Она похлопала по моему колену.
— Не знаю, я уже привыкла.
— Я тебе еще задам, — предупредил я и посмотрел на их неловкое воссоединение. К сожалению, оно не длилось долго. Максимус махнул на выход, и Роза пошла с ним на улицу.
Отлично. Теперь мы ничего не знали, бармена не было. Я посмотрел на бородача.
— Что теперь?
Он покачал головой и пил пиво. К счастью, Роза и Макс не долго были на улице. Он вернулся и сел рядом с Перри, а Роза встала за стойкой и сделала нам три крепких мятных джулепа.
— Не забудь про цены для туристов, — сказал бородач.
Она кивнула в мою сторону.
— К сожалению, это друзья старого друга, так что не туристы.
— Ура, — сказал я. — Мы все вместе.
— Но вы позеленеете, если будете и дальше пить эти гранатовые коктейли, — сказала она, глядя на пустой стакан допитого коктейля Перри. — Итак, Макс… прости, Максимус.
— Для тебя Макс, милая, — сказал он.
Она напряженно улыбнулась, без уверенности, ведя себя не так, как до этого.
— Макс. Ты рассказал им о моей, кхм, способности?
Я посмотрел на бородача, ведь обычно разговоры о способностях и прочем на публике не вели к добру. Но он бесстрастно пил пиво.
— Не переживай, он меня не слышит, — сказала она. Я посмотрел на нее. Она наливала себе напиток.
— Не могу… — начал я.
— Да. Я рассказал им, — вмешался Максимус. — Я сказал им, что ты как они.
Она настороженно посмотрела на нас с Перри.
— Да? Тоже видите загробную жизнь?
Я посмотрел на бородача и взглянул на нее, передавая глазами «не говори об этом вот так», но она снова сказала:
— Он правда меня не слышит сейчас. У вас ведь тоже разные способности?
— В общем, — Максимус повысил голос, не дав мне ответить, — они понимают. Потому мы здесь. Мы хотим исследовать дом в Десайр Арея. Нам нужен четкий эпизод, и эти двое смогут найти то, что упускали другие команды.
Она вздохнула и допила свой напиток. Пара появилась в конце стола, помахала ей, но она игнорировала их.
— Полагаю, я могу вам с этим помочь. Но если вам нужно что-то очень интересное, поговорите с Мамбо Мэрис.
— Моя Мамбо? — спросил он. — Зачем? Я даже не думал, что она еще жива.
— Жива, но болеет. Но что-то странное недавно происходило с толпой вуду, так что лучше с ней поговорить.
— Что происходит? — спросил он.
— Что за Мамбо? — спросил я. Разум вспомнил жевательные фруктовые конфеты из детства. И мне вдруг захотелось такую.
Роза обратилась сперва ко мне:
— Мамбо — жрица вуду. и я не знаю, что происходит, но были слухи о, кхм, зомби в девятом районе и округе.
Я подавился мятным листочком, и Перри стучала по моей спине, пока я не перестал кашлять, а потом сказал то, что хотел:
— Зомби? Их не бывает.
— Технически, нет и призраков, — возразила Роза, — но мы с вами знаем, что это не так.
Я посмотрел на Максимуса.
— Зомби? Серьезно?
Он пожал плечами.
— Все возможно. Но не так, как ты думаешь. И доказательств запечатлено очень мало.
Роза кивнула.
— Он прав. Это не голливудская версия. Это люди, они не мертвы. Их просто похоронили заживо, выудили из могилы и дали лекарства, разрушающие разум.
Я посмотрел на напиток, чтобы не подавиться еще одним листочком.
— О, звучит так просто.
— Это тут происходит? Люди видят зомби? И что зомби делают? — спросила Перри, склонившись и явно заинтересовавшись.
Роза склонилась к нам, локти уперлись в стойку. Пара в конце сдалась и ушла к бармену ближе к группе, играющей джаз.
— Все это слухи, конечно. Но говорили, что лучше не ходить в Трем. На людей нападали ночью и при свете дня.
— Но так случается постоянно, — сказал Максимус.
— Да. Но обычно люди не пытаются съесть друг друга. И люди сообщали, что на них нападали те, кто точно был мертв, хотя это не удивительно, да?
Максимус пожал плечами.
— Дети из гетто голодают.
Она покачала головой.
— Так все говорят. Но я слышала, что нападение было не меньше двадцати.
— Двадцать? — спросил я. — Почему этого нет в новостях?
— Потому что президенту Бушу плевать на чернокожих, — заявила она и подняла руку. — Да, в офисе Обама, но это ничего здесь толком не поменяло. Многие зоны, особенно после Катрины, стали похожими на Дикий Запад сильнее обычного. Там сложно выжить. И что с того, что напали на двадцать чернокожих? Будто кто-то собирается что-нибудь делать. Даже если это будет эпидемией, пока это не касается белых, никто не и взглянет. Это печально.