— Так что? — все же настойчиво спрашивает он, когда Дэрил возвращает пустую кружку. На подушке остаются мокрые следы, которые его не волнуют. Дэрил укладывается прямо на пятно.
— Я ее изнасиловал, — неожиданно выдает Дэрил.
Мэрл замирает. Сказать, что эти слова шокируют его, ничего не сказать. Словно обухом по голове бьют. Перед глазами на секунду темнеет. Но до того, как он спрашивает, какого хрена, включается мозг. Изнасиловал? Не может быть. Это никак не сочетается с образом его Дэрила. Братишка не мог сделать ничего подобного.
— Объясни, — тщательно контролируя голос, просит он.
— Нечего объяснять, я сделал это.
Дэрил съеживается еще сильнее, однако Мэрл не готов отступить. Он сжимает ногу брата.
— Дэрил, мать твою, мне каждое слово из тебя тисками вытаскивать?
— Я был пьян, она под наркотой, и я воспользовался. Однако это нихрена не снимает с меня ответственность.
Мэрл фыркает. Ну трахнуть поддатую бабу вообще не считается, а если она еще и под наркотой… значит, сама захотела. Так что ничего смертельного. Мэрл вообще не понимает, почему Дэрил по этому поводу заморачивается. Хотя нет, понимает. Рик. Вот она, Ахиллесова пята.
— Если так запариваешься из-за Граймса, то просто бы не притаскивал эту бабу сюда. У тебя что, вообще мозгов нет? Ты можешь работать головой, а не задницей?
— Я не мог ее бросить на смерть, — едва слышно бурчит Дэрил.
— Идиот ты. Ладно, забили. Держи.
Мэрл выуживает из кармана батончик и кидает его Дэрилу. Он не старался, но все равно край бьет бестолкового брата по подбородку.
— Не хочу.
Дэрил откладывает батончик в сторону и болезненно кривится. По его телу проходит очередная болезненная дрожь, глаза затуманиваются. Он весь скукоживается, между бровями залегают глубокие морщины, губы бледнеют, а в уголках глаз скапливаются слезы.
— Блядь, не могу больше, — бессильно шепчет Дэрил. — Дай мне…
— Обломишься, — грубо выплевывает Мэрл. Еще одну волну уговоров он не выдержит. — Сдохнуть решил? Ты передознешься на следующий же день. Так что нет, братишка, ты прочувствуешь все по полной. Думать нужно было, перед тем как глотать…
Долго Мэрл здесь не сидит. Дэрил отрубается, скорее от боли, нежели из-за усталости, и Мэрл оставляет его. Оставаться здесь и смотреть на то, как мучается его брат, просто невозможно. Мэрлу как будто душу вырывают, зацепив заодно и кишки. Однако сначала он вновь мочит тряпку и водружает ее на горячий лоб Дэрила. В последний раз поправив капельницу, он выходит. Громко щелкает замок, но даже это не может скрыть тихий звук шарканья ног по полу.
— Следил за мной? — устало спрашивает Мэрл, медленно поворачиваясь. — Дэрил небось научил.
— Сам.
Мэрл с ухмылкой осматривает замершего у стены мальчишку. Уверенный, наглый, он чем-то напоминает Дэрила в этом возрасте, когда его голова еще не была забита всякими ограничениями.
— И на кой? Чем я удостоился такого неожиданного визита?
Мэрл закуривает. Усталость поглотила его сознание, забралась в каждый уголок мозга. Мэрл даже удивляться не может нормально, не то чтобы злиться или испугаться из-за грядущего провала тщательно скрываемой тайны. Сейчас все равно. Чтобы за дерьмо не свалилось на него, он разгребется.
— Хочу поговорить, — уверенно заявляет пацан. Он выглядит так, словно начальник, а Мэрл его подчиненный. Даже забавно было бы, если бы у него было настроение поиграть.
— Так говори, — когда тишина слишком затягивается, недовольно отзывается Мэрл.
— Мы должны сделать это! — Мэрл непонимающе приподнимает бровь. Благодаря Дэрилу в голову лезут нелепые мысли. Он сразу же представляет, что с ним сделает Рик, если Мэрл научит его сына, к примеру, курить.
Карл мнется на месте, смотрит на Мэрла внимательно, словно тот может читать чужие мысли. Вот только пацаненку придется обломиться. Карл, поняв, что пауза затягивается, слегка поддается вперед. Его пальцы сжимают край майки, в таком детском движении, что это полностью разбивает образ взрослого мальчика.
