- Я бы предпочел не рисковать, - ответил Иван. – Оседлать каскад – это… это слишком безумно. Я не буду над этим работать, даже не просите. Не говоря о том, что у нас просто нет времени на новые расчеты.
- Можно я дорисую мою картинку? – громко спросила Адель. Ей надоело сидеть у Лисицы на коленях.
- Конечно, малышка, иди рисуй, - Лис отпустил ее и обратился ко всем сразу: - Стражи не требуют от людей ничего невозможного, только то, что нам по силам. Их на самом деле очень мало, и всюду они не поспеют, потому и доверяют часть работы простым Хранителям вроде меня. Сейчас они уверены, что я подобрал грамотных специалистов, способных виртуозно провести операцию. Каждый из здесь собравшихся – уникум в своей области, и у вас есть все, чтобы выполнить поручение и ничего не сломать.
- Просто чудесно! – сказал Грач и замолчал.
Молчали и остальные. Вик обнимал за плечи Милу. Его лицо было сосредоточенным. Демидов-Ланской вытащил из пачки сигарету и принялся мять ее пальцами.
- Нужно придумать какую-нибудь ловушку для «Лавкрафта», - подсказал до сих пор не принимавший участия в споре Кир. – Загнать монстров в тупик, где Стражи могли бы заняться ими без помех. А тех, кто все же прорвется к нам, добить с помощью боевого режима Грааля!
- Строить ловушку слишком долго и сложно для гравимагнитных сфероидов, - ответил задумчиво Иван. – Со сфероидами нужно обращаться аккуратно. Однако этих ренегатов можно не выпускать, когда Барьер падет. Специально для них снабдим третью дверь мембраной с фильтром… Да, пожалуй, это решаемо.
- У вас уже есть конкретные разработки? – ухватился за предложение Лис.
- Мы с Патрисией прикидывали кое-что, когда пытались остановить диффузионные изменения личности в рамках проекта «Циклон».
- Когда спасали Грача от… от его проблем?
- Да. Я задумался о том, как неверно отраженные в Зеркальном лабиринте люди влияют на перераспределение энергетических потоков Дарпана Гуны. Володя в итоге справился своими силами, но черновики по фильтрам сохранились. Надо лишь запросить их у «Васьки».
- И как это работает?
- При незапланированной флуктуации мембрана защитит портальный коридор, а фильтр не позволит «Лавкрафту» выбраться. При этом дверь останется проницаемой для Стражей, Милы, Перехватчика – кого угодно, но любой носитель зла, если он действительно злобный монстр, застрянет в импровизированном сите.
- Иван Иванович, мне бы хотелось услышать больше подробностей, - попросил Лис. – Для меня очень важно понимать ход процесса.
- Это потребует от вас специфических знаний.
- А если на пальцах? Мне главное увидеть.
Демидов-Ланской подвигал по столу пачку сигарет и вздохнул:
- На пальцах… Что ж, Имерельская Чаша, когда вырабатывает энергию поля гравитационного магнита, поет…
Грач и Вик, подчиняясь невольным воспоминаниям о божественной музыке, звучавшей в ледяном антарктическом храме, синхронно кивнули. Эта музыка спасла Володю от смерти, залечив его раны, и она же ненадолго воскресила Ги Доберкура...
- Вселенная тоже поет, - продолжил Демидов-Ланской. – Звучит все: от галактик до наших мыслей, а звуки происходят от вибрации суперструн. Вибрация – это волна. В зависимости от частоты звуковых колебаний, уровня громкости, ритма и слаженности, пусть даже мы их не слышим, звуковые волны воздействуют на человека положительно или отрицательно. С помощью звука такие физиологические функции, как пульс, сердечный ритм, дыхание, пищеварение, могут быть скоординированы, и правильно подобранные колебания способны активизировать наши резервы, исцелить или передать творческий импульс. Но точно так же звук может и убить нас, растоптать, лишить разума. Звук – это доктор и палач. А кто такой ваш «Лавкрафт» с точки зрения музыкальной гармонии?
- Кто? – эхом откликнулся заинтересованный Сабурский.
- Это диссонанс! – воскликнул Кир. – Но как его вычленить из общего хора? Он же спрячется в нем...
