С тех пор как он заступился за Венду во время завтрака, с ней стало абсолютно невозможно общаться. Находясь под присмотром Пэппы, она беспрестанно жаловалась. Ее любимым словом было «вульгарный». Что бы Пэппа ни приготовила, она называла грубым или вульгарным. Кровать была или слишком твердой, или мягкой, а то еще узкой или короткой. Матрасы жутко воняли. Даже океан, доставлявший ей столько удовольствия в дневные часы, вечером становился противным. Венда утверждала, что по ночам он слишком шумит и мешает ей спать.
Если в первые дни их пребывания на побережье Пэппа еще проявляла к ней сочувствие, то теперь она была готова удушить девчонку. Две предыдущие ночи она своими жалобами практически не давала им спать.
Зазвонил телефон, и обрадованная Пэппа понеслась, чтобы взять трубку в надежде услышать сообщение Эскобара о том, что семью они подыскали и необходимо срочно доставить девушку в город.
— Алло?
— Пэппа? — Это действительно был Эскобар.
«Как я рада слышать его голос», — подумала она, улыбаясь и ожидая в нетерпении, что он скажет.
— Криса нет поблизости?
— Он на берегу играет с… с волнами, — буквально выдохнула она в трубку. — Есть новости?
— Новости хорошие, — торжествующим тоном возвестил он. И рассказал, что семью, согласившуюся принять девушку, уже подыскали. В его голосе прозвучало только одно «но», однако этого было достаточно, чтобы на душе у Пэппы стало неприятно.
— И когда же можно ожидать окончания моего отпуска, сэр?
Он усмехнулся.
— Очень скоро. — И спросил, не нужно ли им чего-нибудь.
Пэппа боролась с желанием высказать просьбу о замене, но неожиданно для себя лишь поблагодарила его.
— Спасибо, но нам ничего не нужно.
Эскобар, пообещав, что перезвонит совсем скоро, повесил трубку. Пэппа раздраженно посмотрела на трубку и положила ее на место.
Полная решимости не позволить разочарованию овладеть ее мыслями, она отправилась на поиски книги. Книги, которые она привезла с собой, Пэппа уже прочитала, но как-то, убираясь в комнате Кристофера, обнаружила полку с книгами.
Проходя через кухню несколькими минутами позже, она услышала, как Венда вошла в дом. Возвращаясь из кухни со стаканом холодного чая, Пэппа заглянула в спальни и ванную, но Венду нигде не обнаружила. Поспешив к стеклянной двери, она успела заметить, как та в купальнике удаляется в сторону пляжа.
Пэппа подумала, что Венда никогда не чувствовала себя счастливой в ее присутствии. Вот рядом с Кристофером — другое дело.
Увлеченная захватывающим романом, Пэппа лежала на диване, попивая чай, когда услышала на веранде шаги. И почти тут же в дом буквально ворвался Кристофер.
— Что-нибудь случилось? Венда набросилась на вас? А может, она утонула? — с надеждой спросила Пэппа.
— Я не такой везучий!
Это было довольно трудно, но Пэппа сумела сдержать смех. Она заметила, что надето на Венде, и поняла, что купальник принадлежал не ей. Одежды там было слишком мало, а Венды — слишком много.
Если вначале у Пэппы и были сомнения по поводу того, что девушка надела такой купальник, чтобы привлечь внимание Кристофера, то кислое выражение лица Кристофера развеяло все сомнения.
— Нельзя оставлять ее там одну, — пробормотала Пэппа и хотела встать, чтобы пойти покараулить девушку.
— Тогда присмотрите за ней.
Пэппа рассердилась.
— Ага-ага, Тарзан ошеломлен? — Она вернулась в исходное положение. — Она ваша до… — Пэппа посмотрела на часы, — до шести часов. К тому времени я приготовлю ужин.
Судя по выражению его лица, идея ему явно не понравилась. Не обращая на него внимания, Пэппа села, положив одну ногу под себя, и откинулась на спинку.
— Да, кстати, звонил Эскобар. Он сообщил, что они нашли семью, которая согласилась принять ее; дело осталось совсем за малым.
— О-о? — Он казался расстроенным. — А он не сказал, сколько это продлится?
— Нет. Он только сказал, что они работают над этим. — Пэппа вернулась к книге и чаю.
