- Да что с тобой? Ты как дикий зверек. Они тебя мучили? Били? Скажи хоть слово! Как ты умудрилась попасть в подобный переплет? Зачем ты уехала из Москвы?
Мила сделала усилие и вернула власть над собственными эмоциями.
- Я уехала, потому что нам с тобой больше не пути. Я не хотела с тобой жить, Дима. И не буду!
- Это шутка? – он принужденно рассмеялся.
- Это правда. Между нами ничего отныне не будет. Никогда.
- Ты… - Москалев нервно стрельнул взглядом в сторону Сперанского. – Они что-то с тобой сделали? Промыли мозги? Объясни мне, за что ты так на меня взъелась?
- Я пойду, - сказал Сперанский. – Вам есть о чем поговорить.
- Я не понимаю, - произнес Дмитрий. В его глазах вспыхнула паника. – Это все из-за диффузий? Все так перепуталось… Илья Ильич! Что происходит?
- Проводите Милу в ее бунгало, Дмитрий Сергеевич. И если хоть один волос упадет с ее головы, я буду знать, с кого спросить.
- Илья Ильич! Как вы могли подумать? Я буду беречь вашу дочь как зеницу ока!
- Правильно, - кивнул Сперанский, - охраняйте ее. Будьте ей верным рыцарем. Устраняйте любую угрозу. Вы же догадываетесь, что именно в этом и заключается сейчас ваше предназначение. Только в этом – и тогда слава найдет своего героя.
- Папа, я не нуждаюсь в охране!
- Мне так будет спокойнее, дочка, - он покровительственно ей улыбнулся. – Чужие люди, незнакомая обстановка… А Дима о тебе позаботится.
В голосе отца Мила уловила намек на угрозу, но предназначалась она Москалеву. Эдакая странная смесь: угроза пополам с подаренной надеждой, будто все в его руках и обойдется, если... После такого Дима уж точно не осмелится ей навредить, и Мила, догадавшись об истинной цели отца, испытала небольшое облегчение.
При ее отце Дима никогда не позволял себе лишнего, но оставшись с ней наедине, сбрасывал маску. Та подсмотренная ненависть по-прежнему жила в нем и требовала выхода. Мила верила, что сумеет за себя постоять, но все равно побаивалась.
Когда Сперанский ушел, Москалев нервно усмехнулся:
- Кажется, твой папочка не верит в мои добрые чувства.
- Я тоже не верю, - сглотнув, произнесла она, решив быть твердой.
- И напрасно, любовь моя. Мне тоже довелось многое пережить.
- Не сомневаюсь. Только урок не пошел тебе на пользу, иначе бы ты здесь не оказался.
- Ты что, всерьез думаешь, что я тут по доброй воле? – он показал ей перстень со свастикой. – Видишь эту штуку? Мой короткий поводок. В нем скрыт механизм, и если я делаю что-то не так, то он стреляет в меня какой-то гадостью. Очень больно, между прочим, вся рука потом горит. Я такой же заложник, как и ты.
Мила не поверила. Если бы Дмитрий хотел улизнуть, то нашел бы лазейку. Он оставался с ее отцом, потому что считал это выгодным.
- Не ставь между нами знак равенства, тем более, что это не поможет вернуть мое расположение.
- Ну что ты такая злюка? – Дима, казалось, неподдельно обиделся. – Между прочим, я реально сходил с ума из-за того, что они с тобой постоянно проделывали. Я про укол иммутандором в Марселе и все остальное. Ты же знаешь уже, кто такой твой папаша на самом деле?
- Знаю.
- Я не мог ему помешать, понимаешь? Твой отец клялся, что не делает тебе ничего дурного, и я ему верил, а что оставалось? Между прочим, когда я выяснил, куда именно ты пропала из Москвы, то приехал на Урал. Я хотел выкрасть тебя из Межгорья, строил планы, но меня предал мой собственный партнер. Серегин – помнишь такого?
- Уверена, что в Яман ты тоже рвался не сам, тебя послал мой отец.
- Мало ли кто там чего себе вообразил на мой счет? – Дима слегка успокоился, получив возможность все свалить на другого монстра и тем самым обелить себя. – После того, как провел в тюрьме некоторое время, я уже очень ясно представлял себе, кто есть кто в их дурацкой иерархии. И понимал, что пора бежать пока не поздно. Но я не хотел бежать без тебя! Я планировал наш совместный отъезд, искал подходы к Патрисии, но просто не успел.
- Неожиданно, - Мила презрительно смерила его взглядом, - ты правда думаешь, что я тебе поверю?
- Послушай, тебя, кажется, очень сильно запугали. И оболгали меня, навешав всех собак. Но на самом деле все совсем не так! Я люблю тебя, дорогая. Признаю, что не всегда в прошлом вел себя красиво и прошу у тебя за это прошения. Мила, я изменился! Клянусь, что многие вещи пересмотрел за эти месяцы. Хочешь, встану перед тобой на колени?
