— Для чего?
— Для волкодлака, — криво усмехнулась я. — А то мой уже насквозь проржавел, одних воробьев им пугать.
— Что-нибудь подберем, — небрежным тоном пообещал Карст. Задетую торгашескую струнку выдали лишь азартно сверкнувшие глаза. — На какую сумму?
— Ты предлагай, предлагай. Там разберемся.
Скажи гному, что у тебя сто кладней в кошеле, — он всю сотню за двадцатимонетный меч и выдурит, еще и полбороды себе выдерет в знак траура по такому ужасному убытку. Пусть покажет клинок за двести-триста начальных, тогда и поторгуемся.
Начал Карст-э-Лат по всем правилам своего искусства: вытащил из-под прилавка что-то ржавенькое, кривенькое и щербатенькое и начал скучающим голосом расписывать прелести этого несокрушимого клинка, основной из которых была редкостная дешевизна (выбросить жалко, вдруг какой дурень польстится и в самом деле купит?). Но если клиентка действительно интересуется оружием…
— Карст, я ценю хорошие шутки, но у меня не так уж много времени.
Переговоры перешли во вторую, противоположную стадию: показать покупателю коллекционный клинок в россыпи бриллиантов и ошарашить его несусветной, однако честной ценой, после которой даже тройная стоимость обычного меча будет казаться смехотворной.
— Сие, — гном аж сопеть возле этих ножен постеснялся, благоговейно затаил дыхание и сдавленно сообщил, — друидский даркан, в просторечии «окуньком» рекомый. Раритет, такой не то что продавать — показывать немалых денег стоит.
— Разве друиды куют оружие? — Я привычно пропустила мимо ушей вымогательский намек. Карста послушать, так я ему уже годовую зарплату задолжала.
— Заговаривают, — поправил гном. — Куеммы, разумеется, кто ж еще такую сталь варить и закалять умеет?
— Эльфы.
— Что-о? — так и взвился торговец. — Остроухие?! Да у них любая железина за меч сойдет, лишь бы камней побольше налепить да гравировки золотой нашлепать! Кто им, думаешь, болванки поставляет?
— Я слыхала, в их части Ясневого Града есть небольшое месторождение железа. На болотах.
— Во-во, болотах! В топях отродясь ничего хорошего не водилось, одни жабы да пиявки с кикиморами!
— Среброкрылые цапли, — мечтательно напомнила я, некогда навсегда очарованная обманчиво-неуклюжим полетом чубатой красавицы с маховыми перьями, как веера блестящих на солнце клинков, отражающихся в черной неподвижной воде.
— Ты ей про храм, а она тебе про срам! — не выдержав, припечатал меня гном известным присловьем. — Нет у эльфов стоящего оружия, и точка! И вообще, ну их к троллю в… пещеру, глянь лучше сюда! Ты небось о таком диве и не слыхала!
Беда в том, что я как раз таки много чего слышала о дарканах, потому и пыталась потянуть время. И, когда Карст легкомысленно выудил клинок из ножен, с трудом подавила желание крепко зажмуриться и втянуть голову в плечи.
Hу конечно же побег хмеля, искусно прорисованный до последней шишечки-жилочки на листьях, во всей красе зеленел вдоль узкого, слегка изогнутого лезвия, так остро оточенного, что кромка казалась полупрозрачной. И мы с Карстом прекрасно знали, что это означает.
— Где-то рядом нежить! — свистящим шепотом выдохнул ошеломленный гном.
Я чуть было со стоном не уткнулась лбом в сложенные на столе руки. Угораздило же Карста похвастаться новой игрушкой именно теперь, когда мне позарез нужен меч! Ой, что-то сейчас будет… Я живо представила низкорослого гнома, боевым топором гоняющего меня вокруг стола… бррр… не догонит, конечно, но нервы потреплет изрядно. И ведь даже слушать ничего не захочет — с оборотнями переговоров не ведут, это не только магам известно.
Карст и в самом деле вскочил, выхватил из-за прилавка нечто здорово смахивающее на пудовую помесь кувалды с секирой, нахлобучил шлем и ринулся мимо меня к двери во двор.
— Ну, сейчас ты у меня попляшешь, гадина! — проревел он уже за порогом. — Где ты там бродишь, а?!
Чувствуя себя законченной идиоткой, я обреченно сгребла даркан за длинную рукоять без гарды и поплелась вслед за Карстом. Пес эту друидскую цацку знает, с какого расстояния до оборотня на нем проступает гравировка, а если я сейчас смоюсь, гном, вернувшись ни с чем, тут же сообразит, о ком ябедничал клинок.
У гномов женщины сражаются наравне с мужчинами, так что Карст ничуть не удивился, когда я, ежась от ледяного ветра, пристроилась к нему в тыл. Хмурый зимний рассвет терялся в темно-серых тучах, таких низких, что непонятно, как они вообще сумели перевалить через стены. Центр города потихоньку оживал, ветер доносил стук кузнечного молота и запах свежей сдобы, но здесь, почти на самой окраине, в окошках не теплилось ни единого огонька. Даже вороны еще не начали слетаться на мусорную кучу.