Она и правда умерла, убита. Муж «выпил ее» без остатка, но Мила имела все шансы прийти за ним, как оживший мертвец, чтобы отомстить. Порой она даже мечтала об этой мести. Интересно, его хватит удар, когда он ее увидит?
И все же молодой здоровый организм вернул Милу в реальность. Помучавшись и изрядно помучив Соловьева, взвалившего на себя задачу непременно излечить ее, она пришла в себя и, немного оклемавшись, принялась размышлять, как ей быть дальше.
Вик отличался от ее мужа, они были как небо и земля. И как бы не старался Соловей скрыть свои чувства, Мила видела, что заботиться о ней, делать что-то для нее ему приятно. Кого бы он не оставил в недавнем прошлом, но сейчас Вик увлекся именно ею. Ну, или был готов увлечься, женская интуиция не давала ему шанса соврать. Сможет ли она сопротивляться деструктивному началу в себе и не погубить его тоже?
Вик очень ей нравился, и Мила хотела попробовать овладеть своим проклятым даром. Она была обязана приложить все усилия, чтобы отплатить добром за добро.
Первый блин вышел комом. Котлеты на завтрак подгорели, пансионат пропал, но Мила запретила себе отчаиваться. Она научится! Она будет пытаться снова и снова. «Надо стоически встречать лицом к лицу все сюрпризы», - сказала она себе и первым делом стала учиться заново улыбаться. Вику нравилась ее улыбка.
Соловьев повез ее на пепелище в машине. Мила порывалась идти пешком, но он усадил ее в салон, самолично пристегнув, словно немощную старушку.
- Разве ходьба не пойдет мне на пользу? – заикнулась она, когда Вик, осторожно маневрируя, выезжал на улицу.
- Ты слишком слаба для долгих прогулок.
- Но тут недалеко.
- Потом предстоит кое-что проверить, а одну бросать тебя дома не хочу.
- Зачем тогда печку топил?
- Вечером вернемся в неостывший дом. Глупо экономить дрова, когда мы скоро переедем.
- Куда?
- В Межгорье. Познакомлю тебя с Патрисией. Она тебя давно ждет.
Вик вышел закрыть ворота, а Мила отвернулась, прикусив губу. Она была заранее уверена, что Патрисия ей не понравится. А она – Патрисии. Но куда ей деваться? Куда еще бежать?
По дороге Мила смотрела в окна и не узнавала местность, а когда впереди показался ставший родным пятачок у пансионата, ее сердце забилось с удвоенной силой. Не веря тому, что видели глаза, она, потрясенная, вылезла из машины и сделала несколько шагов к покосившемуся забору, залатанному листом ржавого железа. Где же четырехэтажный красавец? Где ворота, поддерживаемые основательными кирпичными столбиками? Только поросшие кустарником обугленные деревяшки, торчащие из низкого фундамента, и заросший сад.
Через калитку, чьи остатки висели на одной петле, Милка прошла вперед, ступая по хрустящим обломкам, и остановилась. Маленькие пушистые комочки вербы покачивались на тонких веточках, сквозь которое виднелись соседние заборы и синяя полоска реки, блестящая на ярком солнце.
Даже природа предала ее. Мила отчетливо помнила, как падала на подмороженную землю трое суток тому назад, а сейчас вокруг пахло весной. Не было снега – из черной земли поднимались среди прошлогодней травы молодые побеги. Среди них важно бродили грачи, ничуть не боясь человека.
- Какое сегодня число? – крикнула она оставшемуся на дороге Соловьеву.
Крик спугнул птиц, и они, недовольно хлопая крыльями, снялись с места, взяв курс в глубину Архиерейки.
- Пятнадцатое апреля!
Весна в этом году пришла рано. Река Белая совсем очистилась ото льда, являя собой недвусмысленную иллюстрацию глобального потепления.
Вик приблизился, перешагивая через завалы.
- Этот пожар случился несколько лет назад, - сообщил он.
- Я знаю, - вздохнула Мила, - Галя меня уверяла, что прежние хозяева земельного участка погибли и бродят по коридорам привидениями.
Она все еще отказывалась верить, что подобное возможно, но оно было. И случилось не с кем-то, а с ней. Это она была привидением. Она несла смерть.