— Напасть на Вудбери, — голосом как будто Мэрл идиот, уточняет Карл. — Нужно это сделать первыми. Не дать Филиппу доехать до нас!
Мэрл усмехается.
— Какие громкие слова для ребенка. Не боишься, что папочка отшлепает тебя?
Лицо Карла наливается краской, становясь пунцовым. Он крепче сжимает пальцы, поджимает губы. Мэрл чувствует, что мальчик напал бы, если бы он не был нужен ему.
— Мы должны действовать, — практически шипит Карл. Злость ядом проникает в его слова. Он просто пропускает мимо ушей слова, которые должны были задеть его.
— Я подумаю, — лениво отмахивается Мэрл. — А теперь брысь отсюда, пока я не разозлился. И надеюсь не нужно тебе говорить, чтобы ты не болтал. А то тебе очень не понравится то, что я могу сделать.
Мальчик топчется на месте, посылает ему злой взгляд, но все же уходит. Мэрл наконец-то остается в одиночестве. Он плюхается прямо на бетонный пол и прислоняется затылком к железной двери. Взгляд устремляется к черноте потолка…
***
Только по ночам в тюрьме устанавливается спокойная тишина. Можно спокойно попить чай во внутреннем дворике, наслаждаясь тенью покачивающихся в дали деревьев. Вот только Рику неспокойно. Он сверлит взглядом дорогу, ведущую к главным воротам. Чего он ждет? Дэрила, вернувшегося к нему, спокойного и любимого. Дэрила, который скажет, что все окей.
— Черт!
Он отставляет кружку, сжимается и впивается пальцами в волосы. Он вновь слышит ту фразу мужчины: «Может, трахнемся?». Нужно было согласиться? Черт. Как же Рик сглупил, он должен был хотя бы остаться в камере, посидеть с Дэрилом, поговорить с ним, ведь все эти обиды не более чем шелуха. «Может, трахнемся?». А ведь Дэрил сам пытался это сделать, извиниться, как умеет. Но Рик не понял. Какой же дурак.
Рик резко поднимается и тут же застывает. Черт, и что он собирается делать? Дэрила все так же нет. Он вновь усаживается на бетон. Замерзнет здесь, яйца отвалятся, и пускай Дэрил думает. Рик обхватывает руками кружку и делает большой глоток. Горячая жидкость теплом наполняет тело, хотя хотелось совсем не этого. Черт. Эта ситуация просто уничтожает его.
Он сидит слишком долго. Уже давно за полночь, серп луны повисает высоко в небе. Яркие звезды маленькими белыми пятнышками усеяли небо. Среди них еще долгое время можно будет видеть мигающие фонарики пролетающих над ними спутников. А ведь где-то там, в черноте космоса остались запертые в тесной коробке астронавты. Что произойдет первым? Кончится еда или МКС опустится слишком низко к планете и будет притянута к Земле?
Рик медленно поднимается. Мышцы ноют, задница отморожена, еще немного, и его шары превратятся в две сморщенные сосульки. Он тяжело выдыхает и кидает прощальный взгляд на дорогу. Как бы он хотел, чтобы Дэрил, словно герой, появился на горизонте. Но сегодня он пойдет спать один, расстроенный и напряженный. К счастью, хотя бы Карл находится на своей кровати. Хоть кто-то не пытается разочаровать его.
Сон не приходит. Рик ворочается с боку на бок, если он и засыпает, то на какие-то незначительные минуты. Голова начинает болеть где-то после десятого такого пробуждения. Жарко.
Рик оттягивает ворот мокрой рубашки и втягивает раскаленный влажный воздух. Что-то ему не очень хорошо. Он сглатывает вязкую слюну, но в горле все равно ощущается мешающий ком. Рик аккуратно поднимается. Его ведет, и приходится вцепиться в край верхней койки. Карл беспокойно ерзает, но не просыпается, однако если Рик и дальше будет шуметь, он точно проснется.
Рик еле переставляя ноги выходит наружу. Перед глазами темно, а в ушах шумит прибой, но у него все равно получается выйти сначала в коридор, а затем и добраться до душа. Рик склоняется над раковиной, набирает в ладони воду и выплескивает себе в лицо. Становится легче, но совсем немного. Раковина слегка скрипит, когда он опирается на нее. В темном зеркале ничего не отображается, но, может, это и к лучшему, Рик не хочет видеть себя сейчас. В его голове слишком много мыслей, о Блейке, о Дэриле, о Карле, сознание путается в них и не приносит ничего дельного или важного. Он в тупике, нигде нельзя двинуться и хоть как-то исправить безвыходные ситуации, и это раздражает.