Словно искра. Маленькая, незаметная. Но ее не потушить уже.
Старк делая вид, что единственное, о чем они могут говорить наедине, это какие-то государственные вопросы, проводит рукой в сторону двери.
— Мы могли бы прогуляться.
— Конечно, но я хотел бы сначала отдать это прежнему хозяину.
Арья лишь теперь замечает большой сверток, что Джейме частично прячет за спиной.
— Что это?
Из голоса уходит натянутость. Потому что тут притворяться не приходится. Ей интересно. Джейме лишь косится на слуг, и этого достаточно чтобы леди Винтерфелла махнула рукой, приказывая оставить зал. Их наконец-то оставляют, и Арья вопросительно склоняет голову.
Джейме Ланнистер дрожащими руками снимает все до последней стяжки, удерживающие плотную ткань. И Арья непроизвольно закрывает рот рукой, будто боится, что слишком много вырвется наружу. Она спускается, медленно подходит ближе, остановившись в каком-то шаге. Протягивает руку. Чувствует слезы. И проводит пальцами по холодной стали. Выше, пока здоровая рука не обхватывает тяжелую рукоять. Все ту же.
— Его рукоять… Я думала от нее избавились.
— Она была… ценным трофеем. Отец всегда говорил о чести… По мне, в краже не много чести. Мы с лордом Старком не ладили. Но я всегда уважал его, как человека очень честного. Это меч носили его предки задолго до моих. Он принадлежит дому Старков. И Северу.
— Ради этого ты уехал в Эсос? Искал мастера?
— Да.
— И ради этого проделал путь до Винтерфелла?
— Да. Пусть это положит край вражде наших домов.
Арья поднимает голову, улыбаясь. Почти смеется. Но без издевки.
— Моя сестра жена твоего брата. Их дочь носит его имя. Наши люди сражались плечом к плечу. Вражда давно забыта.
— Не заставляй меня говорить, что я сделал это ради себя.
Теперь она, действительно, смеется.
— Как будто я этого не знала. Пойдем, нужно вернуть Лед на место. Только понесешь его ты.
Старк отпускает рукоять, и разворачивается, выходя из зала. Без единого слова они идут по двору, прямо в крипту. К отцу.
— Каменщик не знал его в лицо. — говорит Ланнистер, оставляя меч у ног его владельца.
Арья улыбается. Эти слова для нее что-то вроде личного проклятия. Она когда-то сама сказала их Сансе. А после повторили все, кто знал отца.
— Да, не знал.
Они молчат. Он сделал то, что хотел. Должен бы почувствовать облегчение от выполненного долга. Но, Джейме, разве это не было лишь поводом?
Он думает об этом всю дорогу до Богорощи. Хочет увидеть ту кладку. Зачем? Чтобы время оттянуть?
Пальцы сами скользят по пустому камню рядом с именем мальчика, которого он хотел убить.
— Арья, я…
— Ты не сдержал слово.
— Что?
— Ты обещал, что не пойдешь за мной. Но пошел. Джон сказал, ты тогда вынес меня из башни.
— Я обещал не искать. Это разное.
Не то. Не то Арья хотела услышать. Убить бы себя за эти пустые надежды. От них только больно. Старк отворачивается, обхватив себя руками. До чего же ему это знакомо…
— Мне, наверное, нужно что-то сказать тебе про Брана. Но ведь не помогает, я знаю.
— Смешно, не так ли? Я все пыталась понять тебя тогда. А теперь… — Арья как-то рефлекторно поднимает руку, которую уже привыкла не чувствовать.
— Совсем?
Кивает. Втягивает воздух и до жути легко меняет тему. Научилась.
— Но пусть это все будет в прошлом. Лучше расскажи мне о моей племяннице.
Ланнистер смеется.
— Она очень красивая. Похожа на Сансу. И на удивление тихая. Спокойная. Я взял её на руки…
— Ты брал её на руки? — в ее голосе — ничем не прикрытая зависть.
— Ну конечно. Она же и моя племянница.
— Как я могла забыть. — они смеются и Арья совсем не замечает, как берет его под руку, направляясь куда-то за пределы замка. — А как моя сестра? Она пишет, что здорова…
— С ней все хорошо, она просила передать, что очень ждет тебя в Кастерли. Тебе бы там понравилось.
