- Я тоже прошу у вас прощения. Конечно, я не имею права бередить ваши раны, но вы сами, наверное, понимаете, что все взаимосвязано.
- Я ничего не понимаю! Что вообще происходит? Что вы хотите от меня?
Они вышли к набережной, в этом месте подтопленной и узкой, и взяли курс вдоль берега. На открытом пространстве солнце слепило, но от реки несло прохладой. Снег, которого этой зимой навалило щедро, в последние дни стремительно таял. Серые ноздреватые сугробы еще пытались спрятаться от весенних лучей между заборами и под кустами, но упорное солнце находило их и там. Под ногами бежали ручьи, питающие лужи, покрывающиеся по ночам ледяной корочкой.
- Пойдемте в парк, - предложил Соловьев, не отвечая на вопросы. – Или, может, в кафе? Я вас угощу кофе и каким-нибудь десертом.
Миле стало ясно, что Виктору откровенность дается нелегко, уж слишком нетривиальна тема, и он сейчас прикидывал, что ей можно сказать, а чего нет. Кажется, он не доверял ей. Думал, что она как-то связана если не с самим Загоскиным, то с его смертью. И это приглашение в кафе… возможно, он желал усыпить ее бдительность. Сделать так, чтобы она, расслабившись и забывшись, выложила всю подноготную. Но что взамен?
- Кафе – это лишнее, - сухо ответила она. - Это будет слишком напоминать свидание.
- А вы категорически против свиданий? Даю слово, что мы просто поговорим о том, что вас волнует. И да, я помню, что вы ненавидите лгунов. Лгать вам я не собираюсь.
После подобного заявления Мила просто не могла не попытаться:
- Тогда ответьте, почему вы прятались у Михалыча в сторожке? Вы ждали, что к Загоскину придут? Вы и в пансионат устроились из-за него?
- Это долгий разговор, и начинать его следует не со сторожки, а с самого начала. Вот только имеется одна загвоздка: правильно истолковать факты может только тот, кто к ним готов.
- Считаете меня неготовой? Лгать не собираетесь, но и объяснять не намерены.
- Ни в коем случае, иначе зачем бы я позвал вас на прогулку? Но информация – это ответственность.
- Снова пытаетесь сделать меня вашей сообщницей?
Он улыбнулся краешком рта:
- По-моему, у вас отлично получается эта роль.
- Издеваетесь?
- Шучу, - со вздохом ответил он. – Так что насчет кафе и десерта?
- Требуется подсластить пилюлю?
- Предчувствую, что часть моих слов будет отдавать ядовитой горечью.
- Тогда лучше в парк, - постановила Мила. – Яд из организма следует выводить в движении, а не заедать пирожными.
*
Фото Уфы, где гуляют главные герои романа
Архиерейка. Примерно здесь в книге располагается пансионат
Памятник Салавату Юлаеву в парке
Беседка на смотровой площадке в парке, куда Вик и Мила скоро придут
5.2
5.2
Вик попросил ее выслушать, не перебивая, пусть даже некоторые утверждения покажутся ей сомнительными с точки зрения здравого смысла.
- А потом я отвечу на ваши вопросы. Договорились?
- Я согласна, - уверила его Милка, в глубине души сомневаясь, что исполнит обещание. Задавать уточняющие вопросы по ходу дела – это было ее страстью, с которой безуспешно боролись все лекторы в институте.
- Тогда я начну. Как вам известно, во все времена существовали люди, увлеченные различными нестандартными теориями. Многочисленные авантюристы ищут, например, сокровища затонувшей Атлантиды, ищут фанатично и невзирая на сопутствующие расходы. Копаются в архивах, рискуют в опасных походах, бросают семьи ради погони за призрачной мечтой, но самое невероятное, что им иногда везет, и они действительно что-то находят. Причем, не какие-то обломки горшков или статуэтки, которые реально продать на черном рынке, а по-настоящему ценные вещи, способные перевернуть наши представления об истории и устройстве вселенной.
