Поддерживаемая Грачом Мила неуверенно встала. Заметив, что ее одежда в полном беспорядке, она принялась спешно застегиваться, морщась от соприкосновения с заскорузлой тканью.
Юрий намочил последнюю сухую тряпку и подал ей в качестве салфетки. Мила отерла кровь с шеи и рук и произнесла:
- Спасибо вам, ребята! Вы меня спасли. Однако Гималайский Страж абсолютно прав: мы тут совершенно лишние и надо уходить. Вов, просыпайся! Ты сам по себе и ни от чего не зависишь. Передай, пожалуйста, Вику, что со мной все в порядке, и мы выйдем, как только они откроют дверь.
Грач качнул головой:
- Вик потерпит лишние две минуты. Хочу взглянуть на этих людей с Крозе.
Мила вздохнула и, прислушавшись к далекому гулу, сказала:
- Ладно, я выведу вас на мост, а там решим.
Они подошли к опоре моста, где стоял Дмитрий.
- С дороги! – прошипела ему Мила, глядя прямо в глаза.
Тот проворно отпрянул в сторону и с огромным удивлением обнаружил, что к колонне примыкает винтовая лестница, которой пять минут назад не было.
- Я же с вами, да? – осведомился он с дрожью. – Мила, ты же меня не бросишь?
Ему не ответили, и Дмитрий торопливо полез по лестнице, опасаясь остаться в одиночестве даже на минуту.
На него никто не смотрел, но и не отгонял, и Москалева это устраивало – не до политесов, лишь бы поскорей убраться из этого нелепого и страшного места. В надежде упрочить свое положение и заручиться поддержкой на будущее он предпринял попытку извиниться перед Милой. Догнав ее на мосту, он сказал:
- Дорогая! Понимаю, что не время для объяснений, но я глубоко сожалею о том, что сделал. Я честное слово не хотел в тебя стрелять! Де Трейси вынудил меня и... Как всегда, ты была права! Зря я тебя не послушал и не уехал с острова.
- Потом поговорим! – отрезала Мила.
- Слышал? – Грач немедленно вклинился между ней и Москалеваым. – Сгинь с наших глаз и не отсвечивай!
Мила неотрывно смотрела на противоположный конец моста, упирающийся в темный гористый берег, над которым занималась кровавое зарево. Тихий, но грозный гул долетал до них оттуда, отзываясь в сердце глухой тревогой. Тянуло дымом.
- Что там? – негромко спросил Громов.
- Они приближаются, - ответила Мила. – Вова, возвращайся, это уже серьезно!
- Я с тобой до конца, - сказал Грач. – Вик меня просто убьет, если с тобой что-то случится.
- Возвращайся! Разберись с порталом, поторопи их.
- Поторопить Патрисию с Иваном? Смеешься что ли? Они и без меня в курсе, что у нас цейтнот, но закончат с формулой набора, когда закончат. А вот Вик меня точно запытает вопросами, так что я должен знать ответы.
- Где пленники с Крозе? – с глухой тревогой напомнил Громов, - Тим еще Пашку хотел привести, если тот жив, конечно, но до сих пор никого нет. Почему?
Мост оставался пустынен. Асфальт под ногами вздрагивал в такт далеким ударам. Пилоны и вантовые тросы упирались в грозовые тучи, полыхающие бесшумными молниями. Запах гари усиливался.
- Стойте здесь! – Мила решительно направилась на другой берег. – Я посмотрю.
- Ну нет, мы с тобой! – сказал Грач и вопросительно взглянул на Громова.
Тот, ни грамма не сомневаясь, кивнул и поковылял за ними. Москалев сначала остался, не желая рисковать лишний раз, но потом припустил вдогонку.
Зарево на небе разрасталось, гул нарастал, и мост в ответ на накатывающие волны вибрировал все ощутимее. Панорама за пределами перил, полускрытая поднадоевшим туманом, причудливо искажалась. Казалось, что видневшаяся впереди линия гор по краям загибается вверх, и пространство скручивается в шар, а они бегут по его нижней внутренней полусфере.
Когда они почти достигли противоположного берега, на мост снизу стали подниматься люди.
- Максим! – закричал Громов, увидев знакомого тимуровца. – Макс, мы здесь! Давайте скорее!
Маркевич махнул ему и наклонился, чтобы помочь вскарабкаться тощему мужику в лохмотьях. У несчастного не было левой кисти – вместо нее рука заканчивалась уродливой культей. Вторая рука была обмотана грязными бинтами.
