6.4
6.4.
Во дворе съемного дома Милу больше всего заинтересовал черный «Мицубиси», которого Вик загнал под полуразвалившийся навес, где некогда гуляли то ли куры, то ли свиньи.
- Почему вы не ездите на нем? – спросила Мила и от волнения даже забыла, что они договорились перейти на «ты».
- А куда? – пожал он плечами. – И потом, мне стоило огромного труда вкатить его по этой крутой горе и загнать в узкие ворота.
- У меня была почти такая же машина, только серебристая. Муж подарил. Но я редко водила. В основном, за рулем был шофер…
Девушка говорила о прошлом куда свободнее, но ее мысли были направлены не на себя, а на него. Видимо, она представляла себе женщину, которую Вик возил в этой машине, потому что спросила, поглаживая ручку дверцы со стороны пассажира:
- Вы очень ее любили?
Вик не сразу сообразил, что она не о машине, легенда внедрения на мгновение вылетела у него из головы.
- Вашу жену, - пояснила Мила. - Вы сбежали, не в силах простить ей измену?
- Я просто не стал ей мешать быть с тем, кто лучше меня.
- А почему вы думаете, что он лучше? – Мила повернулась к нему и смутилась. – Извините, я не имею права задавать подобные вопросы.
- Мы вроде бы перешли на «ты», - мягко напомнил он. – А по поводу прощения… если человек выбирает другого, то это означает одно – он не твоя судьба. И не стоит удерживать его силой, надо просто подождать, когда появится кто-то настоящий.
- И вы… то есть ты… ты дождался?
- Возможно.
Мила отвернулась:
- Тогда ты поступил мудро. А вот мне выдержки не хватило. Я не смогла простить измен, - тихо произнесла она. – В наших отношениях что-то надорвалось именно после того, как я узнала про... любовницу. Я думала, он станет оправдываться, хотя бы попросит прощения, но Дима рассмеялся мне в лицо. Это было так неожиданно, что я растерялась. Я подумала, что на Мадагаскаре его заколдовали. Подменили. И это больше не мой Дима. Не тот человек, за которого я выходила замуж. Но нет… мы иногда просто бываем так слепы, что не видим очевидного. И грешим на колдунов… А колдуны не при чем.
Эта исповедь отняла у нее силы, но в то же время внесла некую интимность в их беседу. И Вик не знал, что следует сказать, чтобы не разрушить хрупкое доверие, установившееся между ними. Мила была очень закрытым человеком и не каждому встречному решилась бы поведать о гнетущем ее сожалении. Соловьев не мог не ценить, что для облегчения души она выбрала его.
- Наверное, я не должна радоваться, что его настигло возмездие, - добавила Мила, - но я радуюсь. Только хочу уточнить… Скажи, Диму посадили за убийство или за покушение на убийство?
В этот момент Соловьев должен был выложить ей всю правду, но почему-то слова не сошли у него с языка.
- За убийство, - только и вымолвил он.
Милка с горечью кивнула:
- Жаль. Мне жаль того несчастного, которого он лишил жизни за какие-то безделушки. И я молюсь, чтобы дело не развалилось и он не вышел на свободу. Может, мне следует поехать в Москву и рассказать следователю, что его поступок не был спонтанным? И что в деле участвовал, по крайней мере, еще один человек – его помощник Андрей Серегин, который скрывается в Уфе. Пусть его тоже призовут к ответу.
- Ты именно Серегина видела вчера в кафе?
- Да. Так что ты думаешь? Мне стоит рассказать следователю? Он же наверняка ищет меня, задается вопросом, куда я пропала. И чего доброго, решит, будто я сбежала, потому что на мне такая же вина.
Он должен был ей все выложить! Вик понимал, что лучше повода не предвидится, но как объяснить человеку, что он – ошибка мироздания? Объяснить так, чтобы он услышал и принял. И не возненавидел того, кто принес ему смертельную весть.
- Я думаю, не стоит пороть горячку, срываться с места и куда-то лететь.
- Да, ты прав. Конечно! Мне надо сначала связаться с тетей и узнать обстановку, и только потом бежать на вокзал. – Мила тряхнула головой, изгоняя мрачные думы: – Так что мы застряли у забора? Ты обещал показать, где живешь.
- Хвастаться нечем, - Вик вздохнул и направился к кособокому крыльцу, звеня ключами.
- По крайней мере, ты не спишь на работе, как я.
Он пропустил ее вперед, нашарив на стене выключатель. Желтоватый тусклый свет залил неуютное пространство сеней.
- Там осторожнее, одна половица провалилась.
Мила однако была настолько изящна, что миновала кривую доску, даже не заметив подвоха, а та и не скрипнула. Вик догнал ее и, отперев вторую дверь, ведущую на жилую половину, снова пропустил вперед.
- У меня не топлено с вечера, поэтому не раздевайся. Я быстро.
Мила с любопытством осматривалась, пока он, стоя за печкой, доставал из короба с картошкой бронированный чемодан и прятал в него книгу со шкатулкой.
- Ну, что, идем? – позвал он, закончив.
Девушка с энтузиазмом закивала, но предпочла уточнить:
- А куда?
Вик уже знал куда. В уфимском музее археологии и этнографии Южного Урала, как стало ему известно из присланных Белоконевым материалов (которых он всегда собирал в избытке), хранилась загадочная плита с нанесенной на нее древней картой. Соловьеву было бы любопытно взглянуть на артефакт при случае, но времени на праздные прогулки не хватало. С Милой же этот визит приобретал хоть какое-то оправдание.
- На улице Карла Маркса есть музей археологии и этнографии. Это совсем рядом. Подходит?
- Подходит! – Милины глаза загорелись, и Вик был уверен, что это не притворство, визит в кино или в иное подобное место она бы восприняла с меньшим удовольствием.
До музея археологии, располагавшегося в старинном особнячке с колоннами, они добрались пешком. Вик выбрал маршрут подлиннее, чтобы успеть подготовить Милу к тому, что собирался рассказать. Москалева все-таки должна была знать правду, но посвящать ее требовалось осторожно.
От него не укрылась оброненная ею фраза про мадагаскарского колдуна, который якобы «подменил» мужа. Имея это в виду, он и начал разговор.
- Я верно понял, что ты интересуешься не только материальной культурой, но и духовными исканиями различных народов?
- Конечно, - ответила она с готовностью. – Духовная жизнь неотделима от материальной.
- И что притягивает тебя больше: литература, обрядовая жизнь, мировоззрение или эзотерика?
- Меня очаровывает, что люди разных национальностей очень по-разному смотрят на вещи, иногда различие даже может шокировать, но при этом есть и громадное количество точек совпадения. В основе абсолютно любой культуры лежат некие незыблемые истины. Например, понятие души. Атеисты отрицают ее, но в мире нет ни одной культуры, где бы эта призрачная субстанция не была бы выделена и поименована. А где-то считают, что у человека есть несколько видов души, и мне кажется, что это куда ближе к реальности, чем утверждение, будто после смерти мы исчезаем бесследно.
Вику нравилось с ней беседовать, и он сожалел, что не имеет права просто наслаждаться прогулкой и разговором. Их сегодняшнее общение, хоть и не было полностью фальшивым, изначально предполагало двойное дно.
- Покойный профессор Загоскин рассказывал мне, что у мальгашей существует невероятно сложный культ предков, - сказал он. - Без разрешения духов нельзя даже новый дом построить. Толкованием снов, примет, как и связью с загробным миром занимается специально обученный маг. Загоскина, как просвещенного европейца, это поначалу смущало.