркнул папа, - это важное условие. Ходить по мосту и проходить в отпертую дверь – процесс сложный, и нельзя, чтобы она отказалась или сбежала в последний момент.
Адель увидела, как плохо будет Миле, когда она пройдет в открытую мамой дверку, «срывая покров». Ей стало ее жалко. Адель всегда болезненно переживала чужие боль и страдания, хотя и пыталась это скрывать – совсем как ее мама. И еще она поняла, что папа не верит в тетю Милу. Он считал ее глупой и хотел заставить делать то, что принесет ей вред.
- Не думай об этом, - шепнул папа уставшими потрескавшимися губами. – Покажи лучше, как много людей ждут моего возвращения.
Дальний папа часто просил показать эту сцену, поскольку она дарила ему успокоение. Он заставлял ее перебирать разные варианты, и Адель жонглировала колечками, пока это ей не надоедало, а он не исчезал в туманном далеко. Он часто приходил специально, чтобы смотреть на «завтра». Дальнему папе нравилось, что Адель умеет ему показывать все, что он просит.
В ночь, когда мама решила лететь за каменным солнышком, он тоже пришел и попросил показать ему Завтра. В тот раз он явился один, без ближнего. И это было необычно, потому что случалось редко, но все же случалось, и Адель подумала, что неурочный визит, наверное, очень важен и срочен, если папа пренебрег процедурой.
Она позволила ему прикоснуться к себе и увидеть ее глазами одно из колечек. Папа хотел увидеть храм и что с ним станет, если все пойдет так, как он придумал. Адель нашла ему храм и дверку, откуда он должен появиться. Вот только колечко оказалось некрасивым. Мама в нем выглядела совсем недовольной. Она не радовалась, что папа вот-вот придет, и не желала открывать дверку. Из-за этого в маму целился плохой человек из пистолета. И в дядю Вову тоже целились, ему даже руки связали, чтобы он не смог их побить. А дядя Ваня стоял у алтаря и делал что-то путанное. У него дрожали руки, но он не хотел, чтобы вооруженные люди причинили вред ее маме.
- Почему они целятся? – возмущенно воскликнула Адель, выкидывая папу из своей головы. – Это плохое завтра! Не хочу его совсем!
- Да, это плохое завтра, - поспешно согласился папа, хватая ее за плечи. – Именно поэтому надо убедить маму делать все добровольно. И Мила, и мама, и все остальные должны быть послушными, тогда никто не будет в них стрелять. Ты понимаешь меня, Адель?
Адель не нравился виденный эпизод, не нравился возбужденный папа и то, что он тормошил ее, схватив за плечи. Она чувствовала смутную тревогу, что-то липкое, вонючее и отталкивающее.
- Почему мама не хочет тебя впускать? Вы поругались?
- Ты сама сказала, что это плохое завтра. И мама твоя в нем тоже плохая.
- Мама хорошая!
- Мама упрямая и порой совершает плохие поступки.
- Неправда! Мама хорошая!
Папа потер руками лицо, чтобы оно не потекло и не показало ей то, что она не хотела видеть – злую и некрасивую маску, которую он прятал внутри себя. Адель любила, когда папа был красивый, как на той фотографии, что ей подарила мама.
- Понимаешь, Адель, жизнь устроена очень заковыристо, - сказал он, - и не всегда в ней воплощается наилучший вариант. Но к наилучшему варианту нужно стремиться.
- Почему?
- Потому что ты этого хочешь. Ты же хочешь, чтобы мама была здорова и счастлива? Хочешь, чтобы плохие дяди не сделали ей больно?
- Хочу.
- Тогда ты должна помочь. Я здесь, с тобой, чтобы подсказать вам хороший вариант. Ты должна быть находчивой. Находчивую девочку мама полюбит еще больше.
- Мама говорит, что любит меня. И что я ее помощница.
- Правильно, - папа улыбнулся. – Ты и моя помощница тоже.
Адель согласилась, однако по-прежнему чувствовала в словах дальнего папы нечто мутное. Такое случалось нечасто.
- Ты знаешь, что такое цифры, Аделин? Умеешь считать?
Адель кивнула, гордясь и переключаясь:
- Дядя Ваня меня учил считать и сказал, что у меня получается хорошо. Он сказал, что я умная и красивая, как мама.
- Дядя Ваня молодец. Ты видела, какие цифры у него в компьютере?
- Он не показывает, но я знаю, что у него там живет много-много цифр. Он все время их складывает и вычитает. И умножает, - добавила она, спохватившись. – И еще… делит, вот!
- Думаю, будет здорово, если ты сможешь его удивить. Смотри! – Папа вытащил откуда-то грифельную доску и цветные мелки и принялся писать непонятные строчки совсем как дядя Ваня. – Видишь вот эти цифры, Адель?
Адель пригляделась. Цифры были большие, длинные и жили своей тайной жизнью. От них дышало взрывным малиновым, и они были чужие. Они родились и жили совсем не здесь. Совсем не такие она складывала и вычитала с дядей Ваней, но это все-таки были цифры, и она знала, как их зовут.
- А теперь смотри, что ты должна показать дяде Ване. В этой строчке следует заменить два знака: здесь и здесь, - папа зачеркнул указанные цифры и написал поверху мелком две другие. – Запомнишь?
- А почему их надо показать?
- У дяди Вани в расчеты закралась ошибка. Если ты хочешь, чтобы все с твоей мамой закончилось хорошо, ты должна сказать дяде Ване про неправильные цифры.
- И тогда в маму не будут целиться из пистолетика?
- Тогда не будут.
- И в самолете тоже не будут?
- А когда она летит?
- Сегодня! Дядя Вик пройдет по воде и найдет для нее каменное Солнышко. Прям вот сразу найдет – завтра! Но меня они не берут. Я остаюсь с дядей Ваней.
- Вот и отлично. Пока они ищут солнышко, ты поможешь дяде Ване исправить ошибку. Только не перепутай! Выучи цифры крепко-накрепко, договорились?