Не желая тревожить Милу, Вик немного прибрался в пустой комнате, помыл ободранный письменный стол с оторванной дверцей и перетащил два стула с кухни, чтобы им с капитаном было где уединиться.
Салимов явился поздно вечером, после десяти, но выглядел по-деловому сосредоточенно и бодро, как будто не трудился сутками напролет. Бросив взгляд в сторону кровати с беспамятной Милкой, он прошел в соседнее помещение и только тогда поинтересовался:
- Может, ее все же в больницу? Мы охрану палаты обеспечим.
- В больнице слишком много посторонних глаз и ушей, а должного ухода нет, - ответил Вик. – И потом, хочу быть первым, кто окажется рядом, когда она придет в себя.
- Но зато там есть всякие МРТ и УЗИ. Мало ли что там у нее в башке происходит. Сотрясение мозга не шуточки.
- Традиционные исследования при сотрясении малоинформативны, - терпеливо разъяснил Соловьев. – У нее типичный психологический срыв. Ей просто нужны покой и смирение.
Салимов пожевал губами и сел на предложенный стул, укладывая плоский портфель с документами на потертые доски столешницы.
- Вот интересно мне, - начал он, - кого они закопали на кладбище вместо Москалевой: бомжиху без рода и племени или куклу? Ясно, что для победы все средства хороши, но ваши коллеги – бесчувственные эгоисты. Прошу прощения, конечно, но заставить отца считать дочь мертвой – это за гранью!
- Великие цели требуют нестандартных методов, - осторожно ответил Соловьев, - вы принесли новый паспорт, как обещали?
- Да, шустрые девочки из паспортного стола все оформили в надлежащем виде, - оперативник раскрыл портфель, - только Людмила должна поставить подпись собственноручно.
- Оставьте все мне, завтра ей станет получше, и она подпишет.
Салимов положил перед Виком прозрачный файл с карточкой учета, заявлением и красной книжечкой с российским гербом на обложке.
- Не забудьте заклеить первую страницу, когда она поставит подпись. Кстати, что ж вы раньше-то не озаботились?
- Простите? – Вик открыл было паспорт, чтобы все проверить, но отложил, услышав вопрос.
- Если Людмила Москалева участвует в программе защите свидетелей, то выправить ей новый документ на другое имя было вашим прямой обязанностью. Почему вы не изменили данные и позволили ей разгуливать по свету с недействительным паспортом? Или я чего-то не понимаю?
Вик тоже чего-то не понимал. Кажется, Салимов решил считать Милу ценной свидетельницей, которой обеспечили немыслимую комбинацию прикрытия. Возможно, Соловьев тонкими намеками как-то поспособствовал подобным выводам, но изначально они говорили совсем о другом. Сегодня же капитан очень легко объяснил «явление покойницы», словно забыв, с чего все начиналось.
Вик предположил, что оперативник, и без того замордованный многочисленными делами, просто не хочет себе лишних проблем и потому двигается по пути наименьшего сопротивления. Однако внезапная смена концепций все-таки настораживала.
- Меня, знаете ли, тоже не во все детали посвящают, - сказал он.
- Знакомая картина, - кивнул Салимов. - Нигде порядка нет, и все всё скрывают друг от друга. А вы когда отбываете с ней в Межгорье?
Вопрос был внезапным. Вик ни разу не упоминал при капитане о Межгорье.
- Куда?
- На секретную базу ФСБ. Да ладно, расслабьтесь, - Салимов подмигнул, - у нас все давно знают, что именно там сидит ваше начальство и рулит ходом расследования, а вы перед ними отчитываетесь. Кстати, спасибо за содействие в поимке группы хитников. В указанных вами местах были обнаружены схроны, и засада, которую мы организовали, принесла плоды. Впрочем, ваше начальство в курсе. Неужели не порадовали еще? Ну, значит, я первым успел.
Вик внутренне похолодел. Он ничего не знал о поимке хитников и схронах, информацию о которых якобы передавал. Происходило нечто невероятное и подозрительное. Капитан явно относился со всей ответственностью к тому, что говорил. Неужели это было очередным проявлением диффузии? Но почему сейчас? И Пат ни о чем подобном его не предупредила...
- Странно только, что они охотились исключительно за черными сапфирами, которые имеют меньшую стоимость, чем корунды традиционного синего окраса, - продолжил оперативник как ни в чем не бывало.
