— Помнишь, что мы хотели сделать в лифте?
— Смутно, — сказала она с придыханием. Заведенная.
— Может, пойдешь в дамскую комнату, и я присоединюсь к тебе через минуту? На двери же есть замок?
Она прижала ладонь к моей груди, отодвинула меня, чтобы заглянуть в глаза.
— Серьезно? Дамская комната?
— Малыш, в этом я всегда серьезен. Уже пора понять, — я притянул ее к себе и посасывал нежную мочку ее уха. — И я ощущаю, какая ты влажная. Стыдно тратить это вот так, — я просунул пальцы в нее, и она задрожала.
Перри выпрямилась на своем месте и убрала волосы назад, собрала их у шеи, посмотрела на стол и бар, чтобы проверить, замечал ли кто-то наши проделки. Никто не замечал. Она расслабилась и многозначительно посмотрела на меня, а потом пошла к туалету. Блин. Мне не нравилось отпускать ее, но нравилось провожать взглядом.
Я допил, выждал пару мгновений, надеясь, что кто-то заметит, что мы собрались делать, но никто не смотрел. Дин и Джастин пылко обсуждали что-то с Джанет, а Ребекка уснула на столе. Скоро нужно будет отвезти ее домой, но мы и не будем в туалете так долго.
Я встал и пошел сквозь толпу к туалетам. У женского не было очереди, что было хорошо, вот только их было два, и я не знал, в каком была Перри. Я постучал в первую дверь и услышал вопль «Занято!», словно от этого зависела жизнь. Женщин так напрягал поход в туалет.
Я прошел к следующему, тихо постучал и сказал:
— Перри? — дверь приоткрылось, я увидел половину ее лица. Она так сильно нервничала и робела, что я открыл дверь сам и вошел, а потом быстро запер дверь за собой. Мне вдруг невероятно сильно захотелось оказаться в ней, и я схватил ее лицо, поцеловал с пылом, скользя руками по ее волосам, по спине до попы. Я хорошенько сжал ее. Она вскрикнула, но от хорошей боли, судя по тому, что она атаковала меня ладонями, губами и зубами.
Я быстро снял ее леггинсы и отбросил, развернул ее и прижал к стене. Перри обвила голыми ногами мой пояс и притянула ближе к себе, пока я суетился с ширинкой. Как только мой член освободился, джинсы упали мне до лодыжек, я не терял времени и направил кончик в нее, дразня ее влагой, что она и выделила.
— Возьми меня, Декс, — завопила она, отклонив голову, пытаясь придвинуть бедра, чтобы я их заполнил. Ее ногти впились мне в спину.
— Скажи, как сильно ты хочешь, — простонал я, ощущая, как она поглощает мой кончик, нуждаясь в нем.
— Я хочу этого, хочу тебя. Мне нужен ты внутри.
О, говори дальше. Мое сердце теперь состязалось с членом.
— Скажи, как сильно.
— Сильно. Прошу, ты нужен мне внутри. Прошу, вонзи его в меня.
Ее крики сломили меня. Я вошел в нее, ощутил ее вокруг себя, такую влажную, тесную и прекрасную. В ней было место только для меня, я всю жизнь искал это место, дом внутри женщины, которую я звал своим домом. В другое место я и не пошел бы.
Я начал медленно, расслабился от ритма, пытался держать себя в руках. Она была так хороша, и я начал потирать ее клитор, чтобы и ей было хорошо. Она тяжело дышала, извивалась и хотела большего.
— Сильнее, — взмолилась она. — Двигайся сильнее.
Я лизал ее шею.
— А ты требовательная, — я все еще двигался медленно, не собираясь отдавать ей все сразу. Я был в восторге от того, что мог так ее держать, а потом поднял голову и заметил, что она смотрит на мою напряженную задницу в зеркале туалета, пока я толкался в нее. — Нравится? — прошептал я, радуясь первобытной похоти в ее затуманенных глазах. — Это все для тебя. Я родился, чтобы ублажать тебя, детка.
Я двигался глубже, быстрее, дав нам то, чего мы оба хотели. Она сжала меня сильнее, впилась ногтями, кусала мое плечо, пока я вонзался в нее, не забывая работать и пальцами. Ее ноги начали слабеть, она была близка к пику.
— Это моя девочка, моя, моя, моя, — пыхтел я, давление достигло пика. Все напряглось, а потом я полился в нее, желая, чтобы мое семя прошло дальше, укоренилось в глубине, чтобы часть меня никогда не покидала ее.
Перри закричала, кончая, скуля, постанывая, а потом попыталась приглушить голос, вспомнив, где мы были. Мне было все равно. Я хотел, чтобы весь бар знал.
Я дышал, уткнувшись в ее шею, наслаждаясь ее запахом, ощущением ее оргазма, ее сладкой уязвимости после него. Это было шикарно, бесценно. Это было всем.
— Ого, — она переводила дыхание. Ее ноги задрожали вокруг меня, устав. Я схватил ее бедра и нежно отцепил ноги, опуская ее. — Ого.
— Это можно вычеркнуть из списка, — сказал я ей, отдавая ей леггинсы и натягивая свои джинсы.
Она оделась и посмотрела на себя в зеркало. Ее лицо было румяным, волосы спутались.