- Господи, за что?! – простонала она, изнывая в пароксизме отчаяния и стараясь при этом сохранить лицо. Последнее удавалось плохо. – И где они все: Галя, Алина, Михалыч? Где Безруцкая? Постояльцы? Они все умерли?!
- Нет, просто прожили этот отрезок жизни по-другому, без нас. В другом месте. С ними все хорошо.
- Ты уверен, что хорошо? Вик, это вообще когда-нибудь закончится?!
Соловьев приобнял ее, защищая, но разве можно защитить от прогнившей ядовитой сути?
- Тебя и Загоскина что-то связывает, - услышала она. – Мне казалось, что Иван Петрович знал, что именно, но не успел рассказать.
- Жаль, что невозможно его расспросить, - вымолвила она через силу.
- Знаешь, такой шанс есть. Ничтожный, но есть.
- Ты о спиритическом сеансе? – она подняла на него изумленные глаза.
Впрочем, почему бы и нет? Коли речь однажды зашла о древних артефактах, то почему бы не продолжить в том же роде и не заняться столоверчением?
Наверное, она бы смирилась и с этим, но Вик сказал:
- Квантовая диффузия – штука весьма запутанная. Не хочу тебя обнадеживать, но возможно и такое, что Загоскин в обновившемся участке реальности остался жив. Предлагаю наведаться к нему домой. Адрес у меня есть.
- Поехали, - согласилась Милка, чувствуя тотальную опустошенность.
И тут ее глаз заметил среди мусора у запузырившейся черным доски ярко-зеленый проблеск.
- Ой! - воскликнула она и стремительно нагнулась, подбирая с земли фигурку маленького динозаврика.
- Что там? – заинтересовался Вик.
- Это мой Дино, - Мила держала на ладони игрушку из киндер-сюрприза и с подозрением рассматривала ее. – Он стоял у меня на тумбочке. Это совершенно точно он, хотя… нет, это другая игрушка!
Разочарование было очень острым. Динозаврик был один в один, как любимый подарок Соловьева, встречавший ее каждое утро по пробуждении, но один малюсенький штришок все портил.
- Можно? – Дождавшись ее кивка, Вик забрал динозаврика и повертел в пальцах: - У него глаза другого цвета.
- Да. У моего были бело-черные, а у этого бело-голубые. Откуда ты знаешь?
- Я его помню. Видел в твоей комнате.
- Ты запомнил?!
Вик пожал плечами:
- У меня тренированная память.
- Тогда ты видишь, что это не он. Наверное, тут играли дети и обронили.
- Это он, - возразил Вик и аккуратно вложил фигурку в ее ладонь, - просто он изменился вместе с нами. Теперь это твой талисман. Храни его, а он будет хранить тебя.
Мила сжала кулак, ощущая тепло пластмассовой игрушки, побывавшей в его руке. Пожалуй, она и впрямь не расстанется со своим новым Дино. Даже если это не он, а его копия. Вик и Дино – это все, что у нее осталось.
Соловьев меж тем продолжал вглядываться в мусорную кучу, даже поворошил ее носком ботинка. Его упорство увенчалось успехом: нагнувшись, он подобрал еще один предмет, которому не было места на пепелище – ее обручальное кольцо с бриллиантами.
- Твое?
Мила замотала головой, отступая на шаг. Конечно, она узнала кольцо, которое так и не сдала в ломбард. За него можно было выручить несколько десятков тысяч, и ей бы радоваться его появлению, но вместо этого она не спешила его брать, испытывая отвращение. Почему из всех вещей, что ее окружали, уцелели лишь Дино и кольцо? Два подарка, но один дешевенький и теплый, символ ее простенького настоящего, а другой дорогой и холодный, символ ее морального угнетения.
Вик не поверил, что кольцо чужое. Вероятно, догадался по ее лицу, что с ним связано. Он положил находку в карман и потянул Милку за рукав к машине.
- Нанесем визит Загоскину и отправимся в Межгорье. Здесь нам больше делать нечего.
Она покорно пошла за ним, согласная ехать куда он скажет, лишь бы он не бросал ее одну в этом хаосе из мыслей, чувств и вопросов без ответов.
- Ты меня не бросишь? – спросила она.
- Даже не смей так думать. Мы с тобой связаны как нитка с иголкой. Кто подарил тебе «Киндер-сюрприз»?