- Правильно, что оставил Грача, он за ними присмотрит, - кивнул Вик. – Однако зря ты не уделил девочке внимания. Ты хотя бы спрашивал ее, откуда она взяла свои цифры, с какой целью их рисовала? Одно дело, если просто подсмотрела их в каком-то из миров, и другое, если ее попросили подсунуть их тебе специально.
- Ей нет и шести! – раздраженно ответил Демидов-Ланской. – Ты думаешь, она отличит умысел от случайности?
- Однако момент для своего рисунка она выбрала очень подходящий. Это не совпадение, Ваня.
- Адель хочет помочь матери. Искренне хочет, это ясно как божий день.
- Ты прикидывал хотя бы приблизительно, мог ли допустить ту ошибку?
- Мог. Чтобы вытащить Громова и его людей, мы пытаемся пробиться в гравимагнитный сфероид, и большая часть данных плавает в условиях его нестабильной многомерности. Фактор времени и точность координат возрастают из-за этого многократно.
- Но Иван Иванович, неужели верить Адель можно больше, чем вашим выкладкам, основанным на знании? – поразился Мухин, напряженно присушивавшийся к разговору с заднего сидения.
- Адель получает информацию иначе, чем я, - ответил Демидов-Ланской. – Она и прежде рисовала пророческие картинки, и все, что она предсказывала, сбывалось. Пат не акцентировала на этом внимание, но ее дочь общается с нашим миром именно с помощью рисунков. Я пролистал ее альбом – чего там только нет! Даже Вик, бегущий по воде.
- Она нарисовала меня в Уснувших скалах? – изумился Вик.
Демидов-Ланской кивнул:
- Весьма похоже, надо сказать. Пат не сообщила подробностей по телефону о твоих вчерашних подвигах, но из рисунка следует, что тебе пришлось нажимать на скрытые под водой стержни в определенной последовательности, чтобы отключить ловушки. Видимо, это Адель и назвала «бегом по воде». Так и было?
- Действительно. Не догадался сфотографировать ее творчество?
- Посмотри в галерее, - Иван кивнул на смартфон.
Вик включил гаджет, нашел фотографии. Мухин снова втиснулся между кресел, наблюдая, как Соловьев перелистывает изображения.
- Ну, Пат! – пробормотал Вик неодобрительно, качая головой. - К чему было все это скрывать от нас?
Демидов-Ланской предсказуемо бросился ее оправдывать:
- Не уверен, что Пат знала. Она велела дочери прятать свои рисунки. Наверное, и сама в них никогда не заглядывала. Мне пришлось включить все свое красноречие, чтобы мне разрешили даже просто взять альбом в руки. Адель не хотела показывать.
- Нам придется с ней поработать, - сказал Вик, возвращая Демидову-Ланскому телефон. - Серьезно поработать, Ваня. С минувшей ночи для девочки многое изменилось. Она теперь знает, что ее отец причастен к похищению матери, и сделала выводы. Ее обидой надо воспользоваться. Думаю, она охотнее теперь будет делиться с нами тем, что ей запрещали.
Иван не стал протестовать, хотя идея ему не понравилась. Он молча вел машину по разбитому шоссе. Дворники на лобовом стекле елозили с тихим скрипом, размазывая дождевые струи. Деревья, застывшие по обочинам, кутались в туманную пелену.
- Адель поможет, если этот гад не задурил ей голову сильней, чем можно предположить, – подал голос Кирилл. – Я не уверен, способен ли один телепат отличить другого телепата. Ну, почерк там особый засечь… ментальные отпечатки или спектр. Если Адель не чувствовала подвоха до сих пор, то внушенные ей установки могут действовать и после того, как лже-отец был разоблачен. Адель необходимо учить сопротивлению и анализу. Это что-то вроде гигиены, как зубы чистить регулярно.
- Ты прав, - вздохнул Соловьев, - но где взять учителя? Да и Патрисия до сих пор блокировала любые инициативы. Однако Адель – очень важный элемент игры, нам придется сейчас действовать аккуратно, но быстро, на живую нить.
- Это не игра, вот в чем проблема, - изрек Иван. – И речь не только о девчонке.
- Для «Прозерпины» это своеобразная игра, тонкая шахматная партия, но и для нас тоже, - не согласился Вик. – Я видел вчера среди наемников Дмитрия Москалева. Вкупе с отцом Милы Сперанским и визитом на Мадагаскар де Трейси картина приобретает совершенно однозначные черты.