- А как расхитители сами это объяснили?
- Заказ, типа, у них такой. Некие чудаки хотели купить партию черных сапфиров, а у нас в районе Иремеля есть месторождения. Вообще, это редкие самородки, но и вид у них не очень, не всякому подходят, - Салимов усмехнулся. – Слышали, что их называют «камнями колдунов»? С их помощью насылают проклятия и вызывают демонов.
- Мы строим свои версии на научной основе, - ответил Вик, про себя соображая, что могло на этот раз спровоцировать искажение прошлого. Его настораживало, что Патрисия не звонила – неужто все еще дулась на него? Это было так на нее не похоже, дело было для нее всегда на первом месте в ущерб эмоциям.
- Понятное дело, но из песни слов не выкинешь. Кстати, - оперативник понизил голос, - тут мы снова вплотную выходим на фирмочку нашего дорогого Дмитрия Москалева, потому что именно через него шел поток изделий из ограненного черного сапфира за границу. Ювелирная линейка называлась «Звезда чернокнижника». Занятное совпадение, правда? Впрочем, вы это знаете.
- Правую руку Москалева, Андрея Серегина, разыскали? – спросил Вик. Информацию о встрече с Серегиным в Уфимском кафе он Салимову точно передавал. Конечно, и тут могли ожидаться сюрпризы, и если бы капитан сейчас заявил, что слышит о Серегине впервые, он бы, наверное, не удивился.
Однако оперативник, довольно сверкнув улыбкой, немного успокоил:
- Конечно! Прям на квартире, как вы и сказали. Пришлось побегать за ним немножко. Дурачина решил поиграть в человека-паука и полез в окно, но в итоге все равно оказался у нас. Так даже лучше получилось, взяли и под белы рученьки сразу в камеру. Раз удирал, значит, под замком будет сидеть, без вариантов.
Кроме точного адреса, все было объяснимо. Вик покосился на закрытую дверь в соседнюю комнату, где спала Мила. Могут ли нестыковки быть следствием его тесного контакта с «глазом урагана»? Он начинал понимать, что чувствовала жена Грача, когда они вернулись из Антарктиды и увидели, что мир избирательно меняется.
- Серегин дал показания? – уточнил Соловьев.
- Молчит как партизан, даже не отвечает, что делал в Уфе, но мы его дожмем. Наскребем дополнительных улик, и заговорит как миленький, чтобы срок скостить.
- Нужно восстановить всю схему и, главное, конечного покупателя черных сапфиров с Иремеля. Вряд ли это единственное месторождение в мире, поэтому придется понять, почему именно башкирские корунды его заинтересовали. И еще: в последнем заказе значились ограненные или неограненные камни? Привлекались ли ювелиры Москалева, и если да, то какого типа огранку от них требовали?
Вик рассуждал вслух, не рассчитывая на ответ, да Салимов его и не дал.
- Если конечный покупатель сидит за границей, то это уже ваши полномочия, а не наши, - сказал он. – Контрабанда – сфера нацинтересов, куда мы со своей свиной рожей не лезем. Наше дело маленькое: явиться на указанную точку и повязать указанных бармалеев.
Беседа и дальше крутилась вокруг расследования, подкидывая все новые детали и повороты, но Вик все чаще посматривал на часы и прислушивался к тому, что происходит в комнате Милы. В нем крепла уверенность, что главную неожиданность следует ждать именно от нее, а то, что сообщает капитан, лишь отголоски необратимых изменений, чьи центром являлась Москалева.
- Кстати, москвичи-то свою удачу просрали, - выдал под занавес отчего-то довольный Салимов. – Новость о краже века до вас еще не дошла?
- О чем вы? – встрепенулся Соловьев.
- Так улику у них из-под носа сперли! Самый ценный вещдок. Прямо со склада.
- Оружие преступления? Трехгранный кинжал?!
- Слышали, значит? – Салимов был слегка разочарован. – Наше начальство потому и не спешит задержанного Серегина в столицу везти. У них там всюду оборотни в погонах или раззявы. Пусть сначала разберутся, кто у них там засланный казачок, и кинжальчик антикварный найдут. А то, может, и его уже за границу, как ту контрабанду, спровадили. Штучка-то не из дешевых, Москалев ее на аукционе Сотбис покупал за чертову тучу баксов.