- Вы искатель сокровищ? – не поверила Мила, которой Соловьев представлялся верхом благоразумия. – Ой, простите, вы просили не перебивать…
- Я вас понимаю, все это звучит пугающе, и в мои откровения будет трудно поверить, но, к сожалению, я действительно знаком с искателями сокровищ, которым повезло. Опуская подробности, скажу так: они нашли хранилище древней цивилизации, погибшей много тысячелетий назад. А в этом хранилище – некий технологичный артефакт, который умудрились включить, не представляя толком ни принцип его работы, ни последствий. Их поступок предсказуемо привел к серьезным проблемам, и теперь некоторые люди, причастные к поискам, находятся в беде.
- Можно спросить, где именно нашли хранилище – неужели на Мадагаскаре? Раз вокруг него все крутится…
- Не совсем так. Хранилище и артефакт, который привел к беде, нашли в Антарктиде. Когда-то давно, в то время, когда этот континент был свободен ото льда, там проживали люди, создавшие высокоразвитую культуру. После того, как ось вращения Земли изменилась и Антарктида начала покрываться льдом, они нашли себе новую родину, переселились на соседние земли. Одной из таких земель стала ныне затопленная территория, простиравшаяся от Индии и Индонезии до Мадагаскара. Некоторые называют ее Лемурией.
- Но Лемурия… это же сказка! Это же Балаватская, Рерихи, розенкрейцеры!
- Сказкой это считалось вчера, а сегодня появились новые факты. Наука не стоит на месте. Пытаясь объяснить, почему, несмотря на близость к Африке, большинство растений и животных Мадагаскара не имеют ничего общего с флорой и фауной Черного континента, а коренные обитатели острова относятся не к негроидной расе, а к жителям Индонезии, ученые бросали все силы на поиски верных ответов, ведь это было вызовом для их пытливого ума. И эта тактика начала постепенно приносить плоды. С тех пор, как в конце 19 века географ Реклю написал, что Мадагаскар является обломком затонувшего материка, (*) у его теории появилось много последователей. Не эзотериков, а реальных ученых. В 21 веке гипотеза Лемурии начала подтверждаться благодаря геологам и океанологам, проводившим исследования в Индийском океане на протяжении многих лет. К примеру, изучая фрагменты древней континентальной плиты возле острова Маврикий, они обнаружили циркон – характерный для континентальных пород минерал, чего невозможно было бы найти, не будь Маврикий когда-то частью обширной суши. Были и другие косвенные открытия и указания. (**) Так что правы легенды, утверждавшие, что в незапамятные времена между Индией и Мадагаскаром находился обширный участок земли.
- Мадагаскар до сих пор как одно большое белое пятно, он плохо изучен, - пробормотала Мила. – Я помню, нам это говорили гиды.
- Именно так, остров ждет своих исследователей. Однако профессор Загоскин, положивший добрую половину жизни на изучение мадагаскарских диалектов и их происхождения, оказался причастен и к другим, смежным секретам. Изучая язык мальгашей, он невольно изучал и их историю, и в процессе фанатичных поисков столкнулся с вещами, которые было трудно объяснить в рамках укоренившейся научной парадигмы. Будучи умным и осторожным человеком, Загоскин о многом помалкивал, но, возможно, что-то такое он изложил в своих путевых дневниках – это мне еще предстоит выяснить.
- И за ним, за его дневниками началась охота?
- Поскольку вопрос о сокровищах древней цивилизации с некоторых пор перестал был умозрительным предметом и уделом отдельных сумасшедших, в игру вступили весьма серьезные силы, - ответил Вик. – То, чему мы недавно стали свидетелями в пансионате, может, и выглядит, как попытка банального ограбления, но на самом деле является отголоском куда более опасных процессов.
Мила задумалась. Никаких противоречий в словах Соловьева она не находила. То, что о ценных и невероятных открытиях не кричат на каждом углу, было понятно, эти вещи держатся в секрете, особенно, если речь не об осколках амфор, а о более функциональных вещах. И то, что профессор Загоскин мог обладать подобной тайной, тоже походило на правду. Получалось, что Вик Соловьев и впрямь не обычный медбрат, а человек, идущий по следам преступников, пытающихся завладеть величайшими ценностями. А еще он обмолвился, что старается помочь своим знакомым, нечаянно угодившим из-за этого в беду. Это было достойным делом и очень ему подходило.