— Решил в сыщика поиграть? — рычит он прямо в лицо Рика. Граймс напрягается. Стоит тому только потянутся к пистолету, как Мэрл надавливает немного сильнее. — Тс… не стоит делать глупости.
— Мне что, уже нельзя ходить по тюрьме? — вполне спокойно интересуется Рик. Он слишком резко расслабляется. Во взгляде появляется лед. Неплохо. С самоконтролем у Граймса все в порядке. — А вот чего ты нападаешь на людей?
— Как запел. Какого хуя тебе понадобилось в этом коридоре?
Рик на секунду прикрывает глаза. Губы дергаются в легкой ухмылке.
— Ты не догадываешься? — низким голосом спрашивает он. Рик откидывается на стену и прикрывает глаза. — Думаешь, я совсем идиот? Где Дэрил?
Их взгляды сцепляются. И с этого момента Мэрл понимает окончательно, что никогда не прогнется под него. Нет, такой урод точно не достоин его братишки.
— А с чего ты решил, что я знаю?
Мэрл тоже не собирается уступать. Он скорее даст Дэрилу там сдохнуть, чем пустит к нему Граймса. Нет уж, играть, так на все.
— Тогда почему нападаешь?
— Не люблю, когда за мной следят. Паранойя, знаешь ли.
Рик пытается давить морально, но весовая категория не та. Мэрл с легкостью может растоптать его.
— Лечится нужно, — произносит в ответ Рик.
— Этим я и занимаюсь. Такими вкусненькими таблеточками.
Это должно было сбить Рика с толку. Но Граймс словно и не замечает его слов.
— Где Дэрил?
— Может быть, на охоте? Я не нанимался следить за ним. Если он ушел от тебя, это твои гребаные проблемы, а теперь не мешай мне. Я хочу пойти в тихое место и немного полечиться.
Мэрл толкает Рика и резко отпускает. Он не спешит уйти, ждет, пока Рик не съебется сам. И ведь Граймс действительно уходит с независимым видом, задрав нос к самому потолку. Вот только нечего строить обиженную гордость, все равно никто не оценит. Однако что-то подсказывает, что с Риком еще не все кончено. Этот гребаный ублюдок слишком упрям, чтобы так просто сдаться.
Мэрл не торопится, он внимательно прислушивается, но ни единого звука за спиной. Похоже, на сегодня Граймс действительно успокоился. Однако Мэрл осторожничает и только у камеры немного успокаивается. Он прислоняется к тяжелой железной двери и прислушивается. Ничего, как будто внутри никого нет. А вот из дальней камеры продолжается монотонный стук. Мэрлу было слишком лень убивать ходячего, и тот скрашивал его одинокие вечера. Они даже как будто подружились.
Тяжелый вздох срывается с губ. Чего-то он устал. Не физически, скорее морально. В последнее время все стало слишком сложно и дерьмово. Зря они приехали сюда.
Взяв себя в руки, Мэрл открывает замок и толкает дверь на себя. В нос бьет отвратительный запах мочи и засохшей рвоты. Дэрил выглядит хреново. По цвету он уже соперничает с грязной серо-белой простыней, на которой лежит, а вот мешки под глазами потемнели раза в три. Его можно было бы перепутать с ходячим, если бы не поверхностное дыхание. Он даже хрипит как мертвец.
Мэрл вытаскивает из-за пояса пакет с лекарством и кидает его на кровать. Сначала нужно сделать мелочь, а потом только приступать к ягодкам. Он берет тряпку и мочит ее в бочке-раковине. Мэрл не особо умеет ухаживать, как-то не приходилось. Дэрил, когда Мэрл не сидел, был довольно самостоятельным, а к остальным он не испытывал каких-либо чувств. Ну уж как умеет. У него не получается нормально стереть блевотину с Дэрила, отрастил себе щетину, за которую все цепляется, но хотя бы как-то освежает его лицо. Только когда он плюхает на лоб мокрую тряпку, Дэрил открывает больные глаза. Губы слегка дергаются, пытаясь сложиться в улыбку.
— Мэрл…
— Хреново? — интересуется Мэрл. И когда Дэрил слабо кивает, говорит: — Будет еще хреновее.
Он нехотя поднимается. Капельница, протянутая к руке Дэрила и висящая здесь на единственном крючке, уже пуста. Впрочем, заменить ее не так уж и сложно. Дело одной минуты.
— А я думал, ты меня обрадуешь, — усмехается Дэрил.
