Пэппа сладко зевнула, пропустив сам момент изменения маршрута, глаза ее открылись, и она с интересом посмотрела вокруг. Потом с удивлением повернулась к Кристоферу.
— Проснулись? — улыбаясь спросил он.
— А где мы?
Кристофер неопределенно пожал плечом.
— Там был указатель наверх, но кто-то перевернул его в другую сторону. — Он заметно повеселел. — Но и тут отыскался ресторан и заправка. И, конечно же, пляж. После того как перекусим, можно побродить по пляжу.
— Здорово, — согласилась Пэппа. Выглянув в окно, она попыталась определить время по солнцу и поняла, что, вероятно, уже перевалило за полдень.
После сытной еды они отправились на пляж. Прохладный, влажный воздух хорошо взбадривал, усиливая ощущения. Щеки Пэппы зарумянились, а Кристофер почувствовал себя бодрее.
— Я всегда любил пляжи, — сказал он, носком ботинка поддевая голыш, зарытый в песке. — Мальчишкой я часто лазил по пляжам и знал все места, где можно было отыскать что-нибудь интересное. — Улыбаясь, он вспомнил охоту за устрицами и трепангами, костры, на которых мальчишки запекали всякую снедь, и разные нехитрые безделушки, которые он добавлял в свою коллекцию.
Пэппа стояла и молча смотрела на него, боясь нарушить далекие и милые сердцу воспоминания, вызывавшие улыбку на его лице. Она знала, что сейчас он словно вернулся в детство и босоногим мальчишкой носится по обжигающе прохладной воде, растопыренными руками норовя поймать ветер, обдувающий его темные кудри. Она заулыбалась: если закрыть глаза, она тоже может представить себе такого мальчишку.
Медленно он вернулся к реальности, к женщине, стоящей рядом, увидел ее мечтательную улыбку, ее наполненные теплотой глаза, и сердце его забилось сильнее.
— А вы? Вы ведь настоящая калифорнийка, у вас там на каждом шагу отличные пляжи, верно? Бьюсь об заклад, что вы проводили долгие часы, загорая на пляжах.
Пэппа засмеялась.
— Я никогда не любила тратить время впустую. Если не путешествовала с родителями во время летних каникул, то работала спасателем. А это нелегкая работа.
— Да, пожалуй.
Они медленно побрели по пляжу, завороженные тишиной пустынного берега. Время от времени они останавливались, чтобы осмотреть какой-нибудь грот в скалах или поворошить мусор, выброшенный океаном. К сожалению, видимо, совсем недавно собиратели мусора и топляка прочесали побережье, поэтому ничего интересного не попадалось.
— Особенно мне нравились вот такие штуковины, — поднимая присыпанную песком раковину, показал он. — Они приводили меня в восторг. Когда удавалось найти что-нибудь подобное, я радовался так, будто нашел миллион долларов.
Пэппа протянула руку и взяла раковину, случайно коснувшись его руки. Она замерла, осознавая его близость, теплоту пальцев, и, подняв глаза, увидела, каким взглядом он смотрит на нее. Она не припоминала, чтобы так чувственно осязала кого-нибудь в своей жизни.
«Что с тобой творится, моя девочка?» — подумала она, переключая внимание на занятную морскую диковинку.
Глядя на Пэппу, Кристофер ощутил внезапное состояние беспомощности. Он о многом хотел сказать ей, но не знал, с чего начать. Как сказать, что он хочет видеть ее всегда, если знал наверняка, что, как только Шон получит ее показания, она должна будет навсегда исчезнуть?
Он открыл рот, чтобы заговорить, еще так и не сообразив, что скажет, но не сказал ничего. И пока он так стоял и смотрел на нее, Пэппа ощутила странное покалывание внизу живота, а воздух вокруг вдруг как бы наэлектризовался.
Боясь пошевелиться или произнести хоть слово, чтобы не нарушить этого необычного состояния, Пэппа буквально приросла к земле, оставаясь предметом его изучения. Не теряя надежды, она ждала слова или знака, которые дали бы ей знать, что и он чувствует то же самое.
Она ждала и ждала. Но то, что услышала, удивило ее.
— Я думаю, нам надо трогаться в дорогу.
Пэппа кивнула, разочарованная.