- Паша? – с недоверием в голосе спросил Грач. – Пашка, это ты?
Похожий на Долгова мужчина поднял к нему иссеченное шрамами лицо и покачнулся. Грач кинулся к нему, не давая упасть.
- Все потом, - сказала Мила, нервно сжимая и разжимая пальцы, - надо вернуться на нашу сторону до того, как мост обрушится, а это может случиться в любой миг.
Присутствующие это чувствовали. Те, кто физически был в порядке, помогали идти своим товарищам, которым повезло меньше. Среди последних были и коллеги Громова Игорек Сахаров и Серега Мишур. Громов, хоть и сам прыгал на трех «ногах», но стремился их поддержать.
- Быстрее, быстрее! – торопила Мила.
Они спешили как могли. Гул, от которого содрогался мост, все нарастал, превращаясь в нестерпимый рев. Тучи над головами полыхали огненно-красным. Пилоны, удерживающие крепления вантов, кривились, словно по ним проводили искажающим увеличительным стеклом, и проседали.
Юра вспомнил одно из своих видений, когда он в компании Милы и Вовки бежал по похожему мосту, и сзади ему в затылок беспокойно пыхтел какой-то тип. По сути, сейчас именно так и было: Москалев, испсиховавшийся до предела, буквально наступал ему на пятки, без конца оглядываясь на то невидимое, что догоняло их с противоположного берега. Было странно, что он не рванул вперед, а замыкал группу, держась подле Милки, как будто ее благополучие его реально волновало!
Мост на глазах менялся. Его очертания плыли, он стремительно сужался, асфальт трескался, и сквозь него проглядывали туманные дыры.
- Скорее! – кричала Мила. Она держалась позади, словно пытаясь защитить людей собственным телом, и тоже постоянно оглядывалась.
- Куда дальше-то? – выкрикнул Маркевич, возглавлявший группу. Они достигли конца полотна, и дальше пути не было: туман стоял сплошной стеной, и люди инстинктивно понимали, что соваться в него без спроса не стоит.
- Сейчас откроется дверь! Должна вот-вот появиться!
Секунды текли, а портал не открывался. Напряжение росло, тем более что мост, превратившийся из вантового в обычный подвесной настил, где с трудом разошлись бы два человека, раскачивался по широкой амплитуде. Они все держались за ветхие перила, крошащиеся под рукой, и ждали, ждали…
Москалев, топчущийся возле Милы, подвывал раненым псом. Его взгляд сделался совершенно безумным.
- Вова, уходи, - в который раз попросила Мила Грача. – Скажи им, что мы готовы, пусть поторопятся!
На сей раз спорить с ней Володя не стал. Хлопнув Громова по плечу, он протиснулся вперед и, прыгнув в туман, скрылся в нем.
- Долго еще? – визгливо выкрикнул Москалев. – Мы же погибнем тут к такой-то матери!
Он с ужасом смотрел на мост, по которому они недавно бежали. Его противоположный конец начал осыпаться. Частицы его, подхваченные ветром, носились по воздуху, как опавшие листья, и втягивались в полыхающие тучи, образуя что-то похожее на хобот смерча. И смерч этот приближался.
Но тут раздался долгожданный хлопок, и в лица присутствующих ударил плотный сгусток ветра, пахнущий мадагаскарской ванилью. Зеленоватая точка, возникшая в пустоте, стремительно разрасталась, превращаясь в овал. Он повис на самом краю моста почти вплотную к туманной стене и словно бы остывал, темнея.
Люди радостно зашевелились. Мила протиснулась вперед и, когда мембрана портала сделалась почти черной, осторожно погрузила руку в жидкую на вид субстанцию. Убедившись, что опасности нет, она скомандовала:
- По одному! – Отступив в сторону, Мила принялась считать: - Первый, второй…
Их было двенадцать – Громов пересчитал их по головам еще до появления портала. Он знал, что пропускная способность коридора была ограничена, но надеялся, что Патрисия поправила эту часть формулы в расчете на всех потенциальных путешественников, ведь Москалев, как и он сам, изначально не входили в список – они давно должны были находиться в храме.
- Пустите меня! – завопил Дмитрий и, расталкивая локтями тех, кто стоял впереди, рванул к порталу.
- Последним пойдешь! – Громов хотел ему помешать, да куда там – Москалев пер как танк.