- Как же он тебе его передаст, если он сам им работать собрался?
- Ну… мало ли. Оракул сказала, что нам нужен Нож – вот главный смысл ее речей. У кого он будет в руках, мне кажется, не так и важно. Лишь бы этот человек понимал, что именно он делает. Лис, мне кажется, понимает.
- Хорошо, допустим. А что насчет «летающей эскадрильи»? – не унимался Соловьев. – Странные слова Адель мы толком так и не расшифровали.
- Поисками засадных полков в кустах займутся ребята Гогадзе: прочешут окрестности и отследят взлетающие дроны неприятеля. А Кир будет их дублировать на своем наблюдательном пункте. Все предусмотрено, обо всем договорились и подстраховались.
- Знаете, а загадку с эскадрильей я, наверное, уже разгадал, – неожиданно заявил Мухин, и лицо его просияло совершенно мальчишескими гордостью и азартом. – Я знаю, что Адель имела в виду.
- Ну, говори, - поощрил его Грач. Пацаном Кирюха был головастым, сообразить и правда мог.
- Это мы!
- Что «мы»?
- Это мы будем в кустах сидеть, потому что мы трое, так сказать, летаем. Грач, Соловей и Муха – летающая эскадрилья! Именно поэтому Адель сказала, что нельзя это Ане рассказывать, она дескать ругаться будет. То есть за мужа переживать, что на рожон полезет.
Соловьев вскинул брови, морща лоб, а потом рассмеялся:
- А знаешь, в этом что-то есть! Вова, такие шарады вполне в твоем стиле.
Володя потер нос, и тут до него еще кое-что дошло:
- Э, нет, Кирюха, ты с нами не пойдешь! У тебя задание с «Васькой» шушукаться. Ты точно в лагере останешься – и точка.
- Вот и не точка! – произнес Кир ужасно довольный. – Придется вам меня взять в храм, иначе ничего не получится. Не выкатится иначе «правильное колечко»!
- Да с какого перепуга?
- Как хочешь понимай, а Адель зря болтать не станет. И ты, и я, и Вик – все втроем мы должны сидеть в кустах у храма. Я могу комп с собой прихватить, но в лагере с девчонками не останусь.
- Кир уже вступал однажды в контакт с лже-Павлом, - напомнил Вик, посерьезнев, - и возможно, это сыграет свою роль.
- И с Зеркалом Сокгён тоже вступал! - подсказал Кир. – Я должен быть рядом на всякий случай, вдруг придется Милку страховать.
Грач несогласно мотнул головой:
- Не лучше ли тебе остаться с Аделью? Если тебе доведется «по мостику ходить», так сделаешь это вместе с ней. Так надежней.
Кир хмыкнул. Он считал, что няньками при Адели вполне способны посидеть и Аня с Викой. А Вик сказал:
- Лису надо об этой расшифровке сообщить. Пусть принимает окончательное решение, менять вам с Киром диспозицию или нет.
Тут от дороги послышался шум и звонкие голоса, и Володя сразу напрягся, прислушиваясь.
- Кажется, девушки наши приехали, - предположил Кир. – На час раньше успели.
- Ну все, решайте тогда с Лисом, а мне и правда некогда, - бросил Грач и, ни слова больше не прибавив, побежал в ту сторону.
Соловьев и Мухин, помедлив, отправились следом. Они пересекли палаточный лагерь, свернули в тень гигантской скалы и, обогнув ее выступающий и чуть осыпавшийся бок, увидели Вику и Аню.
Грач уже вовсю обнимался с женой, повисшей на нем с радостными воплями. Вика с ребенком, сопящим в «сумке-кенгуру», стояла рядом с огромными чемоданами и вертела головой, оглядываясь.
- Эй, привет! – завопил Мухин, подпрыгивая и махая руками над головой. – С приездом!
- Привет, Кир! – крикнула ему Аня.
А Вика растерянно улыбнулась и, заслоняясь рукой от солнца, помахала в ответ.
- Как долетела? – спросил у нее Вик, приближаясь.
- Хорошо. Антошка даже не капризничал ни разу. Про Юру есть новости?
- С ним наш надежный человек, он во всем ему помогает. Скоро увидитесь.
- Мне просто не верится, что все это вот-вот закончится. Скорей бы!