- Это какие же? – поинтересовался физик.
- Тайное общество иллюминатов преследует цели, имеющие мало общего с общепринятой логикой. Для них оккультные традиции и мистические озарения стоят на первом месте, и только потом уже идут бизнес-выгода и политические дивиденды. Вот от этой печки и нужно танцевать! Сыграть на пророчествах, на божественном даре Адель и наших близнецов Милы и Вовы, на твоей голубой крови, наконец. Немножко неожиданный ракурс, но он должен сработать.
- Точно! – воскликнул Кир. – Я тоже заметил при работе с данными, что все эти «Клубы собирателей» и полумассонский «Храм Обеих Солнц» с коллекцией перстней, короче, вся их роскошная движуха для избранных плохо пересекается с работой остальных ветвей «Прозерпины». Например, Патрисию, которая была когда-то не самым последним человеком в корпорации, вообще не посвящали в рыцари.
- Она – дама, а не рыцарь, - заметил Демидов-Ланской, – и у нее было звание в их иерархии, она в их категориях «минервал», то есть человек науки.
- Это другое. Минервал – рабочая лошадка и не более того. Да и сама Пат никогда не рассматривала тибетские рукописи как объект веры, только чисто с прагматической точки зрения. А я говорю именно об увлечении оккультными практиками. В компьютере Миши Загоскина мы обнаружили сомнительные файлы с астрологическими данными, но Загоскин их не создавал и не вносил в них никаких изменений. То есть прочел и в лучшем случае забыл. Может, его собирались втянуть в эту бодягу, но окончательного решения, как мне кажется, он не принял. Перстня у него не было. С Дмитрием Москалевым, Сперанским, женатым на дочке Робера д'Орсэ, и с де Трейси ситуация совершенно иная. Они сидят в этом оккультизме по самые помидоры. С помощью пурбы убили кучу народа, в том числе и прототип Милы, причем часть убийств не совпадала по времени с диффузиями. Выходит, смысл был не всегда в создании диффузии – это были обычные жертвоприношения. Я специально искал, были ли проведены подобные ритуалы по отношению к альбиносам – нет таких данных! Ни в окружении братьев-телепатов, ни в научно-исследовательской среде в Антарктиде, на архипелагах Крозе и Кергелен, ни среди военных Америки и Франции нет даже намека на ритуальные жертвоприношения. Де Трейси со Сперанским – это организация в организации. У них выработан не только собственный «модус операнди», но и цели наверняка параллельны магистральным целям «Прозерпины».
- Радикальное крыло? – хмыкнул Демидов-Ланской. – А Доберкур, выходит, в этом совсем не замешан, поскольку опирается чисто на науку. Даже на Кергелене он роется в камнях руками именитых археологов.
- Да, и про совершенно целый храм на Мадагаскаре, где есть функционирующий алтарь, де Трейси ему не рассказал! – выпалил Кирилл. – Все запросы, исходящие из офиса Доберкура, вертятся исключительно вокруг Антарктики. Он жаждет добраться до сломанной Чаши, но там все глухо на нашу удачу. Знал бы Доберкур про Мадагаскар, примчался бы сюда на всех порах, но даже его протеже, братья-альбиносы, сидят до сих пор среди снегов.
- Кстати, последний факт нуждается в объяснении, - сказал Соловьев. – Мила утверждает, что телепат упорно посылает ее в храм. То есть альбинос знает о его существовании, но не докладывает своему хозяину Доберкуру. Отчего так?
- Или он докладывает, но Доберкур спускает все на тормозах. Быть может, д'Орсэ и де Трейси убедили его, что ищут в Анкаратре исключительно Зеркало, а Мила нужна, чтобы научиться с ним работать, и он им верит, - предположил Кир. – Партнеры все ещё имеют для него больший вес, чем наемные работники, пусть и телепаты. Короче, «Прозерпина» перестала быть одним целым. Партнеры ведут игру друг против друга.
- Возможно, - согласился с ним Вик. – Заигрывания с порталами и охота за древностями в стиле «Аненербе» развивается как бы в двух направлениях. Центральная цель Доберкура – установить контроль над государствами, миром должны править корпорации. И даже не во множественном числе, а одна-единственная корпорация – его. Доберкур корректирует прошлое, чтобы получить в свои руки максимальное число рычагов влияния.