— Санса это сказала?
— Нет.
Они идут вдоль стены. Говорят еще о чем-то. О всем. Но не о друг-друге. Ведь тогда еще решили. Все закончилось.
Они не найдут друг другу места.
И спустя всего несколько дней, Джейме Ланнистер оставит Винтерфелл за плечами, со всех сил стараясь не замечать ту самую искру, которая не желала гаснуть, а лишь тлела, тлела, тлела… Ускачет куда-то, сам не зная, куда. А леди Винтерфелла будет смотреть ему вслед так, чтобы не видел никто и думать, что тех, кого любят не отпускают так легко. Думать, что нашла ответ на свой очень старый вопрос. Думать. И отчаянно пытаться погасить надежду.
***
На пиру шумно ровно настолько чтобы это раздражало, а не приносило удовольствие. Арья изо всех сил пытается мыслями вернуться к маленькому принцу, в честь которого все и веселятся. Наблюдая за танцующими и отсчитывая время до момента когда уйти будет уже не зазорно, она представляет себе мальчика до ужаса похожего на Джона, если бы тот вдруг решил выкрасить волосы под стать своей королеве. Эта мысль смешит леди Винтерфелла и когда брат подходит, она лишь недовольно закатывает глаза в ответ на его:
— Боги, неужели тебе весело на пиру?
— Боги, неужели я согласилась на твою идиотскую просьбу? — перекривливает Арья и Джон смеется, садясь рядом.
— Я знаю, ты не любишь это, но я очень хотел, чтобы ты была сегодня рядом.
— Я понимаю. Я очень рада за тебя. Но если уж я на пиру, пообещай мне кое-что.
— Все что угодно.
— Больше никогда не пытайся использовать моих племянников, как повод затащить меня на подобное мероприятие!
Его Величество смеется, но в отместку хватает сестру за руку и тянет к танцующим.
— Прекрати, Джон!
— И не подумаю. Хватит тебе сидеть с постным лицом.
— Я леди Винтерфелла!
— А я король, и что ты мне сделаешь?
Арья чертыхается, когда Джон берет ее за талию и начинает вести. Она ведь знает лишь один танец. И он далек от тех, что танцуют на пиру. Но брату все равно. Он хочет чтобы все вокруг были также счастливы и веселы как он сам. И Арья поддается. Спотыкаясь и смеясь, она танцует с Джоном и на миг забывает о всех тех вещах, что заставляли ее весь вечер хмурить брови.
Когда музыка на мгновение стихает, чтобы тут же взорваться снова, леди Старк ловко вырывается из объятий и кинув что-то вполне в своем духе, собирается, наконец-то, уйти и отдохнуть.
Но толпа гуляющих вдруг взрывается громкими аплодисментами и музыка вновь стихает. На место танцующих вдруг выходит юноша. Красивый, статный. Дамы многозначительно вздыхают и перешептываются, кидая на него восхищенные взгляды.
— Позвольте мне от лица всех бардов нашего прекрасного края, поздравить короля и королеву с рождением маленького принца! Да будет его век долгим и счастливым! За принца Торхена!
— За принца Торхена! — повторяют гости, и Арья, подхватив ближайший кубок, поднимает его, безмолвно кивая Дайенерис, которую вдруг находит в толпе.
Уже выпив до дна на удивление вкусное вино, она слышит песню, что поет бард.
Здравствуй моя милая
Как твои дела
Шрамы свои скрыла ты
Но не все смогла
Платье ты наденешь
Заплетешь косу
Я имя твое нежное
В ночи произнесу…
Стоит голосу стихнуть готовясь к припеву, Арья уже со всех ног несется прочь, не желая слушать.
Она готова терпеть пир, танцы, громкие тосты, все что угодно, но не это… Ведь каждая песня возвращает ее в тот день.Они думают что славят ее, что воспевают ее красоту и храбрость… Но они лишь жестоко пытают, заставляя каждый шрам отдаваться дикой, не забытой болью. Многие оглядываются на нее, не понимая с чего это она вдруг. Но на всех плевать. Только бы не слышать…
На Север!
Ты мчишь сквозь бурю
Навстречу ветрам
На Север!
За один взгляд лишь