Поэтому Бауман и не удивился, когда, разыскивая Ульянова, ныне носящего фамилию Мейер, забрел в небольшую пивную, владельцем которой оказался социал-демократ Ритмейер. Поначалу Бауман поражался: социал-демократы — и вдруг частная собственность? Теоретически германские социал-демократы, конечно не против, но когда еще эту собственность ликвидируют, а пока сосиски, пиво, раки приносили Ритмейеру вполне приличный доход. Во всяком случае, он имеет возможность снимать в доме по соседству с пивной несколько квартир. В квартире № 1 и проживает герр Мейер.
Небольшая, очень скудно обставленная комнатушка, к ней примыкает что-то вроде кухни. На гвозде возле водопроводного крана висит жестяная кружка. Больше никаких достопримечательностей. Герр Мейер живет без прописки, так надежнее, ведь германские жандармы редко отказывают в услугах своим русским коллегам, могут и проследить.
Владимир Ильич встретил Баумана с озабоченной деловитостью. Николаю Эрнестовичу придется многому научиться. Печатать, клеить, организовывать, да мало ли что должен освоить газетчик.
Сейчас Ильича беспокоят два вопроса: где в германском городе раздобыть русские литеры и где печатать? Впрочем, этот второй вопрос как будто бы разрешается с помощью немецких друзей. На Зенефельдерштрассе, 4 имеется типография М. Эрнста. Издатель Иоганн Дитц обещает свести с превосходным наборщиком, польским социал-демократом Иозефом Блюменфельдом. И пора подумать о технике транспортировки газеты в Россию.
Блюменфельд, или попросту Блюм, оказался человеком находчивым. Бауман искрение восхитился, когда Блюм заявил, что русским социал-демократам в печатании нелегальной газеты поможет… православная церковь.
Да, да, в Лейпциге, в лучших типографиях этой мировой столицы типографского дела, печатаются православные богослужебные и иные духовные книги. Шрифт отменный. У Блюма в городе масса знакомых печатников социал-демократов, они и «позаимствуют» два-три пудика шрифта.
Первый номер «Искры» печатался в Лейпциге. И за несколько дней до наступления нового века увидел свет.
Передовая статья «Насущные задачи нашего движения» заглядывала в будущее и как бы вторила эпиграфу. Ее написал Владимир Ильич Ульянов: «Перед нами стоит во всей своей силе неприятельская крепость, из которой осыпают нас тучи ядер и пуль, уносящие лучших борцов. Мы должны взять эту крепость, и мы возьмем ее, если все силы пробуждающегося пролетариата соединим со всеми силами русских революционеров в одну партию, к которой потянется все, что есть в России живого и честного. И только тогда исполнится великое пророчество русского рабочего-революционера Петра Алексеева: «…подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!»
Париж. Набережная Сены. Тускло горят калильные фонари. Зимой здесь почти не видно влюбленных. Ветер и редкие прохожие. Недалеко от набережной на Рю де Греннель — русское посольство. В огромном Особняке тоже холодно, неуютно.
Петр Иванович Рачковский бесцельно переставляет с места на место бронзовые канделябры. Сегодня его все раздражает. Но более всего — тайные агенты. Рачковский был невысокого мнения не только о своих осведомителях, но не жаловал и петербургское начальство из департамента полиции: жандармский офицер с университетским значком — насмешка над полицией.
Рачковский ведает всей заграничной русской агентурой и в ответе за нее, А на кого опереться, кому довериться? Ну Гартинг — еще куда ни шло, набил руку на сыске, когда числился секретным сотрудником по партии «Народная воля». И главное, предан ему, Рачковскому, чего, например, не скажешь о Льве Байтнере или этом балканском идиоте полковнике Будзиловиче. Рачковский по роду своих занятий должен всех подозревать, и подозрительность стала его второй натурой. Он подозревает департамент в интригах против него, Рачковского. Некий Ратаев метит на его место. И чего ему надо: начальник особого отдела департамента, баловень общества, светский жуир? Заграниц ему захотелось, что ли?
Сидя здесь, в Париже, трудно противостоять столичным карьеристам. Но и в департаменте полиции принято никому не доверять. Министр внутренних дел создал свою сеть агентов, которые должны вести наблюдение за всеми. И за Рачковским тоже. И это в такое-то время!..