Он тяжело выдыхает и вновь прикрывает глаза. По телу проходит заметная дрожь. Мэрл знает, что за боль он испытывает, и знает, как будет дальше. Он присаживается рядом. Дэрил тут же перекладывает свою руку ему на колено. Костяшки сбиты, ногти обломаны, еще одно напоминание того, как он развлекся ночью.
— Как там все? — обеспокоенно спрашивает Дэрил. Он противно хрипит, и у Мэрла стягивает что-то глубоко в желудке. Не нравится ему все это.
— Все ок. Правда, тут баба, которую мы привезли, пристала. Ты мне ничего не хочешь сказать, братишка?
Дэрил даже немного оживает. Приподнимается слегка, но тут же падает обратно.
— Донна?
— Именно. Так я слушаю.
Дэрил прикрывает глаза. Мэрлу становится интереснее. Не стал бы он себя так вести, если бы здесь ничего не скрывалось.
— Дэрил…
Брат тяжело выдыхает, срываясь в стоны. Он вздрагивает, сжимает еще крепче. Между бровей залегают глубокие морщинки. Кожа сереет.
— Мне хреново, — пытается соскочить он. Рука исчезает, Дэрил аккуратно переворачивается на бок носом к стенке.
— Хватит юлить. Давай, Дарлина, будь хорошей девочкой, не заставляй меня применять крайние меры.
Дэрил вздрагивает. Похоже, пробило. Однако вместо ответа он резко поворачивается и перегибается через край кровати, выблевывая на пол резко воняющий желудочный сок и воду. Блядь, Мэрл даже не представлял, что ему будет хреново на это смотреть. Он словно сам вновь проходит через это.
Спина Дэрила вздрагивает под ладонью. Мэрл слегка поглаживает ее, отлично помня, насколько в такие моменты требуется поддержка, и он честно пытается дать ее, пускай и неловко, неумело. Дэрил вновь опирается на него ладонью. Поднятое лицо, все в слезах и рвоте, заставляет почувствовать незнакомый прилив эмоций.
Дэрил тянется к кружке, делает маленький глоток и вновь падает на кровать, изможденный очередным приступом. Такой жалкий, больной, словно ребенок. Резко накатывает странное желание лечь рядом и обнять брата, словно маленького. Бред, конечно, но даже эта мысль шокирует. Когда-то одна девушка сказала, что он бесчувственная скотина, и Мэрл согласился с этим, похоже, поспешно.
— Она что-нибудь сказала? — едва слышно бормочет Дэрил. Он слегка дергает трубку капельницы, распрямляя появившийся загиб.
А вот это уже интересно. Мэрл еле сдерживается, чтобы подавить естественную реакцию податься вперед. Дэрил ничего ему раньше не рассказывал.
— Ну-ка, ну-ка, а что должна была сказать?
Дэрил бросает на него недовольный взгляд и тут же отворачивается. Прямо обиженный ребенок. Вот только Дэрил не ребенок, а взрослый мужик, в исполнении которого такое выражение не может работать.
— Давай, Дарлина, не веди себя как девчонка, а то я и правду задумаюсь о юбке для тебя.
Дэрил вздрагивает, напрягается, но уже не от боли. Мэрл отлично знает, как завести брата.
— Все же против природы не попрешь, да? Понятно, почему по херам пошел. Я тут недавно видел косметичку. Нужно было брать, забыл, что у меня баба растет.
— Завали хлебало, — раздраженно рычит Дэрил. Он приподнимается, чтобы тут же упасть обратно, сжаться и захрипеть от боли. Мэрл отлично знает, как сжимаются кишки, как желудок поднимается к горлу. — Я не в настроении выслушивать это дерьмо.
— О как, у кого-то характер прорезался. Ты знаешь, чего я хочу.
Дэрил не торопится отвечать. В какой-то момент кажется, что мелкий вообще отрубился. Но нет, дыхание неглубокое, Дэрил борется с болью и вызванной из-за нее тошнотой. Мелкий тянется к боку, сжимает его, словно и там чувствует пронзающие нервы иголки. Капельница дергается, но Дэрил этого словно не замечает, хорошо хоть не выдирает ее.
Мэрл тихо поднимается, прихватив с собой стоящую прямо на полу кружку. Немного свежей холодной воды никогда не помешает. Он возвращается на место и просто ставит кружку Дэрилу на бок. Как только очередной приступ проходит, брат закономерно тянется к воде.