— Я хочу сделать вам предложение, Пэппа. Я буду мыть посуду каждый раз после еды. Я буду мыть ванную и выполнять любую работу, которая вам не по душе…
— Если я что? Полностью возьму Венду на себя? Никогда! Да не вы ли сказали, что я вообще не гожусь для такой работы? Боже праведный, охрани меня от мужчин, которые считают, будто они знают, что для меня лучше!
Он уныло улыбнулся.
— Не совсем так.
— Тогда что же?
— Помогите мне отбить у нее охоту кокетничать со мной. — В глазах у него была мольба.
Некоторое время Пэппа смотрела на него, безмолвно шевеля губами, и наконец выдала:
— Есть только один способ, при помощи которого я могу обескуражить Венду. Вы просите меня об этом? — Она подняла на него глаза. Губы ее изобразили печальную улыбку. — Можете ли вы заплатить такую цену, зная, что я запрошу в ответ?
— С радостью, любовь моя, — прошептал он и быстро пересек комнату, чтобы подойти к дивану. Его рука прикоснулась к ее руке, а глаза неотрывно смотрели на ее лицо.
— Я люблю тебя, — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать Пэппу в щеку. — Я полюбил тебя с того дня, когда мы оказались в «Олимпии», и даже после того, как рассердился на тебя за ложь…
— Ты опять! — Она оттолкнула его. — Я не лгала.
— Хорошо, хорошо, — извиняясь, проговорил он. — Ты не лгала. Шон рассказал мне все. Он даже рассказал мне про твой ночной звонок. Он до сих пор возмущается.
— Могу поклясться, что теперь не так сильно, как в ту ночь. — Вспомнив, как звучал сонный голос Эскобара, она рассмеялась.
Кристофер коснулся пальцем кончика ее веснушчатого носа.
— Знаешь, что могло бы произойти, если бы он разрешил тебе тогда во всем признаться? — Он посмотрел на ее лоб, нос и задержал взгляд на губах.
Прикинувшись непонимающей, Пэппа сказала:
— Да ты и сам был так зол на меня, когда все неожиданно открылось, что, боюсь, был готов зарезать своим страшным ножом.
— Ты и правда так думаешь? — Он нежно провел губами по ее пальцам.
Пэппа убрала руку, чтобы он не заметил дрожи, прокатившейся по ее телу. Встав около спинки дивана, он заложил руки за голову и произнес:
— Я бы отреагировал совсем по-другому, если бы ты сама мне сказала. Куда неприятней выслушивать этого от другого человека.
— Ничего нельзя было сделать.
— Это слова Шона.
— И ты поверил ему.
— Неохотно. — Он усмехнулся. — Я бы и не простил ему, если бы он солгал не ради тебя.
— Он солгал ради своей же выгоды.
— О-о? Ты так хорошо его знаешь?
— А я не права? — С самой первой встречи с Эскобаром ей было ясно, что этот человек ничего не станет делать, не учитывая своих интересов.
Минуту в комнате слышался только равномерный шепот океана и их собственное дыхание, его — ритмичное, а Пэппы — возбужденное.
— Думаю, что нет, — слабо улыбаясь, признал Кристофер.
Она посмотрела на дверь, втайне надеясь, что Венда все-таки не решила окунуться. Если да, то она из вредности натащит в дом мокрого песка.
— Так каков же твой ответ, Пэппа? — спросил Кристофер, пытаясь вернуть разговор к прошлой теме, пока она вновь не перешла к обороне.
— Как только я услышу твои извинения, то сразу отвечу.
— Извинения?
— За то, что ты назвал меня лгуньей. За то, что отказался понимать, что я тоже выполняла свою работу, как и ты.
— Прошу простить меня, моя любовь! — Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Затем, не отпуская ее руки, потянулся и достал что-то из кармана.
Заинтригованная, Пэппа посмотрела на руку, потом на него.
— Закрой глаза.
Она нахмурилась.
— Зачем?
— Ш-ш. Закрой на секундочку.
Она закрыла глаза, но не до конца. И через ресницы наблюдала, как он раскрыл ладонь. А затем очень осторожно надел ей на палец кольцо.
— Ну вот, теперь можешь открывать.
У Пэппы от волнения перехватило дыхание, и когда она открыла глаза, они были полны слез. Она увидела изящное колечко.