- О каком деле вы говорите? – спросил я настороженно. – Разве это не просто экскурсия в позабытую сокровищницу?
- Конечно, нет, - ответил умбиаси. – Стал бы Андрианаманитра беспокоиться из-за подобных пустяков!
Мы расселись в лодке так, чтобы она не перевернулась: Мписикиди на носу с веслом-палкой, я посередине, а умбиаси Расамуэль на корме, - и поплыли, раздвигая склоненные к воде широкие листья и поникшие стебли трав.
Пирога летела по темной воде, направляемая твердой рукой жреца. Временами Мписикиди командовал:
- Пригнитесь! – и мы падали на дно, чтобы не разбить лбы о толстую ветку или нависающий над рекой гранитный уступ.
Однажды пирога закачалась, будто налетела на подводный риф, а вода вокруг подозрительно вскипела, и жрец сказал:
- Тому, кто видел тени вазимба и не струсил, крокодилы не страшны.
Однако мне показалось, что он успокаивает и себя тоже. Мписикиди заметно нервничал. Он старался не подавать виду, но его посеревшее лицо говорило о каких-то явно мучительных переживаниях.
И вот впереди показалась пещера. К ней от реки вели ступени, выбитые в каменистой почве и укрепленные аккуратно подогнанными толстыми плитами. Для того, чтобы привязать пирогу, в нижнюю ступень был вмурован специальный колышек с кольцом.
Пока жрец привязывал пирогу, я перебрался на твердую землю и сделал несколько взмахов и наклонов, чтобы восстановить кровообращение и добиться, чтобы мир не качался перед глазами, подобный бушующему морю.
Пещерный зев манил, но я не отважился нырнуть туда вперед моих более опытных спутников, и, как оказалось, правильно сделал: храм от незваных гостей охраняли хитроумные ловушки. Мписикиди обезвредил их по очереди и, только когда последняя из них не представляла опасности, повел нас за собой в темные недра горы...
9.4 (продолжение рассказа)
Пещера начиналась узким проходом от реки, который закончился лестницей, убегающей вниз, в кромешный мрак. По ней мы двигались практически наощупь, из-чего едва не пересчитали спинами ступени (никто не взял с собой ни фонаря, ни факела, что, видимо, было предписано законом – или жрец просто об этом запамятовал). Однако уже в конце пути разгорающийся свет вдохнул в нас новые силы.
Лестница привела нас в великолепный зал, освещенный лучами солнца, падающими из круглых отверстий в высоком потолке. Они отражались от неких зеркальных препятствий, превращая помещение в настоящее торжество света. Я почти ослеп в его сиянии и беспомощно моргал, стараясь избавиться от пляшущих перед глазами пятен.
Наконец мне удалось рассмотреть колонны, украшенные резьбой и надписями на неизвестном языке, а также пьедестал у противоположной стены, к которому вели широкие и многочисленные ступени.
На пьедестале, представлявшем собой огромный параллелепипед, было пусто. Так, во всяком случае, мне показалось снизу. Отчего-то я предположил, что это древний трон, на котором некогда восседал король или обличенный властью священнослужитель. У трона, правда, не имелось ни спинки, ни подлокотников, да и форма его была нетипичная, но выглядел он величественно.
Мне не терпелось рассмотреть его и изучить выбитые на нем знаки, но приходилось ожидать, когда мне это позволят.
Прошелестев по каменному полу своими церемониальными сандалиями, плетенными из волокон священного баобаба,(*) жрец остановился между мной и троном, и произнес, картинно воздев руки:
- О чужеземец, удостоенный чести стать «Рукой Бога»! Ты стоишь в главном хранилище наших древних сокровищ, под сводами которого не ступала нога белого человека вот уже двести лет. Дух великого Андрианаманитры, создателя всего сущего, захотел открыть тебе эту тайну. Я, его верный слуга, подчиняюсь и готов показать тебе дверь в его небесную обитель. Ключ от нее, как и сам волшебный замок хранятся на этом алтаре. Их вернули в храм два твоих соотечественника, связанных с тобой узами крови.
Мписикиди, сделав мне жест следовать за ним, бесстрашно поднялся по ступеням, и я поспешил сделать то же самое, предвкушая удовольствие от встречи с неведомым языком. Трон оказался алтарем, то так даже было интереснее.