Вика от переживаний похудела и слегка подурнела, бессонные ночи наградили ее глубокими синяками под глазами. Соловьев испытал к ней неподдельное сочувствие. Он был счастлив ее видеть, но при этом чувствовал, что успел освободиться от щемящей боли в груди, которая почти всегда рождалась в ее присутствии. Грусть от того, что эта женщина любит не его, а Громова, перестала его терзать, и Вик был этому рад. Теперь он мог быть честен с Юрой до конца, никакой натянутости между ними никогда уже не появится.
Вик повел Викторию к предназначенной ей палатке, интересуясь на ходу, бывала ли она когда-нибудь в походах, умеет ли пользоваться спальником, антимоскитной сеткой и душем-топтуном, или все это ей лучше продемонстрировать. Вика ответила, что разберется во всем сама и не хочет его стеснять.
- Обращайся, если что, - сказал Соловьев, занося вещи в палатку.
- Спасибо, Вик.
Она улыбнулась ему, но сделала это рассеянно, без огонька. Они даже не обнялись при встрече, что было бы, наверно, естественно, но Вик и не настаивал, считая, что шумные условности им ни к чему. Мысли Вики Громовой были явно заняты совсем иным.
- Как понимаю, нам надо всего сутки продержаться, а там мы входим в портал и возвращаемся в цивилизацию, да? – уточнила она, когда Соловьев уже собрался уходить.
Вик подтвердил, что именно так все и планируется:
- Понимаю, что условия в лагере не очень. Но есть доктор, очень хороший, и куча антисептиков, мазей, а главное – чистая вода. Кухня у нас вон там, под навесом. Если нужно развести смеси, кипятка в термосе всегда вдоволь.
- Пока ничего такого не надо, я кормлю Антошку сама. Мне еще сказали, что в новом мире антарктическая станция будет очень уютной и безопасной, но смущает, как полярники отнесутся ко мне с младенцем. Все же таких малолетних туристов шестой континент еще не видывал.
- Думаю, этот вопрос мы решим, - улыбнулся Вик.
Он понимал ее настороженность и восхищался мужеством и терпением, которое она демонстрировала. Не всякая молодая мать согласится на подобные путешествия даже ради любимого супруга. И что важно, согласится без капризов и громких возражений.
Проснувшийся Антошка подал голос, и Вика тотчас переключилась на него. Мальчик не плакал, но громко кряхтел и, фокусируя взгляд то на маме, то на незнакомом дяде, морщился, словно не зная, нравится ему то, что он видит или не совсем.
Антон Громов показался Виктору похожим на Вику. У него были светлые волосики и бровки и аккуратный мамин носик. Наблюдая за милым щебетанием Виктории, за тем, как светилось ее лицо, когда она общалась с сыном, приобретая в эти минуты полное сходство с Рафаэлевской Мадонной, Соловьев подумал, что дети – это действительно наивысшее счастье, и другого не бывает.
«И чего тебе еще надо, дураку?» - спросил он себя мысленно, выбираясь из палатки. Он твердо решил, что в Антарктиде позовет Милу замуж. Сделает все как полагается. Никакой неопределенности и гражданского брака, который то ли есть, то ли его нет. И конечно, ему хотелось увидеть и ее преображение в Рафаэлевскую Мадонну тоже. Миле эта роль была бы к лицу.
Вик отправился на поиски Вещего Лиса, чтобы обсудить с ним «открытие» Мухина про «летающую эскадрилью». Со своей стороны он желал сделать все, чтобы в минуты опасности не пришлось метаться и жалеть, что он не смог обеспечить своей любимой женщине необходимую поддержку.
Виталий Лисица, как и Демидов-Ланской с командой научных работников «Ямана», сутки напролет проводили в храме, выполняя последние приготовления.
Алтарь в храме за минувшие две недели полностью очистили от мусора и пыли. Вокруг него, не обращая внимания на вооруженную охрану, по-прежнему крутились историки и лингвисты, выискивая упущенные детали. Среди них был и Геннадий Белоконев, который пожал Соловьеву руку с таким энтузиазмом, словно они не виделись сто лет.
- Не желаете ли посмотреть, как работает Чаша? – спросил он. – Иван Иваныч как раз собрался все проверить и отладить.
- Я Лиса ищу, но вижу, тут дым коромыслом и всем не до меня, - сказал Вик.
- Он, кажется, за теми ящиками. Лично их таскал, несмотря на возраст, а теперь распаковывает.
- А что в ящиках?
- Лекарства. Вода. Всякие штуки. Если Пашу Долгова удастся спасти, неизвестно, насколько он будет в форме, да и те ребята, что из плена к нам доберутся, тоже. Наш «Грааль» будет сегодня заряжать для них аптеку, превращая мази и пилюли в панацею.