- Как же я узнаю их? – с веселым смешком продолжал я расспросы.
Конечно, я не верил в то, что сообщал мне пророк. Карьера моя после того, как между нашим «Московским офисом» и Институтом перспективных исследований в Антананариву был заключен договор о сотрудничестве, пошла в гору. Я возглавил «лингвистическую лабораторию» по изучению истории мальгашских диалектов и смело смотрел в будущее. Завистники, может, и были, но вряд ли с ними дойдет до рукопашной. Так что завет жреца «будут гнать – прячься, будут преследовать – убегай» вряд ли я смогу когда-либо исполнить. Что же касается мистической стороны дела, то я, как советский человек, не верил в мистику и «злых духов».
На мои сомнения Мписикиди ответил так:
- Вазимба невидимы лишь для таких как мы, но для таких как ты они обретают плоть и кровь. Сейчас ты не подозреваешь, что ждет тебя завтра, но это незнание не оправдает тебя, если срок испытаний придет, а ты не будешь готов.
Короче, незнание закона не освобождает от ответственности. К этой истине рано или поздно, видать, приходят все культуры. Я решил не ссориться со жрецом и завершить визит на умиротворяющей ноте взаимопонимания.
- Знание – это сила, - процитировал я знаменитое высказывание Бэкона. – Обещаю, что не пожалею сил и времени, чтобы узнать о вазимба и других культурных особенностях вашего народа как можно больше.
Мне казалось, что этот компромисс устроит жреца, но тот покачал седой головой и, наклонившись ко мне так, что наши лбы почти соприкоснулись, прошептал:
- Не верь, чужеземец, нашим культурным мифам. Тем более не верь тому, что будут говорить тебе о вазимба другие. Непросвещенные люди глупо повторяют вслед за авторитетами, пожелавшими им соврать. Авторитеты говорят, будто вазимба – чернорожие карлики, волосатые и грубые, но это неправда. Вазимба всегда были светлокожими и высокими людьми, и это их немногочисленных потомков, сохранивших в себе родовые черты, мы зовем «фоци» («свободные жители, аристократы»).
- Очень любопытно, - пробормотал я в ответ таким же громким шепотом, каким общался со мной жрец.
- Мне радостно слышать, что ты серьезно отнесся к моим словам. Но слова – лишь слова. Я же хочу помочь тебе, дорогой гость…
Жрец достал из сундука шкатулку из темного дерева, поднял крышку и наклонил ее так, чтобы я увидел содержимое. Я раскрыл рот: внутри лежал… тибетский ритуальный нож пурба!
- Вот тебе мой подарок, чужеземец! Владей им по праву. С ним ты преодолеешь все препятствия на пути к Белому свету, в котором купается наш Создатель.
Я пялился на тибетский нож, гадая, как он оказался здесь, за тысячи километров от тех мест, где его изготовили. Он был старинный, это было сразу заметно, гораздо старше шкатулки, в которой лежал, но при этом отлично сохранился. Трехгранное лезвие блестело на свету как новое. Видно было, что за артефактом хорошо ухаживали.
- Благодарю за такой бесценный подарок, - произнес я хриплым голосом, - но не знаю, могу ли я его принять...
Нет, глаза не обманывали меня, передо мной была классическая пурба! Она состояла из трех частей: навершия в виде шара, на котором были выгравированы странные знаки, рукоятки в виде ваджры и лезвия, сужающегося к острию.
- Кому еще, как не тебе, владеть Солнечным ножом? – возразил жрец. – Все мужчины из твоего рода, как нашептывают голоса духов, близки чудесному. Наша земля, которую видно издалека, Имерина, тоже не случайно притянула тебя. Пока ты здесь еще вахини(гость), но скоро станешь своим, ибо тут воплотится твоя судьба. А Солнечный клинок спасет тебя от козней вазимба на пути к предназначению.
Я осторожно взял шкатулку и с еще большими предосторожностями извлек пурбу с ваджрой. Лезвие сверкнуло, будто бы приветствуя меня.
- Держи его крепче, - велел Мписикиди.
- О, да! – выдохнул я.
В тот день я даже не подозревал, на что способна эта вещь, но уже чувствовал с ней какое-то родство. Наверное, если б я знал, какое испытание ждет меня впереди, то отказался бы от пурбы и постыдно бежал обратно в столицу, навсегда забыв дорогу в Анкаратру.
