- У меня такое впечатление, Ваня, что вы здесь от меня прячетесь.
Демидов-Ланской обернулся:
- Простите. Двое напряженнейших суток, нервы слегка расшалились, захотелось уединения. Но я сейчас к вам присоединюсь и помогу.
- Я сама к тебе присоединюсь, помогать уже нечего. Ты хоть спал накануне?
Иван на секунду замер, сбитый с толку этим внезапным вопросом да и самим ее появлением. Патрисия не курила и не жаловала сигаретный запах, а резкий переход на «ты», довольно редкий между ними, настраивал отнюдь не на рабочий лад.
- На сон не было времени.
- Очень хорошо тебя понимаю.
Она встала у подоконника на расстоянии вытянутой руки. Затушив окурок в банке, Иван какое-то мгновение изучал ее лицо, на котором не нашел ничего кроме признаков глубокой усталости, а затем отвернулся к белоснежному пейзажу за окном.
- Слышал ваш разговор в коридоре. Агент Перехватчик в Антарктиде?
- Генерал Лисица просил его посодействовать. Видимо, очень уж не желал выпускать из своих рук Рериховскую пурбу, а у Борецкого есть своя. Он поможет нам проникнуть в ледяной храм. «Черное солнце» сейчас на разгоне, и без «Солнечного ножа» могут возникнуть осложнения.
- Ну да, Аномалия. Слава богу, у нас теперь есть эта штука.
- Хорошая вещь. Неизвестно, когда мы сделаем аналог, тем болен, что разработки «Прозерпины» теперь наверняка потеряны.
- Мы разработаем свою технологию, теперь уже без спешки.
- Ты прав, спешка сильно утомляла.
Они помолчали.
- Как там Павел? – нейтральным тоном спросил Иван.
Патрисия пожала плечами:
- Не знаю. Не было возможности все выяснить досконально. Или ты имел в виду, как его устроили?
- Это тоже.
- Громов поселил его в отдельную комнату. Он тихий, проблем не создаёт, но я хочу проконсультироваться с врачами. Мне показалось, что к нам вернулся не Павел.
- В каком смысле? – Демидов-Ланской на секунду снова к ней обернулся. – Перехватчик обманул и привел еще одну подделку?
- Нет. Просто Павел умер… - Патрисия помедлила, подбирая слова. – Его личность, душа… это не совсем Павел. Одна оболочка. Даже Адель смущена.
- Любовь творит чудеса и возвращает к жизни даже сломанных людей.
- Возможно, - Пат вздохнула. – Я сделаю все, чтобы ему оказывали надлежащий уход и провели положенную реабилитацию. Наверное, и Адель не останется в стороне, но данный процесс будет долгим. Очень долгим. А может быть, и бесконечным.
- Но ты же не жалеешь?
Пат не ответила. Иван снова решился на нее посмотреть и натолкнулся на острый взгляд, направленный прямиком в его сердце. Он даже задохнулся, потому что в груди стало тесно и больно. «Любовь становится мучительной, когда сознаешь, что теряешь ее навсегда», - подумал он с отчаянием.
- Мое будущее зависит от тебя, - сказала Пат.
Он вздрогнул. Неверяще развернулся к ней всем корпусом, опираясь бедром о стену:
- Не только от меня, если быть честным. Есть миллион причин… и в первую очередь интересы твоей дочери, которая нуждается в отце.
- Знаешь, Вань, почему я выбрала самый сложный путь с переводом нашей реальности на новую ветку?
До сегодняшнего дня Демидов-Ланской был уверен, что знает. Когда-то Патрисия собиралась откатить мир назад. Просто откатить, но, к счастью, избрала иной способ убрать диффузию. Она могла бы пожертвовать Милой и тысячами других людей, но не смогла пожертвовать дочерью, которая бы в таком случае не родилась. Он и сам не позволил бы ей мучиться совестью и тоской, потому и искал для нее иные варианты.
Однако сейчас Патрисия сказала совсем не то, что он ожидал услышать:
- Я выбрала будущее, в котором для нас лично меняется очень мало. Меняется геополитический расклад, экономическая направленность и исторические события последних лет, но не меняемся мы. Наша личностная эволюция не зависит от причуд, обеспеченных Триадой. Для меня было важно, чтобы люди, с которыми я прожила бок о бок эти годы, остались узнаваемыми и понятными. И насколько я вижу, пока я ни в чем не ошиблась. Наша память, наш опыт и чувства остались неизменными. Мы все сохранили себя.
