— Я помню Робба в Близнецах.
— А я Рикона после Битвы Бастардов.
Они пережили одно и тоже. Потеряли братьев. Видели то, что с ними сделали те, кто клялся их дому в вечной преданности. Они обе отомстили. С не меньшей жестокостью. Только для Арьи это теперь не так важно. Ей важнее научится жить с болью, хоть временами ее отпуская. И не причиняя боль другим.
Она учится этому так же, как когда-то училась менять лица. И когда-то она определенно сможет быть прежней, не давая никому знать правду о своих чувствах.
Но пока… Пока она еще слишком резко меняет тему мысленно благодаря Сансу, которая делает вид, что не замечает.
— Джон прибудет завтра?
— Да. Ему теперь не нужно много времени на путешествия.
Арья улыбается. Ну конечно.
— Это хорошо. Не терпится увидеть его корону.
Сестра смеется в ответ. Да, она будет Арье опорой. Не важно, на сколько кусков разрывается ее собственная душа.
— Вряд ли он возьмет с собой корону.
— Я заставлю его за ней вернутся. Что ему… Слетать туда и обратно.
Они смеются, уходя к замку медленным шагом. И Арья думает, что ненавидит юг. Юг, который сначала отобрал у нее отца, а теперь забрал себе Джона, который нужен ей больше чем кто-либо.
Потому что ей нужен ответ на вопрос. И только Джон может его дать.
— Джон, скажи мне… Когда вы нашли меня… Возле Брана… О чем подумали?
— Арья…
Они сидят в Богороще, под все тем же сердцедревом. Старк теперь любит это место больше любого другого в замке. Потому что здесь ей больше, чем где-либо, удается заглушить чувство одиночества. Ведь Санса хочет быть рядом, хочет помочь, защитить. Вот только у нее теперь есть не только Арья, которая видит их с Тирионом и все прекрасно понимает. Ревнует, но не смеет даже думать о том, чтоб посягнуть на счастье сестры. Поэтому идет по иному пути, думая, что узнав все, до последней крупицы, почувствует облегчение.
Едва не срывается на крик:
— Скажи!
И Джон снова чувствует насколько она далеко. Его любви и силы хватило бы чтобы защитить Арью от всего. Но он теперь король. И его сила нужна государству. Он теперь муж. И его любовь нужна другой, не меньше чем она нужна Арье. Поэтому он говорит правду, думая, что она куда правильней теперь любой, даже самой удобной лжи.
Говорит тихо, как и в тот день, когда подарил ей Иглу:
— Тебя нашел Джейме Ланнистер. Когда все случилось, вихты тут же… умерли. Все разом, так быстро, что мы еще продолжали махать мечами, не могли до конца осознать. Затем поняли, что кто-то это сделал. Хотели сразу же найти. Сразу начались крики, путаница. Каждый спрашивал кто видел Его, куда он шел… Кто-то сказал о башне. Я вспомнил про Брана, помчался туда, не успел даже внутрь войти, как появился Ланнистер. С тобой на руках. Я думал… Думал ты погибла. Мне уже стало плевать на Короля Ночи. А затем Джейме сказал, что ты его убила. И что нужно срочно найти лекаря. Мы кинулись к крипте…
— Это не то, что я хочу знать. Когда ты увидел Брана…
— Если ты думаешь, чувствовал ли я к тебе ненависть, то нет. Может не сразу, но я понял что ты сделала. Я не догадывался обо всей истории, но я знал, что так нужно было. Так же как знал, что другие не поймут.
— Кто знает, кроме тебя и Джейме?
— Санса, думаю Тирион. Дейенерис. Варис.
— Все…
— Пойми, когда Бран уходил в ту башню, он попрощался. И сказал, что все, что он делал, он делал ради нас. И еще сказал… Он сказал «как и Арья». Я думаю он знал. Поэтому не думай, что тебя будут презирать. Ты спасла миллионы невинных жизней, заплатив за это ужасную цену.
— Как и Джейме. Но его все равно зовут цареубийцей.
— Уже нет.
— Уже не все.
