Загоскин снова взял паузу, а Мила застыла на своей табуретке, преисполнившись суеверного ужаса. Ей было жаль старика, претерпевшего страшные удары судьбы, но в то же время она понимала, что это не только его история – это и ее история тоже. В эту Рождественскую ночь она бежала из дома. И если верить новостным сайтам, то Дима ее не отпустил, догнал...
Ее муж каким-то образом был замешан во всем этом. Он был у Загоскина, искал пурбу и потом купил какую-то на аукционе… Нет, все это не было совпадением!
Почувствовав ее смятение, Вик взял ее руку в свою. Незаметно взял, под прикрытием стола, но Мила чуть не выдала его, задохнувшись от неожиданности. А когда он ласково погладил ее ладонь большим пальцем, то и вовсе покраснела, как девчонка.
- Как вы переместились из пансионата в свою квартиру? – подал реплику Вик, продолжая держать руку Милы, отчего по ее телу стремительно бежали одна за другой волны удовольствия, усмиряя тревоги.
- Я покинул пансионат в феврале, когда стало нечем платить, - откликнулся профессор, который их переглядываний и манипуляций под столом не замечал. – Буди перестал переводить деньги, а жильцы, которым мы сдавали квартиру, съехали, и новых поступлений на мой счет не предвиделось. Старые же я отдал за печать и корректуру. Я был вынужден вернуться сюда, чтобы помереть в родных стенах.
- Я слышала о ваших финансовых затруднениях, - произнесла Мила, припоминая разговор работниц на кухне пансионата. – В моем недавнем прошлом с вами случилось то же самое. Но почему ваш сын так поступил, никто из нас не понимал.
- Кто-то сообщил ему в Америку, что я коней двинул, - ответил Загоскин с непонятной злостью. – И не просто позвонил, а выслал документы и свидетельство о смерти. Этим бумажкам он сразу поверил, даже сомневаться не стал!
- Вы разве не пытались с ним связаться и сказать, что живы?
- А разве я жив? Милая девушка, перед тобой сидит мертвец. Да-да, я живу лишь милостью Андрианаманитры, который ждет исполнения данного мне поручения. Я обязан привезти в старый мадагаскарский храм Черное Солнце – Чашу. Годы минули, но где ее искать, я все еще понятия не имею. Вот и вынужден умирать раз за разом, а потом воскресать. Это мне такое наказание. И самое паршивое, что я бессилен что-либо изменить.
Бессилие напрягало и Милу. Как с ним бороться? Никакие артефакты не спасут, ведь был же у профессора нож, но и с ним не получилось ничего хорошего.
Если бы не Соловьев, не его поддержка, она бы снова впала в отчаяние. Но Вик сидел рядом – теплый, уверенный, желанный – и одним своим присутствием вселял в нее уверенность, что все будет в порядке. Уж он-то об этом позаботится. Он это мог!
- Кстати, а что вчера со мной произошло? Ведь произошло же, да? – с жадным нетерпением спросил Загоскин. – Я снова умер?
- Стоит ли? – высказал сомнение Соловьев. – Для вас это как бы не сбылось, зачем знать подробности?
- Я, можно сказать, коллекционирую свои смерти. Так что это было?
- Вы неудачно упали и стукнулись головой.
- Шутишь? – Загоскин моргнул. – Стыд какой! Упал! С лестницы?
- С кровати.
- Стыд, - повторил он и снова сжал кулаки.
- Но это случилось не вчера, а неделю назад, - добавил Соловьев. - Мы еще точно не знаем, с чем связаны временные промежутки. Иногда они занимают миг, иногда больше. Я знаком с человеком, который воскрес спустя два года.
Профессор наклонил голову к плечу, оценивающе смерив его взглядом:
- Вот что! Теперь твоя очередь исповедоваться. Кто ты такой и что это за «мы»? Кто поручил тебе найти меня и забрать артефакт? И что вам вообще известно об этих… странных изменениях реальности и открывающихся порталах?