- Пожалуй, так, - хрипло произнес Иван, - пройдя через портал, я не изменился. И чувства мои не изменились. Но я не знаю, есть ли в этом смысл.
- Для меня есть. Именно поэтому я и хочу начать все с начала. Исправить прошлые ошибки, но не тащить при этом за собой прошлое, которое давно переросла. Это прошлое для меня как тяжелая гиря. В своем прошлом я не никогда не была собой – только частью общего дела. Не знающей жалости машиной. Сейчас мне хочется наконец остановиться и начать жить. Но меня волнует, как к этому отнесешься ты. Согласишься ли и впредь идти со мной бок о бок?
- Лучше сказать «рука об руку»... – Иван протянулся к ней, касаясь ее локтя. Она не отпрянула, не пригвоздила презрительным взглядом его руку, как неуместное насекомое. Она напряженно ожидала его ответа, и для него это было удивительным. – Конечно, я соглашусь, Пат. Но разве ты стремилась именно к этому?
Патрисия улыбнулась:
- Может быть, я всю жизнь об этом мечтала.
- Не верю, - сказал он. – Наверное, я все-таки вырубился и заснул. Это мой сон.
- Тогда проверь и убедись.
- Ты… - он вдохнул полной грудью и спросил, желая раз и навсегда установить полную ясность. – Ты выйдешь за меня замуж?
- Да, - ответила она. – Да, Ваня, я выйду за тебя. Как только разберусь со всем, что мешает это сделать немедленно.
Иван положил обе руки ей на плечи и наклонился, переводя взгляд с ее бездонных глаз на губы, которые были совсем близко и раскрывались ему навстречу. Он все еще до конца не верил, что это происходит с ними, и потому не удивился, что им помешали. Чего-то такого о подсознательно ждал.
В комнату влетел Кирилл Мухин.
Патрисия и Иван отпрянули друг от друга, однако Кир был слишком возбужден, чтобы заметить неловкость момента. Поглощенный своими новостями, он закричал с порога:
- У меня новые данные по «маячкам»! Пат, посмотрите, что произошло с реликвиями в вашем кабинете!
У каждого «глаза урагана» появлялся при скачке особый предмет, которые ученые называли «реперами» или «маячками». Никто особо не понимал, что в них такого особенного и для чего они нужны, но Пат тщательно собирала их в особом шкафу, забрав только у Грача пять подобных вещиц. Все они были подписаны и находились под круглосуточным наблюдением видеокамер. Пять минут назад «Васька» среагировал на изменение картинки и подал сигнал Мухину.
- Вот, глядите: на тарелке с пингвинами снова изображен один пингвин! – вопил Мухин, тыча планшетом в нос поочередно Патрисии и Ивану. – Считалось, что «маячки» больше не способны меняться! Они застывают в своем новом качестве навсегда, но они изменились. Более того, Милкино обручальное кольцо и вовсе исчезло! Подставка и табличка на месте, а кольца просто нет. Оно не откатилось в старую форму, а перестало существовать.
- Это стоит изучить, - сдержанно произнес Демидов-Ланской.
- Еще бы! Факт изменения «маячков» опрокидывает существовавшие теории. Наш переход с ветки на ветку либо до невозможности уникален, либо мы просто мало знаем о многомерности существующей Зеркальной Сети.
- У нас все впереди, - утешила его Пат. – Возможно, именно ты и найдешь приемлемое объяснение. Как насчет того, чтобы заняться этим прямо сейчас?
Тут до Мухина стало кое-что доходить. Он нахмурился, чувствуя в позах и интонациях начальства нечто неестественное.
- А.. ну это, я пойду тогда? Заниматься… – осторожно осведомился он и попятился. Теперь ему было совершенно очевидно, что он тут лишний. – Кажется, я вам помешал.
- Нет, ничего такого, - начал Демидов-Ланской.
- Да, помешал, - поперек своему заместителю ответила Патрисия. – Обсудим «маячки» после ужина.
Кир кивнул и, хитро ухмыляясь, покинул комнату для курильщиков, а Пат обернулась к Демидову-Ланскому.
- Итак, на чем мы прерва…
Иван не дал ей договорить до конца, накрыв ее губы жестким поцелуем.
*
В это время за стеной Грачи, Громов и Соловьев со Сперанской обсуждали изменения в их новом мире, которые уже успели найти и изучить. Они только что рассматривали политическую карту и пребывали в небольшом шоке. Все поменялось слишком сильно, гораздо сильней, чем в прошлый раз, когда их достали из-под Купола пять лет тому назад.