Джон молчит в ответ. Врать он ненавидит. Врать Арье? Разве ей вообще можно соврать?
— Ну да ладно. Со временем все образуется. — Арья вздыхает, а затем, уже совершенно спокойно поворачивается к Джону, с такой же напускной улыбкой которую сотню раз видела Санса, и спрашивает: — И как тебе Королевская Гавань?
— Слишком жарко.
Им бы рассмеяться, обоим, чтобы прогнать остатки того ужаса, что неизменно возвращается каждый раз, стоит только вспомнить.
Ведь Арья никогда не узнает того, что Джон так же плакал над телом Брана, так же по-волчьи выл, когда сидел над её постелью и так же не желал смотреть на любое свое отражение.
Потому что он не смог их защитить. Своих маленьких брата и сестру.
Им бы рассмеяться, но они только улыбнутся, обменявшись взглядами, что важнее тысячи слов.
Ты не виновен.
Ты не виновна.
Арья тяжело вздыхает, но… всего на пару минут у нее выходит. Отпустить. И прижавшись к Джону, как во сне прижималась к отцу, она просит об одном, чего теперь хочет по-настоящему.
— Расскажи мне что-то хорошее.
Его Величество смеется и, смотря сестре прямо в глаза, впервые произносит вслух:
— У меня будет ребенок…
— Правда? Я так рада за тебя! — Боль не возвращается. Ей не больно. Она счастлива. — И за Дейенерис. Ты не мог бы… Передать ей, что мне очень жаль, что я относилась к ней с предубеждением.
— Ты имела на это право. И ты, и Санса, все… С моей стороны глупо было считать, что все полюбят ее только потому, что люблю я…
— Нет, не глупо. Это было бы справедливо. Ведь ты хороший правитель. Достойный. Ты был прав, когда поверил ей и прав, когда требовал этого от нас. В конце концов, мы многим, очень многим ей обязаны.
— Говоришь совсем как Санса.
— Хочешь сказать, как леди Винтерфелла?
— Конечно, Санса ведь не останется ею надолго…
— Что? — Арья резко поворачивает к брату голову. Конечно, она догадывалась. Но услышать подтверждение, услышать высказанные Джоном её собственные страхи слишком сложно. Настолько, что она тут же забывает обо всех своих обещаниях забыть об эгоизме. Напрочь забывает о том, что желает сестре счастья.
— Она разве не сказала?
— О чем именно?
— О том, что хотела сказать лично по многим причинам. — Санса появляется слишком внезапно для нее. Она ведь никогда так не делает. Никогда не застает Арью врасплох. — Стоило оставить вас и вот уже ты успел проболтаться.
— Он бы определенно не сделал этого, если бы ты не держала от меня тайн.
— Прости, я не хотела так сильно волновать тебя, пока ты окончательно не придешь в себя.
— Не думаю, что после всего смогу окончательно прийти в себя, хоть когда-то. Так что, думаю, есть смысл рассказать все. Не то, чтоб я не догадывалась о том, что услышу… Но я хочу услышать это от тебя.
— Ну ладно. Ты ведь знаешь, что в Королевской Гавани меня выдали замуж за Тириона Ланнистера.
— Так…
— Теперь, когда Рамси мертв, это значит, что я стану леди Утеса как только королева согласится подтвердить законную силу…
— Подожди-ка… ты ведь говорила, что вы не спали! А Рамси… О какой законной силе идет речь?
— Возможно это не совсем законно, но все, кто мог бы что-либо подтвердить мертвы и есть только мои слова и его…
— И ты воспользуешься этим, потому что любишь его.
— Да.
— Ты уверена?
В голосе Арьи сомнение и Санса не до конца его понимает. Поэтому легко краснеет, но вовсе не от смущения.
— Надеюсь твои сомнения касаются моего отъезда из Винтерфелла. Потому что если ты сомневаешься в моей искренности, то это крайне оскорбительно. Особенно с твоей стороны.
Арья настолько жалеет в этот миг, что вообще посмела высказать сомнение, что даже не замечает последних слов сестры. Она лишь хочет оправдаться.