Однако подойдя к параллелепипеду вплотную, я заметил, что сверху в специальных углублениях на нем помещались две деревянные шкатулки из темного дерева. Они смотрелись необычно, тем самым перетягивая на себя мое внимание как исследователя. Вместо того, чтобы немедленно заняться символами на боковинах алтаря, я принялся разглядывать шкатулки.
Правая шкатулка была примерно 25-30 см в длину и около десяти сантиметров в высоту, точнее определить было невозможно, так как ямки почти соответствовали ее размерам. Деревянные грани украшала тонкая резьба, но рассмотреть возможно было лишь крышку.
Левая шкатулка была пошире и побольше на десяток сантиметров, и ее тоже покрывала причудливая резьба.
В центре алтарь был пуст, но по третьему углублению было понятно, что и там некогда помещался какой-то затейливый предмет.
- Когда-то на этом каменном столе стояла треугольная чаша, из которой пил бессмертный владыка подлунного мира Андрианаманитра, - сообщил мне жрец, указывая на пустующую ямку. - Чаша давно утеряна. Мы ждем ее появления через сорок пять лет. С западной стороны и с восточной находятся вещи, принадлежавшие великому создателю сущего – его кинжал и зеркало. Кинжал хранится в западной шкатулке, зеркало в восточной. Так было не всегда, но однажды твой предок привез в храм первый дар и тем самым положил начало к восстановлению славы Андрианаманитры. Второй твой предок привез второй дар. Тебе же суждено привезти третий дар – Поющую чашу. Именно поэтому, повинуясь воле высших сил, я привел тебя сюда, под священные своды. Я обязан сегодня явить тебе смысл наших грядущих побед.
Жрец медленно, словно сомневаясь, что это стоит делать, прикоснулся к шкатулкам и одновременно поднял их крышки. Я подался вперед, вытягивая шею, чтобы ничего не пропустить.
Внутри правой шкатулки покоился тибетский ритуальный нож. Трехгранная пурба с рукояткой в виде ваджры. В левой лежало круглое каменное зеркало вроде докё с непонятными символами, высеченными по краю и с крупным черным корундом в центре.
От удивления мой рот раскрылся, но я не смог вымолвить ни слова. Как это тут оказалось?! Да не просто оказалось, а стало «священным сокровищем», национальным достоянием мальгашей, оберегаемым веками?! На Мадагаскаре не могло быть ничего подобного!
Довольный моей реакцией, которую он принял за почтительное благоговение, Мписикиди изрек:
- Имя божественного оружия – Анвадхадроти. Оно выковано небесным кузнецом из застывшего солнечного света и хранит в себе его силу. Имя зеркального замка к нему – Белое солнце Андрапанагуны, оно показывает отражения, посланные в наш мир Белым солнцем.
Мое натренированное ухо уловило искаженный санскрит. Анвадхадроти могло когда-то произноситься как «Авадхья джьоти» - «неуязвимый свет». Андрапанагуна напомнило выражение «дарпана гуна», то есть «зеркальная сеть». Осознав это, я поразился пуще прежнего.
- Анвадхадроти отсекает любые тени, - пояснил жрец. – Солнце бывает белым и черным, оно заключает в себе доброе и злое, сильное и слабое, холодное и горячее. Солнце светит не только днем, но и ночью, когда мы не видим его. Магия древних богов способна проявить в зеркальном лабиринте невидимое. Я покажу тебе, чужеземец, как это происходит. Каменный зеркальный диск будет нашим проводником по лабиринту из миллиона путей, а нож будет нашим защитником.
Жрец приказал мне достать из шкатулки зеркало, сам же взял пурбу. Держа его перед собой на весу, он начал осторожный спуск в зал, туда, где у подножия нас все это время дожидался умбиаси Расамуэль.
Я двинулся следом как загипнотизированный, точно так же на вытянутых руках неся загадочное «Белое солнце».
Зеркало оказалось очень увесистым и теплым. Камень в его сердцевине сверкал в льющемся сверху свете подобно черной звезде о восьми лучах. Я забыл, как страстно мечтал только что перерисовать себе в блокнот знаки, выбитые на пьедестале. Сияние драгоценной звезды полностью подчинило меня своей воле. Наверное, это был черный алмаз или сапфир, но размеры его были просто устрашающими. Только ради того, чтобы его не украли охотники за сокровищами, следовало держать в тайне местоположение пещерного храма.