А может, и нет... Предназначение, в которое я тогда не верил, оказывается сильней любой веры или неверия.
- Я проведу тебя в тайный храм, где ты поучаствуешь в древней церемонии, во время которой мы отделяем своих друзей от врагов, - сказал Мписикиди. – Следуй за мной, чтобы всем стало понятно, действительно ли ты тот, за кого тебя принимают. Если ты и впрямь достоин, то Солнечный нож останется с тобой навсегда.
- Могут быть варианты? – спросил я беспокойно, потому что мне не хотелось расставаться с подарком, который вдруг пригрозили отобрать.
Непонятные знаки, бегущие по спирали его рукоятки, весьма меня взволновали. Мне представлялось, что в моих сидах их перевести, расшифровать. Символы частично казались мне знакомыми, и сделав усилие… Но слова жреца свидетельствовали, что нож мне могут и не оставить. А может, даже не позволят прийти в следующий раз с хорошим фотоаппаратом, чтобы сфотографировать его.
- Все решат боги,- изрек туманно жрец.
Мне пришлось покориться...»
*
Мила закрыла книгу, когда на часах стрелки давно перевалили за полночь. Глаза ее слипались. Как ни хотелось ей немедленно докопаться до всех тайн, труд Загоскина нельзя было проглотить с наскока, он требовал напряженной сосредоточенности. За авантюрными приключениями была скрыта серьезная тема.
Мила уверилась, что в этих путевых заметках Соловьев найдет подсказку, куда пропали «волшебные» артефакты. Как оказалось, нож у Загоскина и впрямь имелся, и если он не был утерян безвозвратно в жерле вулкана или в глубине океана, то Вик разыщет его. Ей следовало с чистым сердцем вручить ему книгу и заняться собственными проблемами. Если Дима сидит в тюрьме, то ее никто больше не ищет, и Мила спокойно может возвращаться в Москву. Только прежде надо навести справки: купить телефон и связаться с теткой Леной. Та небось недоумевает, куда так надолго пропала племянница.
- Завтра же этим займусь, - тихо сказала она маленькому динозаврику из «киндер-сюрприза» и легонько погладила его пальцем.
Укладываясь спать, Мила торопила следующий день. Вик обещал ей новую встречу, которая, как она надеялась, станет ничуть не хуже предыдущей. И пусть это не свидание в полном смысле слова, но что-то будоражащее в нем тоже было. Мила считала, что перед тем, как они с Виком расстанутся навсегда, она имела права урвать свой маленький кусочек счастья.
Глава шестая. Вик. 6.1
Глава 6. Теория о параллельных вселенных
Виктор Соловьев
6.1
Вернувшись к себе, Вик прежде всего убедился, что, пока его не было, никто не проник в дом и не установил подслушивающие устройства. За время своих странствий с мирными географами он отвык от напряженной бдительности, но старые навыки постепенно возвращались.
Белое «Вольво» настораживало. Если за ними принялись следить, то это значит, что артефакт не нашли. Сейчас исполнители решали, кого трясти следующим: непонятного медбрата или непонятную кастеляншу. Они с Милой оба устроились в пансионат накануне событий, пришли «с улицы по объявлению», контактировали с профессором и являлись в городе чужаками, то есть вызывали особенные подозрения.
Обнаружив, что дом «чист», никто не открывал отмычкой замка и не прилепил видеокамеры к абажуру, Соловьев не обрадовался. Уж лучше бы бандиты преследовали его, он бы с ними как-нибудь разобрался, но первой на очереди, очевидно, стояла Мила.
Вик связывал машину с визитом к старику. Скорей всего, подумал он, в пансионат, куда продолжает наведываться полиция, преступники сунуться пока побоятся, неудачная попытка должна была на время отбить у них охоту штурмовать дом, где все остаются настороже. Страсти должны улечься, а гудящий улей – успокоиться. Скорей всего, на девушку нападут где-нибудь на улице. Может, и сегодня уже хотели, да присутствие Виктора помешало.
Собственно, Москалева сделала все, чтобы ее считали причастной. Коли Вик постоянно видел ее в окне возле комнаты профессора, то и другие могли. И сделали выводы, что артефакт у нее.