- Неужели у вас его тоже забрали? – не поверила Милка.
- Я ничего не делал, - ответил старик, - ни добра, ни зла, но в этом и проблема. Я не делал ничего! Я боялся использовать Дри Атонг, чтобы не умножать зло. Просто плыл по течению, спрятав нож в сейф.
- Но... вы – Хранитель? Вам и не нужно было что-то делать, ведь так?
- Нет, милая девушка. Я не проходил посвящения, не давал клятв, а то, что произошло на Мадагаскаре, было скорей недоразумением. У меня в этой истории другая роль: я стал Собирателем, как мой отец. Я должен был искать реликвии и приносить в храм. Нож, который оставался у меня дольше положенного, требовал выбора, а я избегал его, поэтому он ушел к новому владельцу. К человеку, который не такой трус, как ваш покорный слуга, и который будет действовать, а не выжидать из страха «как бы чего не вышло».
- Вы сожалеете? – шепнула Мила, чьи глаза невольно наполнились влагой.
- Я сожалею лишь о том, что не выбрал нового владельца сам, - ответил старик. – Надо было найти самого достойного из людей. Но, как уже говорил, я не был Хранителем и не имел никаких инструкций. Я даже не подумал, что после открытия портала в Антарктиде мир нуждается в сильной и доброй руке. А теперь уж поздно… мир изменился, и он следует по неверному маршруту, однако я больше не в силах на это повлиять.
- Как вы узнали про портал в Антарктиде? – задал очень правильный вопрос Соловьев.
Но Загоскин ловко ушел от прямого ответа:
- Очень просто догадаться, когда цитируешь отрывки из древних текстов наизусть, - сказал он. – К тому же, в тот день погибла моя жена… Кайяна ушла на небо, дом сгорел, и Дри Атонг исчез. Это взаимосвязанные вещи.
Загоскин прервался, потому что воспоминания до сих пор невыносимо бередили душу. Мила и Вик молчали, ожидая продолжения.
Наконец старик заговорил, но с глубокими паузами и через силу:
- У нас была дачка на Белой… Выше по течению. Деревянный домик без удобств, но с хорошей печкой. Иногда мы там жили зимой неделями, когда хотелось уединения… Тем утром, двадцать девятого января, я включил новости, а там опять все только и твердили про дурацкий астероид. Слушать про него мне надоело давно: упал и упал, сколько можно тему мусолить? Я вышел в сад… Там морозец легкий. Солнце встает, и воздух прозрачный-прозрачный, наполненный желтым светом… Я дошел до ограды, а там дальше у нас кусты и обрыв... Реку снегом замело – два дня накануне метель бушевала, ветер, а тут наконец-то стихло. Вот, думаю, день-то какой хороший… И вдруг взрыв! Катенька на кухне завтрак готовила…
- Мы вам соболезнуем, - тихо промолвила Мила.
Загоскин благодарно кивнул.
- Это не было несчастным случаем, - заявил он спустя несколько тягучих секунд. – Я не сразу сопоставил, конечно. Не до того было, но пожарный инспектор сказал, что кто-то с газовым баллоном накануне похимичил… Я не поверил: кому мы нужны? Только через три дня после похорон в себя пришел и стал соображать… Сейф с пурбой остался невредимым, вот что странно! Тот угол дома даже не закоптился. Я подумал, что надо бы забрать кинжал. Поехал туда… а по дороге мне Буди звонит и говорит, что его невеста исчезла.
- Как исчезла?! - воскликнула Мила.
- Да вот так… Словно и не было никогда. В ее квартире живут другие люди. В ее офисе никто о такой не знает. Общие знакомые о ней не помнят. Буди находился в полной растерянности. Он меня спросил: «Папа, что происходит?» Я, конечно, подозревал кое-что…Сердце у меня екнуло и сразу нехорошо стало. Говорю таксисту: останови возле отделения. Зашел в полицию, пригласил с собой участкового. И не ошибся: мы приехали на пепелище, а там странная компания в развалинах мародерствует. Конечно, участковый их спугнул. Они в машину – и деру. Сейф успели только из стены выколупать, но не вскрыли. Хитрый замок был, не поддался с наскоку. Уж участковый меня ругал! И меня, и сына помянул. «Хоть вы и не вменяемые после трагедии, - выговаривал, - а надо ж было догадаться сейф с ценностями в разрушенном доме оставить!» Но когда увидел, что в сейфе помимо пустой шкатулки нет ничего, плюнул с досады. Да и я, признаться, был шокирован. Те негодяи точно до кинжала не добрались, но ведь он пропал! Не иначе злые духи-вазимба утащили...
- А неизвестные искали точно именно его? – спросил Вик. – Не просто деньги или драгоценности?
- А что там еще было искать? Все знали, что мы миллионами не ворочаем.
