- И дальше-то что? У нас ни бинтов, ни лекарств! – Москалев снова завертел головой: - Выход где? Где дверь, ведущая обратно в храм?! Как ее открыть?!
- Откуда я знаю! – не сдержался Громов. – Скорей всего, отсюда – никак.
- Ей же хирург нужен, чтобы пулю извлечь. Мы здесь ничем ей не поможем! Нужны спасатели, реанимация… Где дверь?!
Громов вздохнул: толку от этого захлебывающегося словами психованного придурка не было никакого. Он мешал и еще больше раздражал и бесил.
- Если выбраться на мост, есть шанс кого-то встретить наверху. Наверное.
-Да, точно! – обрадовался Москалев. – Пойду искать лестницу. Или дорогу. Я позову кого-нибудь!
Дмитрий проворно вскочил и нырнул в туман, куда минуту назад так страшился соваться, он горел желанием убраться от раненой жены и от чувства собственной неполноценности. Было слышно, как чавкнула грязь, когда он ступил с забетонированного участка под опорами на влажную землю.
Громов проводил его мимолетным взглядом и склонился к раненой:
- Мила, ты меня слышишь? Продержись, пожалуйста, еще немного!
Реакции не преследовало, и Юра в отчаянии сжал зубы. Все это было скверно, очень скверно, и виделся лишь один выход…
Не так давно Тимур объяснял ему, отчего Мила обрела несвойственные обычным людям «функции». Побочный эффект или не совсем ожидаемое последствие от укола экспериментальным препаратом перестроил ее организм, превратив в искусственное подобие Триады. Называя ее в разговоре «пятым элементом», Юра отнюдь не шутил. Конечно, он не знал, получится ли у него задуманное, но попытаться стоило.
Крепко сжимая рану, весь перемазанный в ее крови, Громов прикрыл глаза, настраиваясь.
- Тимур! – мысленно позвал он Борецкого. – Тим! Откликнись!
Как при контакте с Каменным Зеркалом, его пронзил разряд, и образ Тимура возник перед ним столь же четко, как если бы Борецкий находился сейчас перед ним.
- Звал?
Громов вложил в ответ все свои противоречивые чувства: страх, надежду, отчаяние, душевную муку:
- Мила… кажется, она умирает!
Борецкий видел сейчас его глазами и чувствовал его сердцем:
- Жди, сейчас к вам кто-нибудь подойдет!
Громов перевел дух. Он хотел открыть глаза, но раздавшийся в голове новый голос снова заставил его вздрогнуть:
- Юрка? Это я, Вова. Вы где? Где Мила?
- Ее ранили.
- Что?!
- Шальная пуля. Портал закрылся, мы застряли.
- Черт! Как она? Серьезное ранение?
- Надеюсь, что нет, но она без сознания. Помощь уже в пути.
- Проклятие! Что я могу для вас сделать?
- Открыть портал с вашей стороны. Чашу не повредили?
- Чаша в порядке, но есть небольшая задержка. Пат с Ваней вырубились, а без них решить сложные уравнения... Короче, надо подождать, их уже приводят в чувства. А я пока пытаюсь вас найти по-другому.
- Ясно. Передай им, что нас надо выводить как можно скорее.
- Да понятно это, никто нарочно тянуть не станет. Я сейчас приду к вам!
- А смысл? Ты же будешь только образом. Даже лекарств не принесешь.
- Все равно приду.
Их мысленная связь оборвалась, и Громов выдохнул, открывая глаза. Как обычно после подобных сеансов, зрение немного расфокусировалось и кружилась голова, но разлеживаться было недосуг. Кровавое пятно расползалось, и Юрий осторожно добавил к намокшей тряпке чистый лоскут, приготовившись ждать подмоги. Времени было откровенно мало, но Тим не должен был подвести.
30.9
30.9/10.9
Грач, Москалев и неизвестный мужчина в белом тюрбане на голове появились из тумана одновременно.
Москалев вытаращился на пришельцев: не обнаружив ни малейшего намека на дорогу, он пришел сообщить, что они, кажется, в замкнутой ловушке, и вид двух гостей, материализовавшихся на его глазах, пригвоздил его к месту.
- Меня зовут Акил, я от Тимура, - сообщил человек в тюрбане Громову и, больше ничего не сказав, опустился рядом с Милой на влажный бетон.
Грач тоже подскочил к ним и опустился на колено:
- Положительная динамика есть?
