— Танкред, — позвал Эдо. Он присел рядом и приложил руку к моему лбу, в его глазах мелькнула тревога. — У него лихорадка.
— Надо тащить его к лекарю, — я слышал голос Уэйса, но не видел его с того места, где лежал. — Надо быстрее добраться до Эофервика.
Эдо протянул мне флягу.
— Попей, — сказал он.
Он подождал, когда я поднимусь на руках, а затем помог мне сесть и поднес горлышко к губам. Я пил медленно, моя глотка пересохла, как пергамент, и я чувствовал, как в желудок стекает каждая капля.
— Спасибо, — удалось прокаркать мне, когда я вернул флягу обратно.
— Ты можешь встать? — спросил Уэйс.
— Думаю, да, — ответил я, хотя совсем не был уверен.
Уэйс кивнул Эдо, они подхватили меня под руки и потянули вверх. Вдвоем они подвели меня к Ролло, я вскарабкался ему на спину, и они вдели мои ноги в стремена. Я сдержал стон боли. Так или иначе, в седле я чувствовал себя увереннее.
Мы начали спускаться вниз по склону по направлению к равнине. Наступила ночь, звезды скрылись за облаками. Было тихо. Ролло шел ровным размеренным шагом, веки мои опускались, но каждый раз я вздрагивал и быстро выпрямлялся в седле.
Холмы исчезли за спиной. Вскоре мы вышли к тому, что я признал, как старую римскую дорогу: широкий глинистый тракт, идущий с севера на юг. Путь к Эофервику, подумал я, интересно, сколько еще нам осталось пройти. Теперь я все время дрожал; пот выступал у меня под мышками, струйками стекал по бокам, и я чувствовал, как рубашка липнет к телу.
Шло время. Я закрыл глаза, прислушиваясь с ровному стуку копыт Ролло о землю, и попробовал представить себя в где-нибудь подальше отсюда. Я видел Освинн, ее длинные и черные, как смоль, волосы, свободно распущенные по плечам, как всегда, когда она была со мной. Я представлял, как касаюсь пальцами щеки, чувствую мягкость ее кожи, такой гладкой и белой. Я хотел заговорить с ней, хотя знал, что мои слова не будут иметь никакого смысла. Я хотел высказать ей то, что никогда не мог, и теперь уже никогда не скажу. Я хотел сказать: прости меня за все. За то, что дал тебе умереть.
Небо очистилось и показались звезды. Мы сделали короткую остановку на небольшой возвышенности, и я видел всю дорогу, прямой линией протянувшуюся до горизонта. Так много миль впереди, подумал я. Боль усиливалась с каждым часом, рана горела все сильней.
Я глубоко вздохнул, вдруг почувствовав неожиданную легкость. Холмы вдали колыхались в тусклом свете луны. Я наклонился к шее Ролло, хватая ртом воздух. Звезды, деревья, сама земля кружились у меня перед глазами.
Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не мог вспомнить слов. В этот момент мой разум померк, и мир, кувыркнувшись, исчез.
Когда я пришел в себя, я лежал на земле, глядя на звезды и на Уэйса с Эдо, склонившихся надо мной с двух сторон. Луна висела у них за спиной, их лица были в тени.
Я моргнул, чувствуя, как туман постепеннко уплывает из моей головы.
— Что такое? — спросил я.
Мысли в голове путались, метались, но никак не соединялись вместе. Мысли об Освинн в Дунхольме, лорде Роберте и Эофервике. Точно! Мы едем в Эофервик. Я попытался встать и снова почувствовал, как кружится голова.
— Ты упал, — сказал Уэйс и положил руку мне на плечо, не давая подняться. — Полежи-ка пока.
Я услышал фырканье. Эдо повернул голову в сторону звука, потом встал и пошел прочь. Он быстро вернулся, держа в руке поводья; рядом с ним я увидел темный силуэт Ролло, его черная шкура слегка мерцала в лунном свете.
— Ты сможешь ехать? — спросил Эдо.
— Он слишком слаб, — мрачно ответил Уэйс.
— Мы в двух днях от Эофервика, на открытой местности без пищи и крова и с врагом на хвосте. Нам нельзя здесь разлеживаться.
Уэйс не ответил. Он коротко взглянул на меня, потом опустил голову вниз и прикрыл глаза, словно в глубокой задумчивости.
— Что будем делать? — Поинтересовался Эдо.
— Не знаю, — в голосе Уэйса звучало раздражение, даже гнев. Его рука сжалась в кулак. — Думаешь, я не сказал бы, если бы знал?
— Мы должны добраться до Эофервика.
— Спасибо, что напомнил. — Уэйс поднялся и начал расхаживать, сцепив руки за головой.
Я слышал, как два голоса спорят друг с другом, но не мог разобрать, что они говорят. Наконец, собравшись с силами, я сел, но не мог самостоятельно подняться на ноги. И сразу в мое тело вернулась боль.
Наконец, они вернулись. Уэйс подтянул подпругу своего коня и поднялся в седло.