- Я начну с последнего вопроса, - ответил Вик. – Про порталы, правда, ничего не знаю, но изменения мы отслеживаем. Мы называем их «диффузиями». Диффузии производит древнее устройство, которое вы знаете под именем «Чаши». Работающая Чаша неисправна, ее сломали, когда пытались запустить без Ключа, поэтому такие последствия.
- Так это Черное солнце нахулиганило в Антарктиде? Не астероид?
- Падение астероида усугубило, конечно, такого никто не предвидел, - Вик вздохнул и продолжил: – Мы знаем, что предметы, которые путешествуют из мира в мир вместе с инициатором пробоя, в первый раз меняют одну из своих характеристик, но затем, во все последующие скачки, остаются без изменений. Причина этого пока непонятна. Мы называем их «точка привязки», но название чисто условное.
- Шкатулка, книга, моя клюка, - Загоскин бросил взгляд на прислоненную к стене трость. – Я обращал на них внимание, но тоже не знаю, что это такое. Я зову это маркерами. По ним можно ориентироваться, но почему, к примеру, маркером стала именно шкатулка? Или вот эта палка? Хотя… если я, как вы говорите, упал с кровати, то трость выглядит злой шуткой. Как ты считаешь, Мироздание умеет шутить?
Вик пожал плечами:
- Если это управляемый хаос, то почему бы и нет? У того, кто управляет, может наличествовать чувство юмора.
- Допустим, - кивнул Загоскин. – Что еще скажешь хорошего?
- Еще мы знаем, что избежать неприятных последствий при диффузном расслоении помогает древнее устройство в виде тибетского трехгранного кинжала, - осторожно продолжил Соловьев. - Я не физик, но в лаборатории есть целая команда, которая этим занимается. Надеюсь, что к настоящему времени они существенно продвинулись вперед.
- А ты их об этом не спрашивал что ли?
- Это весьма специфическая материя, - скупо улыбнулся Вик, - боюсь, что все равно ничего не пойму.
- Выкрутился красиво.
- Я не выкручивался. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом.
- Еще скажи, что тебе наплевать на теорию, ты типа практик, - Загоскин закашлялся и махнул повелительно рукой, требуя продолжать. Сквозь кашель выдавил: - Что за лаборатория?
- Это научная лаборатория «Яман-четыре». Расположена в районе горы Ямантау, в заповеднике. Там ведутся исследования разной направленности, в том числе и работы по созданию аналогов известных вам артефактов. Мы исходим из того, что это не какие-то оккультные и мистические вещи, а технические устройства, которые можно воспроизвести и улучшить.
- И как далеко продвинулись, ты якобы не в курсе? Ну-ну. Только место вы выбрали злое. Тебе известно, что в переводе с башкирского «яман тау» означает «плохая гора»?
- Зато работа там кипит хорошая, праведная, - сказал Вик.
- А это как посмотреть… Впрочем, - Загоскин резко сменил тему, - мы болтаем битый час, и я совсем забыл про обед. Мне ведь нельзя нарушать режим. Диабет, знаете ли… Отведаете моих щей? Приглашаю!
- Ты голодна? – спросил Вик у Милы, снова поглаживая ее ладонь под столом.
Девушка смутилась и осторожно потянула руку на себя. Хорошего понемножку.
- Нет, не очень, - пролепетала она, - но…
Ее прервал требовательный звонок в дверь. Точно так же, наверное, звонил недавно Соловьев, пытаясь заставить профессора открыть им.
Загоскин вздрогнул и дернулся на табурете, а чтобы не упасть, вцепился в край стола.
- Вы ждете кого-нибудь? – спросил Вик.
- Нет… - пробормотал старик. – С меня и вас достаточно! Сделаем вид, что никого нет дома.
- А если это ваш сын приехал из Америки?
- Буди? – Загоскин изумленно уставился на Соловьева.