- Пусть спасается, - презрительно сказала Мила и подтолкнула Громова к мерцающему бархату межмировой завесы. - Юра, а ты следующий!
Громов засомневался. Кроме Милы на мосту оставались полярники, Максим Маркевич и Долгов. И каждый из них мог остаться тут навечно, если физики неверно произвели расчет.
- Давай, Юра, тебя ждет Вика!
Громовой удар, сопроводивший ярчайшую молнию, расколол небо. Мост облетал, от него остался кургузый огрызок. Задерживаться и пререкаться было нельзя, поэтому с чувством, что это неправильно, Громов шагнул в портал…
…и зажмурился: по сравнению с мрачными сумерками «потустороннего коридора» в храме было слишком светло. К нему тотчас подскочил какой-то парень в белом халате и, хватая под локоть, отвел в сторону. Другой парень протянул ему бутылку с водой.
- Я не хочу, - отказался Громов, оглядываясь.
- Пейте, - парень насильно вручил ему бутылку. – У вас кровь, а вода заряжена праной.
- Это не моя кровь.
- Костыль ваш? Хотите его отбросить – пейте до дна.
Вика с ребенком на руках бежала к Юре через весь зал и буквально рухнула на него, обнимая одной рукой. Юра тоже жаждал ее обнять, но мешало все: костыль, бутылка, голоса и шум, свидетели и непреходящая тревога за Милу. Мыслями он все еще оставался по ту сторону портала.
- Ты сильно пострадал? – пробормотала Вика, прижимаясь щекой к испачканной футболке – Но ничего, сейчас все пройдет. Мне сказали, у них полно волшебных мазей на все случаи жизни. Главное, ты цел и ты с нами!
- Я не ранен, это кровь другого человека, - оправдываясь, произнес Юра.
Он все никак не мог расслабиться и переключиться. Он выворачивал шею, чтобы видеть, кто появляется из портала, и появляется ли. Спины других людей заслоняли ему действо.
- Антошка, смотри, это наш папа! – сказала Вика, разворачивая к нему ребенка.
Прозвучавшее имя встряхнуло Громова, выводя из напряженной прострации. «Господи, это же мой сын!» - вспыхнуло у него в голове. Отбросив костыль, он сжал освободившейся рукой жену и жадно взглянул в сморщенное личико Антона Юрьевича. От яркого света, шума, усталости и непонятной беготни малыш, кажется, собрался разреветься.
- Внимание! – прогрохотало над сводами пещеры. – Связь с адресатом прервалась. Программа переноса завершена.
Громов чмокнул сынишку в лобик, поцеловал Вику и снова оглянулся:
- Все успели? – крикнул он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Вика пожала плечами, улыбаясь:
- Наверное, все. Сложно понять, но раз никто не рыдает и не требует повторить, значит, все хорошо. Патрисия и ее помощник до последнего все контролировали.
- Все просто ауф как хорошо! – крикнул Громову Мухин. Он пробегал мимо по направлению к скромно стоящей поодаль Чебышевой. – Юр, с возвращением! Я сейчас доложусь им и нормально поздороваемся.
- Ты водички-то выпей, - делая серьезное лицо, сказала Вика. – Юр, это очень полезная водичка. Не затягивай, ты нам с Антошкой очень нужен!
Юра рассмеялся, снова поцеловал жену и подмигнул недовольному Антошке. Облегчение мягкой волной окутало его: он наконец-то понял, что почти уже дома.
Антон Юрьевич плакать передумал. Глядя на сияющее лицо незнакомого человека, он заразился его настроением и несмело растянул рот в беззубой улыбке.
- Родные мои, я больше вас никогда не оставлю! – пообещал Громов. – Закончились мои похождения. Окончательно закончились!
В эту секунду он, надо сказать, был абсолютно искренен.
*
Вик Соловьев
Вик едва не поседел за тот час, потраченный на создание нового портала. В его голове теснились насущные вопросы, ответов на которые он не знал: откроется ли дверь в нужное место, чтобы забрать Милу и Громова, чем занят по ту сторону Москалев и почему так долго пребывает в трансе Вова Грач?
Он хотел подключить Адель, но совесть не позволила. Когда девочку привел Мухин, и та кинулась со всех ног и с грандиозным ревом к матери, он не посмел осуждать Патрисию, прервавшую ради нее работу над формулой.