Соловьев потер лоб, разглаживая морщины. Миле показалось, что он не больно верит словам профессора. Точней, не хочет верить.
- Ваш сын мог взять нож из сейфа, не сообщив вам?
- Буди ничего не знал, - отрицательно ответил Загоскин. – Я считал, не стоит его впутывать, все равно ничем помочь он не мог, только бы подверг себя опасности.
- А как же его пропавшая невеста? – поинтересовалась Мила.
- Он ее и без меня нашел – в Америке. В каком-то смысле это была уже не та девушка, которую он любил. Ее жизнь изменилась, и сама она тоже изменилась. Не сложилось у них в итоге ничего путного. Буди расстраивался, но потом утешился, забыл… Что, разочаровал я вас? Вы же ко мне за пурбой приехали, так? А ее и нет!
Загоскин пристально взглянул на Вика из-под насупленных бровей. Тот покачал головой:
- Опустить руки я не готов. Возможно, артефакт не утерян безвозвратно, и на его след можно напасть.
- Ну, бог в помощь, - Загоскин усмехнулся. – Я и Москалеву так сказал, когда тот приехал ко мне с этим вопросом. Наглец сначала денег сулил, потом угрожать начал, но я сказал, что он опоздал. Вот честно, ребятки, продал бы я ему этот нож без возражений, но покупатели явились слишком поздно.
- Но зачем ему? – Мила беспомощно посмотрела на Виктора. – Зачем Дмитрию пурба? У него уже была одна такая. Он, конечно, собирал разные безделушки, но покупал их не с рук, а через посредничество крупных торговых домов. И как правило, он брал только вещи с документально подтвержденной историей.
- Интересно, как Москалев узнал о том, что пурба именно у вас? – спросил Вик.
- Наверное, из статьи, которую я когда-то написал, - мрачно ответил Загоскин. – Больше неоткуда. Я знал, что попытка с ограблением сгоревшей дачи к чему-нибудь приведет, и ждал визита. Он и последовал – не прошло и года. Москалеву я не стал все столь подробно описывать, как вам сейчас. Просто сказал, что да, было это у меня, но сплыло. Они ушли, а я сел за написание книги. Если тайна вышла наружу, обратно ее уже не затолкаешь, и обязательно найдутся другие охотники. Меня об этом предупреждали в Непале. Истинные Хранители не болтают направо и налево о том, что хранят, но я – Собиратель, мне никто не запрещал. Я решил написать полуфантастическую книгу. Пусть лучше думают, что я выжил из ума, гоняются за своей жар-птицей вдали от моей семьи и не пристают к сыну. Специально, чтобы защитить его, я и придумал, будто пурба исчезла еще до его рождения.
- А что произошло с вашей книгой? – вдруг вспомнила Мила. – Вы тогда мне сказали, что остался последний экземпляр.
- А это уже совсем другая история, - слегка оживился профессор. – Я подозреваю, что кое-кто настроился окончательно переделать наш мир. После астероида многое поменялось, но не сразу. Они крадут у нас реальность кусками, по очереди.
- Кто крадет? – встрепенулся Соловьев.
- Те, кто открыл портал в Антарктиде, конечно, - убежденно ответил Загоскин. - В этом январе вот снова украли. И сегодня тоже. Мудрят они там чего-то с неизвестной мне целью.
- В январе? – Мила подалась вперед, стремительно бледнея. – Что случилось с вами в январе?
- Моя книга исчезла. Я как раз успел издать ее за свои кровные, за вырученные от сдачи в аренду квартиру. Так было быстрей, чем пороги издательств обивать, а времени, я это чувствовал, мне уже мало оставалось. Из типографии прислали десять авторских экземпляров, они дошли в пансионат после Нового года. Курьер принес посылку аккурат в Сочельник, и я решил это отметить. Договорился с Айратом, с санитаром нашим. Он хоть и мусульманин, а горькую пьет будь здоров, все время навеселе. Я ему сунул деньжат, и он мне тайком в апартаменты пузырь беленькой пронес. Благо праздник был, и он лишних вопросов не задавал. Пил я, значит, горькую, поминал Катю, смотрел на книгу, лежащую на столе… Кстати, не так много и выпил я, всего один стакан. А утром обнаружилось, что не только следы моей попойки из комнаты испарились, но и упаковка с книгами. Посылка стояла возле телевизора. Все накануне меня поздравляли, радовались, а наутро ни одна душа о мемуарах не вспомнила. Я скандалить стал. Ладно, водку сперли, но посылку-то мою куда дели? А сестрички лишь плечами жмут, директриса лепечет невнятное. Все исчезло! О книге моей не осталось никаких упоминаний ни на сайте агентства, ни в интернет-магазинах. Даже договор с подписями из ящика пропал. Уцелел только вот этот экземпляр, что был отдельно от остальных. Под подушкой у меня лежал.