- Вы увидели кого-то, кто напомнил вам бывшего мужа?
Его точный вопрос выдернул ее из фантазий. Мила вздрогнула, постаралась отстраниться, и сильные мужские руки не без мягкого сопротивления уступили. Дыхание Соловьева обожгло на прощание щеку, и пятясь, Мила чувствовала, как больно рвутся натянутые меж ними призрачные нити. Они тянулись из центра их сердец, но сейчас, под напором ее воли, со стоном разрывались. Мила буквально видела эту картину.
- Откуда вы знаете про мужа? – прошептала она и тотчас одернула себя, приказывая собраться и не выглядеть дурой. – Ах, да, вам наверняка донесли все сплетни про меня.
Вик отпустил ее, но взгляда не отвел:
- Если вы боитесь встретить мужа, то можете о нем забыть. Дмитрий Москалев находится под арестом. В Москве. Из СИЗО ему так просто не выбраться.
- Как?! – воскликнула она. – Дима в СИЗО??
- Поскольку он совершил тяжкое преступление, судья отклонила ходатайство адвоката заменить реальный арест на домашний. В настоящее время Дмитрий Москалев ни для кого не опасен.
Мила отвернулась и потерла лицо, стремясь скрыть от него бурю эмоций, поднявшуюся от этой новости. Она радовалась, что ее муж в тюрьме, но и стыдилась этой радости.
– За что его арестовали – за убийство?
- Да. Вы все-таки узнали об этом?
Мила кивнула:
- Потому и сбежала.
- Вам повезло, что вы смогли убежать, - сказал Вик после едва заметной паузы и снова обнял ее, делясь своим теплом. Но стоило ей вновь потянуться к нему, как он спросил: - Хотите вернуться в пансионат?
Мила покосилась в ту сторону, где за углом находилось кафе, окидывая улицу подозрительным взглядом. Андрей не гнался за ней. Может, он вообще считает, что это не его дело – ловить жену босса, когда босс находится под следствием? Да может, он сам в бегах! Ей следует возвратиться в свою нору и все хорошенько обдумать.
- Пожалуй, с меня хватит на сегодня потрясений, - пробормотала она.
Она обнаружила, что выскочила из кафе в расстегнутом плаще и принялась лихорадочно застегиваться. Не май месяц, как бы и впрямь не схватить простуду. Вик предложил ей свои перчатки, но Мила отказалась, хотя от соблазна опереться на руку, удобно согнутую в локте, отказаться уже не смогла. Так они и шли.
Начинало темнеть, зажигались огни фонарей, и рекламные вывески стали видны четче. Сумрак лишал Милу уверенности, ее немного пугали тени, и в душе бушевал ураган, однако присутствие Вика не позволяло ей расклеиться. Он являлся ей опорой во всех смыслах.
Соловьев проводил ее до ворот и остановился:
- Я кое-что должен еще сделать. Увидимся завтра.
- Завтра у вас по графику свободные сутки.
- Я все равно приду.
- Ах да, за книгой! Или вам ее вынести прямо сейчас?
- До завтра она подождет, - ответил он. – Есть дела поважней. Приятного вечера, Мила!
Мила нерешительно улыбнулась, кивнула, не зная, что еще предпринять на прощание, что будет уместным, но в итоге молча проскользнула в калитку, которую отпер Михалыч.
Она слышала, как Вик спросил сторожа, все ли в порядке, на что старик ответил по-военному громко: «Все штатно!», а потом скрип петель и лязг замка отгородили ее от Соловьева до утра.
Мила почти бегом неслась к парадному крылечку, окутанная ворохом самых разных мыслей. И все же признавала, что, несмотря на происшествие в парке, встречу с Андреем и неприятные темы для разговоров, она очень счастлива. Так счастлива, как давно уже не бывала со времен медового месяца на Мадагаскаре. Девушка не могла знать, что чувствовал и думал Вик Соловьев, но наивно надеялась, что и для него их сегодняшняя прогулка имеет особый смысл.
Вик же находился во власти совсем других размышлений.
Дождавшись, когда Михалыч запрет калитку, он отправился в обратный путь. Спускаясь, чтобы затем подняться по другой, параллельной дороге к своему пристанищу, Вик снова заметил белый «Вольво». Его номера уже трижды попадались ему на глаза за день, и это вряд ли было совпадением. За ним или за Милой следили.