— Хотите повести машину? — уже на обратном пути спросил он.
— С удовольствием, — быстро ответила она. Ехать еще придется довольно долго, и будет чем отвлечь себя от навязчивых мыслей. Да и не надо беспокоиться, что он заснет за рулем.
— Вы водили такую машину прежде? — с некоторым сомнением в голосе и во взгляде поинтересовался он.
Пэппа раздумывала только секунду, а затем откровенно призналась:
— Я управляла «мерседесом», он был у отца; «БМВ» — у тетки; ну и «роллс-ройсом», он принадлежал деду. А такой, как у вас, ни разу не доводилось. — Она улыбнулась. — Мне всегда хотелось иметь «транс-эм», она выглядит такой гладкой… — Замолчав, она пожала плечами.
Слова уже были готовы слететь с его языка: он хотел спросить, почему же у нее не было такого автомобиля. С такими деньгами она вполне могла позволить себе подобную машину на каждый день.
У Пэппы в голове давно сидела мысль купить хорошую машину. У нее было несколько облигаций — подарок двоюродной тетки, и в скором времени по ним должны были произвести выплаты. Сумма набиралась приличная, и на машину такого класса денег как раз хватало.
Подождав, пока Кристофер отопрет дверцу, она протянула руку за ключами. В этот миг ей показалось, что он еще раздумывает; щека его дернулась, будто он хотел что-то сказать. Наконец он вручил ей ключи и помог сесть в машину.
Приспособив сиденье для себя, она убедилась, что достает до педалей без труда, и с чрезвычайной осторожностью захлопнула дверь.
Когда он сел рядом, она вставила ключ в замок зажигания и с довольной улыбкой завела мотор.
— Сколько вы хотите поспать? — спросила она.
— Пару часов, не больше. — Слабая улыбка появилась на его губах, и он со вздохом сожаления откинулся на спинку.
Прошло два часа, но Пэппе было жаль будить его. Дорогу она чувствовала хорошо, потому что во время летних выездов на соревнования по гольфу отец часто давал им ориентиры на местности.
«Совсем как мальчишка», — думала она, обратив внимание на невинное детское выражение его лица. Глаза ее радостно светились. Он понравится ее родителям, а они ему. Объект ее мыслей еле слышно застонал и повернулся, чтобы занять более удобное положение.
Движение на дороге увеличивалось. Калифорнийские машины. Пэппа усмехнулась, испытывая неожиданную радость, и приоткрыла окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Проснувшись, Кристофер наверняка отругает ее за то, что не разбудила его вовремя.
Ночь была прекрасной. Яркие звезды мерцали на темном небе, словно бриллианты на черном бархате, наполняя небеса серебристым светом. Но Пэппа не могла в полной мере оценить красоту мира. Трудно было думать о возвышенном, созерцая загадочную красоту созвездий или наблюдая колдовски бледную луну, когда все ее мысли были сосредоточены на человеке, спящем рядом.
Ей так не хотелось будить его, но будить надо. Она пребывала в растерянности.
— Что-нибудь случилось? — Его голос, раздавшийся возле самого уха Пэппы, заставил ее вздрогнуть.
Оторвав взгляд от карты, которую изучала, она призналась в своей нерешительности.
Улыбка, появившаяся на его лице, не ослабила ее смущения.
— А где мы? — спросил он.
— На пути в Сан-Франциско, — пробормотала она. Но, насколько она помнила, отец никогда не возил их через весь город. — Я предполагаю, что мы не поедем в Сан-Франциско?
Он удивленно приподнял брови.
— А почему бы и нет?
Она не могла доходчиво объяснить ему, что ее отец никогда не ездил по этому маршруту. Поэтому, чтобы уточнить, спросила:
— Так нам надо в Сан-Франциско?
Он вздохнул.
— Нет. Но нам надо в этом направлении. — Больше не испытывая сомнений, он немного расслабился и позволил себе удивиться, как много они проехали.
— Давайте я сяду за руль.
Они открыли двери и поменялись местами.
— Спасибо, что дали мне поспать.
Его улыбка вновь показалась ей по-мальчишески очаровательной.
— Мне понравилось вести машину.
Убедившись, что она устроилась, он тронул машину.
— Мы будем ехать всю ночь? — спросила она после того, как автомобиль влился в поток машин.