- Какая тут динамика… - бросил Громов, пристально следя за Акилом, отошедшим ополоснуть руки в проточной воде. – Простите, вы уверены, что в этой речке нет микробов? Не лучше ли спиртом?
- У вас есть спирт?
- Нет, но…
- Все будет в порядке, - мягко произнес индус, заставляя Юру убрать от раны руки. – Пять минут… подождите в сторонке, прошу вас. И вы тоже, уважаемый Владимир-джи.
Громов отполз и сел, вытянув ноги. Подтянул к себе костыль:
- Что там в храме? – спросил он у Грача, который с неохотой последовал его примеру.
- Наши все целы. Зализывают раны. Враг обезврежен.
- Хорошо. Значит, есть куда возвращаться. Про Вику что-нибудь знаешь?
- Только то, что ее, Аню и Гену Белоконева вели из лагеря в лодку. Сейчас они должны быть уже на подходе.
- Мужики! – Москалев бочком подобрался к ним. – Можно вопрос: как мы отсюда выберемся? Раз здесь появляются новые люди, значит, есть проход, но я его не нашел…
Грач с обманчивой ленцой взглянул Дмитрию в глаза:
- Юр, я верно понимаю, что это он виноват? Он стрелял в Милку?
- Это недоразумение! – Москалев выставил ладони. – Несчастный случай. Я жертва интриг, а главные виновники – Сперанский и де Трейси. Надеюсь, они мертвы?
- Живы, - ответил Грач и встал, тесня Москалева за границы туманного круга, - их оставили в живых, чтобы передать в руки правосудия. Мадагаскарская полиция, хоть и отсиживалась в лагере вместе с женщинами, но уже спешит выйти на первый план. Никто не уйдет безнаказанным.
- У Сперанского дипломатический статус, да и де Трейси… - Москалев прервался, потому что подумал о собственной судьбе.
Грач продолжал на него наступать, а он пятился, пока не уперся спиной в колонну.
- Я, между прочим, ценный свидетель! Могу много интересного о них рассказать!
- Вот знаешь, мне плевать на твои сказки! - сообщил Грач. – И плевать на приказы генерала. У меня свой собственный суд – справедливый и скорый!
Москалев ощетинился, вставая в бойцовую позу:
- Только попробуй! Пусть я и ранен, но…
- Не шумите! Отвлекаете, – тихо, но властно остановил их Акил.
Грач моментально послушался, отступая от Москалева на шаг.
- Живи пока, упырь, - сквозь зубы процедил он и отвернулся.
Дмитрий остался стоять у колонны. Его трясло. Ощупывая рану на шее, которая, надо заметить, давно перестала кровоточить, он настороженно водил глазами, выискивая новые угрозы. Сейчас он, пожалуй, отдал бы все свое состояние, лишь бы отмотать время назад и выполнить совместный наказ Патрисии и Милки – бежать с Мадагаскара, чтобы остаться в живых.
«Интересно, а позволяют ли древние технологии путешествовать во времени?» Москалев бы рискнул…
Мила пришла в себя. Акил с мягкой улыбкой вручил ей сплющенную пулю:
- Поздравляю с очередным вашим днем рождения, бахин! (*сестра, вежливое обращение в Индии) Измененный мир будет рад вашему возвращению.
- Спасибо вам… не знаю вашего имени.
- Акил Ядав. Берегите себя, бахин. Кто хоть раз пересек черту Добра и Зла, тот становится вечным странником и до самой смерти обречен искать, где бы эту черту переступить еще раз. Я знаю, этого бесстрашия вам уже не миновать, но все же старайтесь взвешивать каждое ваше решение.
Мила сжала пулю в кулачке и кивнула. Лицо ее сделалось очень серьезным.
- Спасибо вам огромное! – искренне поблагодарил Акила Громов, подходя ближе.
- Было нетрудно помочь. – Индус вторично вымыл руки в реке и прежде, чем исчезнуть, дал последние наставления: - Здесь у вас пока тихо, но задерживаться не стоит. Заберите с моста группу людей, которых приведет Тимур-джи, и все вместе поскорей перемещайтесь в Антарктиду. Сеть нестабильна, и чем скорей вы завершите процесс перехода, тем будет лучше для нас всех.
- А с ренегатами вы уже справились? – поинтересовался Громов.
- Мы долго ждали этой возможности, и день пришел. Сегодня все будет кончено, - Акил кивнул им на прощание и растворился в тумане.