Рачковского особенно беспокоит Швейцария. Она буквально забита и бывшими народовольцами, и социал-демократами, и бундовцами, и польскими и латышскими социалистами.
В этой горной республике чрезвычайно либеральные законы. Достаточно эмигранту найти двух поручителей в том, что он действительно тот человек, кем назвался на таможне, и пожалуйста, живи себе как знаешь. Если угодно, заводи печатни, организуй диспуты, собирай сторонников — никакого тебе порядка!
Здесь глаз и глаз нужен. А в Швейцарии «глаза» департамента представляет некий Исаков. Может быть, он образчик «нового стиля» в сыскном деле? Например, просьбы о деньгах Исаков шлет в департамент не иначе как в стихах! Русские эмигранты знают Исакова в лицо, издеваются, деньги взаймы предлагают на «благотворительные дела политического сыска».
Эмиграция из России приобрела огромные размеры, только в 1900 году русских эмигрантов было почти четверть миллиона. И лишь малая их часть уехала легально по заграничным паспортам, остальные перебрались через границу без всяких документов. Но и те, кто убыл по паспортам, тоже неблагонадежные. Значительно возрос и приток людей, въезжающих в Россию. Эти наверняка везут недозволенные издания. Самые зловредные! Прежде всего, конечно, «изделия» плехановской группы «Освобождение труда», потом «Летучие листки» из Лондона, «Рабочее дело»… Да разве все перечислишь! Все зловредные…
Закрыть издания он не может, его дело выявить транспортные пути, людей, занимающихся переброской недозволенной литературы через русскую границу. Что ж, он выявлял, и не один транспорт провалился благодаря его попечению. А что толку? Одни пути закрываются — другие открываются.
Недавно из России департамент переслал ему «Заявление» об издании еще одной революционной, социал-демократической газеты «Искра». Начальство уведомляло, что, по имеющимся у него сведениям, таковая газета будет издаваться за границей — в Германии или Швейцарии. К ее изданию пристанут Плеханов, Вера Засулич и компания. Об этом прямо сказано в Заявлении». Возможно, примет участие и В. Ульянов. Приказано разведать и пресечь. А как это сделать?
Самому, что ли, пуститься по городам и весям Европы, заняться внешним наблюдением как простой филер? Глупо! А кого послать? Нет у него надежных, вымуштрованных детективов. Не подготовили там, в Петербурге. Бывший директор департамента полиции генерал Петров держит в канцеляриях таких же недоумков, каков и сам. Они даже бумагу написать как следует не умеют. За примером далеко ходить не надо — на личном деле великолепного агента Виноградова (Евно Азефа) канцелярский писака вывел: «Сотрудник из кастрюли». Да, да, это не скверный анекдот. Когда разобрались, то оказалось, что Азеф предложил свои услуги департаменту в 1894 году, будучи студентом политехникума в городе Карлсруэ. В департаменте город Карлсруэ превратился в «кастрюли». Вот так-то!..
Или, скажем, как тот же, недоброй памяти Петров «пресекал» зловредную деятельность Владимира Бурцева. Того самого, который разоблачает за границей всех и вся и даже собирается издавать историко-революционный журнал «Былое». Смех и грех!.. Некая француженка и наверняка авантюристка предложила Петрову совершенно фантастический план поимки Бурцева. И генерал согласился не моргнув глазом. Проходит некоторое время — телеграмма: «Арестовала Бурцева на яхте в Средиземном морс». Генерал тут же кладет резолюцию: «Немедленно снестись с морским ведомством о командировании военного судна для снятия с яхты В. Л. Бурцева». Едва урезонили, а мог бы международный скандал разразиться. Генерала прогнали, но дух его витает в департаменте…
Отыщи им типографию «Искры»!
У Банковского после диалога с самим собой окончательно испортилось настроение. Он уже совсем собрался поехать куда-либо развлечься, когда по городской почте пришло письмо. Самое безобидное, коммерческое, но в правом углу стоял едва заметный крест. Банковский оживился. Донесение лучшего агента. Банковский зажег свечу и стал прогревать над ней бумагу. Агент сообщал о транспортной группе, возглавляемой цюрихскими студентами — латышами Болау и Скуби-ком. Судя по тому, что они посетили границу близ усадьбы Дегге на рубеже Германии и Курляндии, готовится переброска партии нелегальной литературы.