ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Что думаешь об этом? — спросила Перри, мы закрыли за собой дверь спальни. Мы впервые оказались наедине с утра, всю поездку мы слушали жуткое радио, никто не говорил о произошедшем. Я хотел поговорить, но Роза с Максимусом напряженно молчали, и я не хотел их трогать.
Я прошел к кровати и рухнул на нее лицом вниз. Я ощущал себя опустошенным. Я повернул лицо к ней.
— Ложись со мной, — пробормотал я в простыни.
Она устроилась рядом на спине и смотрела на потолок.
— Это было странно.
— А что сейчас не странно? — отметил я.
— Точно, — сказала она и скрестила руки на животе. Она повернулась ко мне с серьезным видом. — Ты видел ту женщину раньше?
— Безумную Мамбо? — я покачал головой. — Ни разу. Я не мог ее видеть, и она явно вампир. Нет, не видел. Ты мне веришь?
— Конечно. Просто это странно.
— Как и то, что для нее Максимус бессмертен?
— Если не страннее. Она, возможно, безумная, — часть меня хотела верить в это. — И она белая, — сказала Перри. — Я думала, она будет гаитянкой или как-то так.
— А Амброзия — метис.
Услышав Амброзию, Перри напряглась. Интересно. Моя женщина явно ревновала, и мне это льстило. Я так долго думал о чувствах Перри ко мне, было ли там не только влечение, так что было приятно знать, что она меня ревнует. Я надеялся, что не стану это использовать, потому что старый Декс так и сделал бы — вызвал бы ревность, проверяя чувства.
Нет, нужно было взрослее. Я потянул за резинку ее леггинсов, привлекая внимание.
— Малыш.
Она расслабилась и улыбнулась мне.
— Эй. Прости, я тоже устала. Накопилось после полета.
— Мы можем подремать до похода в бар.
— Точно. Будто мы можем просто дремать.
Я нахмурился с притворным возмущением.
— Эй, ты же не думаешь, что я буду сейчас тебя лапать?
Я повернулся набок и притянул Перри к себе, обвил рукой ее талию, пока вся она не прижалась ко мне.
— Давай поспим, — шепнул я ей в волосы. — Мы это заслужили.
Мы отключились за секунды.
«Deep N’ Easy» был на соседней с нашей улице. Мы с Перри плелись за Розой и Максимусом, пока шагали по неровной дороге, глядя на бесконечную яркость вокруг нас, от открытых баров, озаряющих улицу, до постоянной музыки, звучащей со всех сторон, и магазинов татуировок.
Я указал на один из них.
— Не думала о татуировке?
Она пожала плечами и прикусила губу.
— Были идеи…
— Расскажи, — я не подталкивал Перри к такому, она казалась слишком нерешительной для такого.
Она покачала головой, вдруг смутившись.
— Нет, это будет сюрпризом.
— Сюрприз? — я их любил и ненавидел. — Мой член? Вдохновилась курткой?
Она закатила глаза.
— Не скажу, — она ускорилась, пытаясь поравняться с Максимусом и Розой. Я выждал пару секунд, глядя на нее, надеясь уловить ее мысли и узнать, что за сюрприз. Но я лишь получил укол головной боли.
Я поспешил на ней, она бросила на меня взгляд через плечо. Ей слишком сильно нравился секрет с тату. Не стоило так быстро раскрывать ей свою «В твоем свете я теряю безумие».
— Это флер-де-лис? — спросил я, закатав рукав, чтобы показать ей свою накачанную руку. — Их тут много, так что не прогадаешь. И у нас будут парные.
Она посмотрела на мои мышцы, а потом вернулся ее пресыщенный взгляд.
— Это неубедительно, Декс, даже для тебя.
— Хуже члена?
— Вы можете быстрее? — закричала Роза. Они стояли у бара, стук басов доносился из-за кирпичных стен. Свет изнутри окрашивал все в красный.
— Глубоко и просто, — отметил я, прочитав выгоревшую табличку. — Как я и люблю.
Роза тряхнула головой, не впечатленная, и мы прошли за ней в очередь. Я склонился к ней.
— Ты никогда не улыбаешься, Роза?
Она закатила глаза и назвала наши имена вышибале. Он сверился со списком и впустил нас.
Амброзия заметила нас первой, помахала, сидя за столиком у сцены, где медленно играла группа. Как прошлой ночью, их было трое, но пел угольно-черный мужчина с акустической гитарой. Его душа вытекала через струны, и я завидовал.
Мы сели, Перри тут же встала и сказала, что закажет нам напитки.
— Скажи им, что ты с местными! — крикнула ей Роза. — Чтобы не продали по цене туриста.
Амброзия улыбнулась Максимусу и мне, и у меня закружилась голова. Это было странно, и я тряхнул головой, избавляясь от этого. К счастью, никто не заметил. Они смотрели на группу, пока Амброзия рассказывала, кто они.