Соловьев уселся на самую нижнюю ступеньку алтарного постамента и, отперевшись локтями в колени, запустил пальцы в отросшую шевелюру. Все шло своим чередом, никто не бил баклуши, и ему не стоило кидаться на людей, спокойно делавших общее дело.
Из лагеря прибыла группа бойцов Гогадзе. Их отпаивали заряженной «Граалем» живой водой и щедро покрывали раны такими же заряженными мазями. Доктор Сабурский позвал Виктора подсобить ему с одним тяжелораненым, и Вик обрадовался. Хоть чем-то он был способен помочь, а не только сидеть сиднем в углу, наблюдая за другими.
Аня привезла из лагеря состряпанные бутерброды и термосы с чаем, кофе и, кажется, каким-то супом. Разложив все это богатство на крайнем столе, ради чего без тени сомнения переместила технику на соседние места, она кормила всех голодных как радушная хозяйка. Рядом с ней толкался народ. Аня щедро плескала в одноразовые тарелки супа, наливала кофе и, поглядывая на Володю, которого перед этим устроила со всем комфортом, обложив зимними куртками из распотрошённого чемодана, терпеливо ожидала «прибытия» мужа из астральных странствий.
Кир бегал по залу туда-сюда с планшетом в руках. Он продолжал отслеживать поступающие данные, которых «Васька» слал все больше и больше. В какой-то момент Патрисия даже перестала обращать на них внимания, заявив, что тенденция ей ясна и все развивается по наилучшему сценарию.
Когда начался обратный отсчет, очнулся Грач.
- Идут, готовьтесь! – произнес он, открывая глаза. – Их будет двенадцать!
- Нормально, – сказал Демидов-Ланской. – Мы рассчитывали на тринадцать.
Портал открылся, и из него стали появляться люди. Сначала Вик находился в первых рядах встречающих, но потом отошел, чтобы не мешать Вещему Лису работать с пурбой. Генерал стоял сбоку и делал широкие взмахи «Солнечным ножом», отсекая чужеродные энергии, шлейфом летящие за каждым эвакуированным. Это следовало сделать прямо на месте, чтобы не усугублять диффузию.
Вик ждал Милу, понимая, что, скорей всего, девушка выйдет последней. И действительно, сначала появились полярники с Ново-Второй, но потом, четвертым по счету, из портала выскочил Москалев. Он вылетел как пробка из бутылки и, кажется, собирался удрать, потому что, не снижая темпа, помчался прочь из зала.
Получилось так, что Соловьев единственный оказался у него на пути. Вик подставил Дмитрию подножку. Подоспевшие спецназовцы довершили начатое.
- Осторожней, сволочи! – захрипел Москалев, слишком растерянный, чтобы вырываться. – Я ранен! Я жертва обстоятельств!
- На тебе тоже немало грехов, - заявил Куприн, снимая с пояса настоящие полицейские наручники, - за все ответишь!
- Я ни в чем не виноват! Меня подставили!
- А это уже следователи и судьи будут решать. Ты, Дмитрий Сергеевич, числишься в розыске. На тебе труп твоего партнера Серегина.
- Это поклеп!
- Говорят, свидетели есть, как ты его в Уфе на старой водонапорной башне жизни лишил. Бизнес не поделили? Бывает. Но за все прилется держать ответ.
Москалев промычал нечто невразумительное. Вик его уже не слушал, он вернулся к порталу встречать Милу.
Иван стал отключать программу еще до того, как в храм вышла вся заявленная дюжина, и разверстая пасть портала пульсировала, сужаясь. Вик понимал, что так и должно быть, что Чаша реагирует на команды с опозданием, и нельзя держать проход дольше, чем требуется, во избежание эксцессов, но страх, будто Мила не успеет или ей помешают, терзал его до последнего.
- Вик! – она упала ему на руки, как долгожданная награда, и Соловьев ни за что не хотел ее отпускать. Мила даже рассмеялась, пытаясь выпутаться из его объятий: - Да что ты, в самом деле! Я никуда уже не денусь!
- Обещаешь?
- Обещаю!
- Тогда ладно, - он расцепил руки. – Как ты? Как все прошло?
- Лучше, чем надеялась. Мне даже не пришлось входить в дверь к «Лавкрафту». Адель нечаянно устроила бурю и сломала печать. Тим успел в последнюю минуту, и все обошлось… Эй, а ты точно меня слушаешь?
Вик задыхался от переполняющих эмоций: отстранив от себя Милу, он разглядывал ее перепачканное в крови платье.