- Музыка, как ни странно, замечательно описывается математическими формулами, - ответил Демидов-Ланской. – Звуки – это продольные волны, и как любые волны, они изменяются в замкнутом пространстве на некоторую величину. Ее можно рассчитать и даже зафиксировать точки, через которые они проходят, поскольку волны, в силу своих параметров, оказывают влияние на пространство. Даже незначительные изменения уровня мерности пространства, например, человек, вошедший в помещение, наполненное звучащей музыкой, вызывают перераспределение музыкальных волн, пронизывающих данный объём. Если «Лавкрафт» - это диссонанс, то мы вычислим его по вибрациям, по длине его суперструн, и создадим специальный фильтр. Когда мы его включим, «Лавкрафт» застрянет в нем, потому что мембрана с фильтром не пропустит заданную волну независимо от массы вибрирующих объектов.
- А Юрка? – хмуро спросил Грач. – Что будет, если Юрка в момент прохождения коридора будет на кого-то зол и прозвучит диссонансом? Или Милка – вдруг она чего-то испугается или перенервничает? Мы же не святые, и наш эмоциональный фон в какой-то степени способен пересечься с вибрациями «Лавкрафта». Или нет?
- Нет, это не так работает, - Демидов-Ланской на секунду задумался, но, тряхнув головой, спокойно продолжил: - Человек – это пакет характеристик, которые не путешествуют по одной, только все вместе. Пакет – это гармония, где каждая нота звучит совместно с соседними, даже если она звучит немного… грубо. Все вибрации в пакете составляют целое, они неделимы, давно и привычно звучат вместе.
- Созвучие аккордов? – подсказала Мила.
- Да, пожалуй. А вот «Лавкрафт» должен вибрировать совершенно иначе. В нем, как в диссонансе, все звуки рассогласованные. Такого нет и не может быть ни у Милы, ни у Громова по определению.
- «Лавкрафт» отравлен тамасом, - подсказал Лис. – В нем темноты намного больше, чем светлого начала. Человек с такими характеристиками не выживет, он пожрет себя сам изнутри. «Лавкрафт» способен существовать только за Барьером – или испоганить наш мир до такой степени, чтобы продолжить в нем существовать без помех.
- Именно так я это и представляю, - подтвердил Демидов-Ланской. – Мила пройдет сквозь фильтр, а «Лавкрафт» нет, потому что звучание его суперструн очень специфическое. Чужое. «Черное солнце» работает с эталонами. Мы отфильтруем посторонние примеси, которые могут быть тем самым «Лавкрафтом», и предоставим Гималайским Стражам заниматься их санацией. Сами же приступим к формированию коридора в Антарктиду. Его снова придется сделать тройственным, чтобы забрать по дороге пленников во второй заход. Вам, Людмила, придется стать проводником по мосту дважды за день.
- Надо – значит, надо. А почему в Антарктиду? – спросила Мила.
- Потому что надо устранить все различия и точки напряжения между диффузионными потоками, а источник помех находится в Кратере, в Земле Королевы Мод. Мы обязаны выключить наконец Антарктическое «Солнце». Как итог мы создадим или, вернее, выберем максимально дружелюбный мир для всех выживших.
- Черт возьми, - пробормотал Грач, - вот сижу, слушаю тебя – и голова плывет, как на карусели. Ты реально настолько крут? Я тебя начинаю побаиваться. Честно.
- Это Патрисия крутая, - поправил Иван. – Она все это придумала очень давно и планомерно шла к цели. У нас с ней почти все готово. Остается разложить партитуру тройного коридора для алтарной клавиатуры и Ключа и сформировать приложение к формуле для фильтрации. Мне нужно несколько суток. И еще одни сутки для итоговой перепроверки на виртуальной модели, построенной «Васькой».
- И сутки для наладки, - добавил Лис. – Наладка, впрочем, будет происходить уже в храме.
- Конечно, пробный запуск тоже необходим. Я еще не видел, как функционирует Мадагаскарский алтарь с Ключом. Вдруг он не подойдет?
- Подойдет, - ответил Лисица. – Я заезжал в храм, видел алтарь. Он в полном порядке.
- Кстати, а где Ключ? – обеспокоился Грач. – Патрисия его случайно не утащила прямиком к де Трейси?
- Ключ у Ивана Ивановича, у Патрисии для де Трейси припасена фальшивка,- сказал Вещий Лис и легонько хлопнул по столешнице. – Что ж, раз все наши планы завязаны на точности физических моделей, сделаем перерыв, чтобы Иван Иванович спокойно доделал все, что нужно. Мы задержимся на три дня в Аламаитцу. Заодно и джип починят.