- Не надо, Дима, - она отступила, понимая, что после такого унижения он возненавидит ее еще больше, - все это бесполезно. Давай расстанемся мирно, без сцен.
- И все же выслушай меня, пожалуйста!
Дмитрий порывисто протянул руку и схватил ее подбородок, заставляя посмотреть на него. Возможно, он ждал увидеть привычные ему глаза жертвы – умоляющие и готовые поверить, что один маленький шаг отделяет их от перемирия, и все вот-вот снова станет хорошо, но Мила больше не чувствовала себя жертвой. Переступая через нахлынувшие воспоминания, она стукнула его по руке, а затем уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая что есть мочи.
- Никогда, слышишь? Никогда не смей меня касаться!
Он покорно попятился:
- Ладно! Ладно, я не буду до тебя дотрагиваться. Но ты должна меня выслушать. Не знаю, что тебе наплел отец, но это он во всем виноват! Он и де Трейси. Я для них всегда был пустым местом, хотя при этом они не отказывались таскать из огня каштаны моими руками. Но больше так продолжаться не будет. Их следует остановить, и я их остановлю. С тобой или без тебя, но я нацелен на борьбу. Пусть даже я погибну, но не стану мириться с существованием этой гниды под названием «Прозерпина»!
Мила склонила голову к плечу, ища в нем признаки фальши или безумия. Она была готова увидеть что угодно, так не вязались его речи с тем прежним Димой, что был готов выжидать и изворачиваться, лишь бы добиться прибыльного результата, но сохраняя при этом свою паршивую душонку в неизменности. Угрожать «Прозерпине» Дима мог, лишь имея неоспоримое преимущество в силе или технике, но поскольку у него не было ни того, ни другого, скорей, речь шла о безумии.
- Патетика – это лишнее, - наконец произнесла она. – Но ты, кажется, всерьез намерен выжить?
- Какая патетика? Говорю же, я их пленник! - в выражении глаз Москалева снова промелькнула ненависть, но теперь уже не к бывшей жене, а к гораздо более могущественному противнику. – Я пытался состыковаться с Патрисией Ласаль, но она не дала мне даже рта раскрыть. Смотрела как на букашку.
- Это после того, как ты ее похитил вместе с Зеркалом? Я не удивлена. Кстати, где она сейчас?
- Да здесь она, где еще ей быть.
- В Крепости королей?!
- Ну да. В одной из дурацких хижин с дырявой крышей.
Она не верила ему, не доверяла, но если Дмитрий имел доступ к Патрисии, это бы облегчило ей задачу. Демидов-Ланской просил передать ей письмо, в котором описывал все свои приготовления. Пат должна быть в курсе их задумки, но добраться до нее представлялось невозможной задачей.
- Можешь устроить нам свидание?
Дмитрий размышлял не больше секунды:
- Могу. Ты с ней в хороших отношениях? Замолви за меня словечко.
- Сначала отведи меня к Пат, потом решим.
- Идем прямо сейчас, пока твой папочка не спохватился.
Дмитрий развернулся и пошел по дороге, но когда Мила попыталась догнать его, резко остановился. Судя по всему, разговор оставил его неудовлетворенным. Он привык, что последнее слово всегда за ним. Пользуясь тем, что Мила почти налетела на него, не сумев вовремя затормозить, он снова схватил ее за плечи:
- Осторожней, моя дорогая!
- Руки! – прошипела Мила, чувствуя неприятное головокружение.
Дима демонстративно выставил ладони вперед:
- Я всего лишь не дал тебе упасть лицом в грязь!
- Это бы не произошло, если б ты продолжал нормально идти вперед. Или ты передумал?
- Нет, конечно. Но сначала пообещай, что мы не будем больше ссориться. И не будем смешивать личное с вопросами выживания. Это очень важно для нас обоих.
- Откровенно говоря, мне на тебя наплевать. Ты сам виноват в том, что загнал себя в ловушку.
- Знаешь, почему меня до сих пор не убили? – он наклонился к ней, понижая голос. – Потому что твой отец – повернутый на мистике сатанист. Он смотрит, выплывем ли мы с тобой или потонем. Он и пальцем не шевельнет, чтобы помочь нам, но зато, если выплывем, примет это за знак судьбы. Он и тебя тоже тестирует, швыряет с размаха то в один омут, то в другой, считая, будто школа жизни пойдет тебе на пользу. Наши с тобой ссоры – это вода, льющаяся на его мельничное колесо, так не стоит ему потакать! Мы с тобой оказались на одной баррикаде, а он с де Трейси – по другую ее сторону, и так будет вечно. Помни об этом, когда станешь говорить с Патрисией Ласаль де Гурдон. Она ведь тоже находится по ту сторону. Она – аристократка, чей род возвысился еще во времена Ричарда Львиное Сердце, поэтому одна всегда остается одной из них.