—Да, а вы кто? Я гостей не жду.
—Лейтенант Полозова, сержант Осокин, ФСБ. — она показала удостоверение, мужик кивнул.
—Ясно. Что ничего не ясно. Проходите, чего на пороге топтаться. Или вы ненадолго?
—Ненадолго, но внутри будет удобнее.
—Только не очень громко, пожалста. У меня брат спит в гостевой, у него был трудный день вчера.
—Ничего, он не проснётся. — мужик как-то странно улыбнулся, а я почувствовал быстрый поток необычной Ци от него к брату. Тот всхрапнул и заскрипел диваном, но больше ничего не произошло.
Мы расположились на кухне, как и вчера, я и лейтенант сидели, сержант стоял, раскинув чувствительные щупальца и пытаясь сканировать меня. Он раз за разом посылал в меня лёгкие волны Ци, прислушиваясь к ответу. Морда у него была кирпичом, так что непонятно было, смог я его обмануть или нет, но технику закрытия Ци я крутил на всю доступную мощь.
—Вы две недели назад попали в аварию, после чего поступили в реанимацию первой городской больницы?
—Да, всё так. Поскользнулся на гололёде и вылетел прям под машину.
—Вас прооперировали, положили в палату, а потом что было?
—Как — что? Я лежал в палате, пока не пришел в себя. Потом ещё несколько дней пролежал уже в сознании, а после меня выписали.
—А что потом произошло? Какая-то путаница?
—Да, очень грустное происшествие. Я просто головой ударился сильно и потерял сознание, а мои рентгены перепутали с ещё чьими-то, так что всего меня в гипс закатали. Целую неделю в нём пролежал прежде, чем разобрались! Очень неприятно!
—А что тогда вам оперировали?
—Эээ… я был в этот момент без сознания и рассказать не могу. Думаю, об этом лучше у хирургов спрашивать.
—Уже спросили, но они затрудняются с ответом почему-то.
—Ну, тогда я вообще не знаю, что делать. — я развёл руками и пожал плечами, показывая крайнюю степень недоумения. Краем глаза увидел, как через вентиляцию стал протискиваться Потап. ФСБшники его тоже заметили, по крайней мере сержант — оглянулся на шорох, быстро развернулся обратно.
—Хорошо, а следы у вас какие-то остались?
—Да, были синяки на рёбрах и лице, но быстро прошли благодаря медикам. Спасибо им большое!
Потап тем временем успел забраться на стол и теперь расхаживал по нему, корча рожи «комитетчикам» и распевая похабные частушки.
Уронил в п…. часы я,
Тикают проклятые.
Завожу их утром х. м
В половине пятого.
Отдалась интеллигенту
Прямо на завалинке.
Пенис, девки, — это х…
Только очень маленький.
—распевал Потап, маршируя по столу из конца в конец. Я держался с трудом. Только чудовищным усилием воли я сдерживался от того, чтоб не расхохотаться. ФСБшники тоже были на грани — сержант то и дело отворачивался, явно молча хохоча в эти моменты, а вот лейтенант так поступить не могла — она сидела на стуле, ровно, будто лом проглотила, с застывшим лицом. Только свекольно-красный цвет этого лица выдавал её.
Потап увидел это и подскочил к ней поближе, ткнул пальцем в неё и выдал очередной куплет:
Это правда, это правда,
Эта правда сущая.
Пусть сама я небольшая,
А п…а большущая!
Лейтенант прям онемела, перестав задавать мне вопросы. У меня зачесался глаз где-то внутри. Ну, сука! Я ему потом покажу! И где он только такого народного творчества набрался-то?
—А… вы… ничего… необычного не… заметили… в больнице? — лейтенат-свекла еле выдавила из себя очередной вопрос.
—Мне кажется, медсёстры спирт пьют на дежурствах… А больше ничего! — я добросовестно пучил глаза.
—Хорошо. То есть плохо, но сейчас это неважно. Сержант, мы уходим. — девушка поднялась, махнула рукой мужику.
Потап, видимо, решив, что кашу маслом не испортишь, под конец выдал свой лучший перл. Он подбежал к моей руке, лежащей на столе, сел на неё задом и стал двигаться туда-сюда, как бы трясь об руку:
—Эй, комитетчики! Смотрите, я вытер жопу об клешню этого слепца! И что — не забздите её пожать на прощание? Ха-ха-ха, говнорукие! Может, ещё и сыкануть на неё?
— Ха-ха-ха! Аааааааа! — я не сдержался и заржал в полный голос. Пока колобок по столу ходил, было ещё ничего, но прикосновения тёплого мохнатого тельца к руке вызвали слишком сильную реакцию. — Ты что делаешь, скотина? Я тебе дам — жопой тереться.
Я дал колобку щелбана под зад, так что он отпрыгнул, схватившись лапками за пятую точку.
—Эй, больно же!
—Так… так вы его видите? — лейтенант подала голос. До того она скрючилась в загогулину на стуле, на который рухнула после моего смеха, и там сдавленно хрюкала. Сержант, кстати, отошел гораздо быстрее и уже смотрел на меня требовательно.
—Вижу. — пришлось признаться. Ничего уже теперь не поделаешь.