* Александр Барченко(1881-1938) - ученый-естествоиспытатель, парапсихолог и оккультист. Изучал медицину в Казанском (1904) и Юрьевском (1905) университетах. Автор мистических романов «Из мрака», «Доктор Черный». Проводил исследовательские работы в рамках особого спецотдела ОГПУ, изучал телепатию и ясновидение, сотрудничал с Бехтеревым и был совершенно уверен в том, что в результате любой мозговой активности человека происходит излучение психофизической энергии или N-лучей, зафиксировав и измерив которые можно разгадать тайну передачи мысли на расстоянии. Был обвинен в шпионаже в пользу английской разведки, так как с помощью «оккультных практик» якобы получал незаконно информацию о некоторых членах правительства, и расстрелян. Тексты его работ, а также богатая коллекция «оккультных предметов», собранная в экспедициях на Русский Север, в Крым и Алтай, считается безвозвратно утерянной.
** Княжна Мария Эдуардовна Клейнмихель – медиум, оккультистка и падчерица Сент-Ива де Альвейдера (который впервые упомянул Агарту ). Клейнмихель была знакома со многими оккультистами того времени и вхожа в семью Николая Второго, который был членом Ордена мартинистов, основанном Папюсом. В 1909-1916 в России даже издавался журнал мартинистов «Изида», но после смерти Папюса в Первой мировой в рядах ордена назрел раскол. После ареста в 1926 году последних членов Ордена мартинистов в Ленинграде, библиотека Клейнмихель, содержавшая в том числе и архив Сент-Ива, попадает к Александру Барченко. Барченко познакомился с идеями Сент-Ива будучи студентом (узнал о нем от учителя римского права Александра Кривцова) и очень интересовался его работами.
*** Паника охватила Москву 16 октября 1941 года после прорыва немецкими войсками фронта на Можайском направлении, когда пали Калуга и Боровск и началось генеральное наступление Вермахта на Волоколамском направлении. Некоторые историки считают, что этой позорной страницы никогда не было, и эвакуация осуществлялась задолго до этого дня и не носила истеричного характера. Тем не менее, часть секретного военного и правительственного архива, находившегося на Лубянке, действительно вывозилась в спешке в Саратов и Омск (так что по дороге умудрились потерять несколько автомобилей). Есть свидетельства очевидцев, которые говорили о том, что в кабинетах сотрудники рвали и жгли секретные бумаги в огромном количестве)
8.2
8.2
Отрывок из книги Ивана Загоскина «Встреча с вечностью на двенадцати холмах Имерины».
«Тут настала, кажется, пора рассказать вам немного о моем отце Петре Аркадиевиче Загоскине. Он был военным, служил в Смерше, затем в МГБ и КГБ, он выполнял особые поручения и придумал особую методику, как победить противника без оружия. Поскольку он всю жизнь посвятил закрытому ведомству, я не в курсе этих государственных тайн, однако кое-что мне отныне известно точно: мой отец побывал в запретном городе Имерины.
Петр Аркадьевич Загоскин посетил Мадагаскар в 1942 году, в разгар войны с фашистской Германией. Он не бежал от сражений с нацистами, наоборот – принял бой с элитным отрядом СС, высадившимся в горах Анкаратры с секретной миссией. Визит отца на остров тоже выполнялся в условиях повышенной секретности.
Трудно понять, что именно забыли фашисты на далеком острове в Индийском океане и отчего руководство нашей страны отправило туда команду профессионалов высочайшего класса, когда обстановка на фронте была столь напряженной. Осенью 1941 мы отчаянно бились на всех направлениях, надо было спасать от захвата Москву, спасать страну, а не отстаивать интересы Британии на южных морских путях, как нам пытаются представить этот эпизод некоторые историки. Конечно, Сталин послал на Мадагаскар всего лишь группу разведчиков из шести человек, но каждый из тех людей по уровню своей подготовки стоил едва ли не целой дивизии.
Первым делом напрашивается аналогия с иранской операцией «Согласие». (*см в конце отрывка), которую СССР провел в августе 1941 совместно с Британией. Мы ввели войска в Иран, чтобы не позволить гитлеровской Германии оккупировать эту территорию. Однако Иран находился у нас в подбрюшье, мы соседствовали по Каспийскому морю и не должны были равнодушно смотреть, как их военные проходят обучение в Третьем Рейхе. Само переименование Персии в Иран, Эраншахр, то есть в «страну ариев», говорило о близости идеологий, провозглашавших превосходство одной нации над другими.
Отсталый Мадагаскар не обладал ни развитой экономикой, ни какими-то особыми стратегическими запасами полезных ископаемых и находился от Москвы за восемь тысяч километров. Почему вдруг интересы двух держав-противников, Германии и Страны Советов столкнулись на этом клочке суши в самом начале Великой Отечественной войны?
Я мог бы понять Британию, которой сильно мешали барражировавшие в Индийском океане вражеские подлодки, если бы она первой затеяла чистку Мадагаскара от коричневой заразы. Остров сделался базой для японских и немецких субмарин, которые нападали на морские конвои и мешали снабжению союзнических войск в Африке. Но Британия вступила в битву за Мадагаскар лишь в апреле 1942 года, а до того все выжидала, терпя потери и убытки. (**)
Я мог понять и японцев, устроивших на острове перевалочный пункт перед решительным броском на запад. Мадагаскар расположен в стратегически важном месте, он являлся ключом к господству в южном полушарии. Но вот присутствие там немцев я объяснить вам не сумею. Германии не хватало кораблей, чтобы на постоянной основе барражировать еще и Индийский океан.
Фашисты, конечно, первоначально планировали захватить английские и американские суда, чтобы присоединить их к собственной флотилии, но с этим пунктом сразу же возникли трудности. Мадагаскар при всем желании Гитлера получить все и сразу следовало оставить на потом, и умные люди в Рейхе не могли этого не понимать. Тем более, что нацисты изначально желали использовать остров в качестве места ссылки. Еще в 1935 году прозвучала идея выселить евреев из Европы на Мадагаскар, так сказать, с глаз долой. Но вряд ли эссесовцы прибыли в Антананариву, чтобы подготовить дома для еврейских переселенцев.
В те годы Мадагаскар принадлежал Франции, вернее – правительству коллаборационистов Виши, и гитлеровцы чувствовали себя в Анкаратре привольно. Слабое сопротивление некоторых племен было подавлено в зародыше, ведь основные войска на острове набирали из местных, и нацисты весьма терпимо относились к своим темнокожим союзникам.
Я допускаю, что мальгаши просто не понимали, чем для них обернется победа Гитлера. Вообще, там сложился впечатляющий парадокс: за фашизм бок о бок с «арийцами» сражались люди черной и желтой расы, а против сегрегации по цвету кожи выступали белые европейцы: англичане, русские и кое-кто из французов.
В этот раз мой отец боролся с подлыми захватчиками вдали от родной земли, боролся тайно, скрытый завесой секретности, но это не умаляет его заслуг. Печально, что о его борьбе я стал догадываться лишь на закате своих дней, когда уже не мог сказать лично, как сильно уважаю за этот подвиг. Увы, связанный присягой, папа хранил молчание, мы так и не поговорили с ним по душам. Даже когда я объявил, что еду со своими студентами в Антананариву, он лишь грустно улыбнулся и пожелал удачи, ни словом не обмолвившись, что был там тридцать лет тому назад. Я узнал о его миссии в Анкаратре лишь после того, как прочел рукопись Вани Устюжанинова и, под ее влиянием, вторично отправился в Имерину.