Глядя на машину, Вик демонстративно вытащил телефон и набрал Салимова:
- Капитан, простите, что отвлекаю. Не пробьете ли вы мне один номерок?.. Спасибо, диктую...
Водитель «Вольво», не впечатлявшийся пристальным вниманием к себе, дал по газам.
Вик поблагодарил оперативника и отключился.
5.4
5.4.
После ужина, немного успокоившись (впечатлений было слишком много, и ей стоило усилий собрать мысли в кучку) Мила взяла в руки книгу Загоскина. Прочесть ее от корки до корки до того, как она перейдет к Соловьеву, девушка уже не успевала, но планировала хоть пролистать, чтобы получить общее представление…
«Вазимба охотятся за нашим секретом, но они его не получат, - сказал ей Иван Петрович, отдавая книгу. – Здесь есть рецепт, читай внимательно. И учти, это последний экземпляр на свете, больше нигде не найдешь, все исчезло!»
Сейчас Миле очень хотелось разыскать этот рецепт. Сердце ее билось сильно и ровно, и она ощущала себя готовой к кропотливой работе, хотя и понимала, что вряд ли самое главное забрано автором в жирную рамочку. Свои секреты Загоскин наверняка зашифровал между строк.
*
Отрывок из книги Ивана Загоскина «Встреча с вечностью на двенадцати холмах Имерины»
Имерина – сердце Мадагаскара. Когда-то давно сюда, на центральное плато с побережья пришли предки современных аборигенов и основали свое государство. Их главный город Аналаманга, что по-русски означает «голубой лес», располагался немного южнее современного Антананариву, «города тысячи воинов».
Трудно поверить, глядя на голые прерии, расстилающиеся вокруг столицы, что некогда все пространство острова было покрыто непроходимыми лесами. Первые здешние жители – вазимба (которые тоже не были коренным народом, но их прародина скрыта во тьме веков) – называли свою страну Бемихисатр, то есть «место, где нужно преодолеть много препятствий», главным из которых были джунгли. Однако к четырнадцатому веку деревья были вырублены пришельцами из Индонезии, они отбили землю у вазимба и начали ее именовать Имериной – «местом, откуда далеко видно». Народ, соответственно, получил имя «мерина» или «живущие наверху».
Почему они выбрали для жизни именно эту местность, так и осталось лично для меня загадкой. Оно ничуть не лучше прочих, чтобы сражаться за нее не на жизнь, а на смерть. Более того, в Антананариву есть районы «легкие», стимулирующие хорошее настроение, а есть тяжелые, провоцирующие дурное расположение духа и ипохондрию, последних даже больше. Как мне объяснили геофизики, никакой мистики в том нет, проблемы связаны с магнитными аномалиями. В почве содержится много окислов железа, и магнитное поле, излучаемое ею, влияет на состояние духа и психическое здоровье.
Я оказался очень чувствителен к перепадам магнитного поля, и мне рекомендовали периодически выезжать из столицы хотя бы в ближайшие населенные пункты, чтобы отдохнуть. Я делал это с удовольствием, знакомясь с островом и островитянами.
Путешествовать по мадагаскарским дорогам в те годы было просто, хотя и не сказать, что приятно. Пыль, жара, а в сезон дождей еще и грязь, но все это сглаживалось безбрежным простором, новизной пейзажей и интересными встречами с жителями, отчасти ради которых я и уезжал из Антананариву. Эх, если бы еще и уровень жизни добродушных мальгашей хоть немного соответствовал современной эпохе! Увы, французы, основав тут колонию, пытались вытащить остров из тотальной нищеты, но бросили, не доделав. Я повсюду наблюдал следы долгостроя и разрухи.
Отчасти этому способствовал ленивый нрав местных обитателей и нехватка образования. Они не видели ничего плохого в том, что рядом с нарядным готическим храмом, украшенным каменным кружевом, в красной пыли спокойно вышагивают куры. Или, скажем, такая вещь: построили некогда «проклятые колонизаторы» в городе крепкий мост через реку, но во время урагана его опора обломилась – возьми да почини! Но нет, вместо ремонта чуть поодаль местные сооружают обычный деревянный настил. Не раз я наблюдал, как водители на глазок оценивают крепость и глубину реки на переправе, споря, выдержат ли доски груженый грузовичок или автобус.