А вот откат расслабления и неги сказался на ослабленном пытками и голодом организме невероятно. Минут десять после ухода «медсестёр» землянин пролежал в полной прострации, можно сказать, что в бессознательном состоянии. Но в сон провалиться почему-то не получалось. Зато удалось после еле ощущаемого телом укола. И спал очень, очень долго.
Когда проснулся, по примерным внутренним часам прошло часов восемь. Причём, что характерно, сознание вроде просветлело, а вот физические силы никак возвращаться не хотели. Наверное, ещё с полчаса просто валялся, внимательно прислушиваясь к шумам вокруг. Судя по ним, работы вокруг Могильщика велись непрестанно.
Да и после этого срока стал приходить в себя лишь после повторного странного укола в районе селезёнки. Но на этот раз гораздо более сильного и ощутимого по воздействию. Похоже, так ему ввели через пояс многопрофильного значения некие возбуждающие, укрепляющие препараты. За три минуты жар распространился по всему телу, заставляя вставать и двигаться.
– Чем это меня укололи? – задрав голову, спросил в одну из камер.
Равнодушный женский голос стал зачитывать некую длинную химическую формулу введённого транквилизатора, но его перебили порыкивания генерала:
– О! Ты уже на ногах? – видимо, он и в самом деле только что вернулся в операторскую. – Молодцом! И что? Требуешь вернуть медсестёр для повторного круга?
Не реагируя на его фривольные шуточки, Пётр приблизился к рабочему столу, потыкал в тусклые огоньки неработающего терминала и возмутился:
– А где обещанная награда? Или это я зря понадеялся на чьё-то слово?
– Нет, это ты сам нарушил режим. Проспал десять часов вместо положенных шести. Присмотрись внимательно к твоему распорядку дня, который введён в прозрачную крышку обеденного стола, и сравни время, которое для тебя уже давно высвечивается в нижнем углу рабочего экрана.
Как же, давно высвечивается! Насколько помнил землянин, во время укладки на кровать ничего там не светилось. Хотя десять часов – это тоже относительная вечность. Но к расписанию поспешил. Вчитался. Сверил. Получалось, что четыре часа назад он должен был встать, полчаса на завтрак и полчаса на личные процедуры потратить. Потом – три часа личное время, наверняка отведённое для пользования всемирными сетями Интернета. А как раз сейчас начинался «первый обед», как значилось в распорядке – час. Потом ещё час – лечебные процедуры. Затем ещё два часа сна, после которых следовал «второй обед». Ещё через три часа – ужин. Ещё через два часа, отведённых на процедуры и научные эксперименты, – вечерний чай. Затем час на личное время и шестичасовой сон. Итого – все двадцать три часа суток данной планеты.
Возмущало огромное время, выделенное на сон.
– Целых восемь часов?! – не стал молчать узник. – Да мне пяти всегда хватало, а то четырёх.
– Спорить бесполезно. Всё по минутам согласовано с наилучшими учёными империи. Да ты и сам обязан понимать, что будущая четверть потомства нашего государства должна иметь здоровую генетическую наследственность.
С минуту землянин кривился да поглядывал на вестового, который с подноса расставлял на обеденный стол блюда и ёмкости с обедом. Но потом не выдержал, вновь обратившись к генералу:
– Триид, а вот ответь мне на два вопроса. Каким это образом смогут оплодотворить столько женщин и с какой стати они на это согласятся?
– Только не притворяйся глупей, чем ты есть на самом деле, – ответил с раздражением Жавен. Но на вопросы, как ни странно, ответил: – Вначале в пробирках оплодотворят твоими сперматозоидами яйцеклетки. Ну а потом плод выносит любая суррогатная мать, которой за это заплатят приличные деньги. И уж поверь мне, империя на это средства отыщет.
Примерно этого Пришелец и опасался: специально построенные интернаты, в которых имперские сержанты станут воспитывать безжалостных убийц, лишённых родительской любви, ласки и не знающих, что такое добро. Страшно. Благо ещё, что не всё потеряно. Да и времени имелось предостаточно, пока некий обман не раскроется. Три недели… вряд ли этого хватит… Но потом можно ещё парочку дней протянуть, а там ещё… Всё будет зависеть, как отнесутся к узнику потом…
Но настолько далеко Светозаров заглядывать не стал. Главное, что у него появилось отличное питание, отменное лечение, некая свобода передвижения и выхода в почтовую сеть и гипотетические шансы на побег. Значит, можно перед своими тюремщиками разыграть если не желание к сотрудничеству, то некое смирение точно. Мол, так сложились обстоятельства, и не мне их менять. Я только плыву по проложенному вами руслу.