Удовлетворяю твое любопытство и желаю тебе поскорее найти применение твоим способностям. История про клуб знакомств мне понравилась. Думаю, что это твое: с людьми, свежая история, возможны интересные коллизии, встречи и т. д. Надеюсь, что это не наскучит тебе уже на периоде становления. С Наташей будь ласковей и терпимей! Такого верного человека найти непросто! Помни об этом! Не говоря уже о том, что вынести тебя, моя милая…
Тоже труд. Будь здорова.
Г.
Значит, вот так… Брак по договоренности… Вот, оказывается, как… Вот как называлась ее жизнь длиною в три десятилетия.
Очень мило! Неприхотлива, нелюбопытна, заботлива, сдержанна, послушна, обучаема – все прежние ошибки учтены.
Браво! Браво, Григорий Петрович! Вы не из тех, кто наступает на те же грабли! Вы все учли – до мелочей. Создали себе, так сказать, условия для комфортного проживания. Аплодисменты – у вас получилось. Так выбирают лошадей и собак. Ну или прислугу – ненавязчива, нелюбопытна, услужлива. Прошла с успехом испытательный срок и – оставили. А если бы нет? За борт? За порог? Не справилась – извини?
Да нет! Она, разумеется, все понимала – не дура ведь! Не было никакой неземной любви с его стороны – ни разу и ни на минуту! Человек устраивал свою жизнь. Но чтобы так… Так расчетливо, так хладнокровно. Так жестоко!
Своя рубашка, понятно… Но так наплевать на чужую душу! Так обойтись с живым человеком…
Она, наивная, думала, что ей достался просто сдержанный, немногословный, неспособный на комплименты человек. Просто сухарь. Ан нет! Вон как ее муж распыляется по поводу красоты и талантов мадам Минц! Просто трели соловьиные! И на советы не скупится, нет!
Да все правильно! Все она понимала – что не горит он пылкой страстью, не кипит его сердце, не вспыхивает его глаз. Даже тогда, в молодости, в самом начале их жизни, когда она была еще молода. И их супружеская, тайная жизнь была пресна, как просфора. И книги она о страсти читала, и подружек слышала.
Или не так? Он ведь ей не врал о сумасшедшей любви и неземной страсти. Свои пожелания и требования оговорил на берегу. Был честен, значит. В быту строг, но не придирчив. Денег на нее не жалел. Дочку любил. Она видела и моря, и заграницу. Шила шубы, покупала французские духи, стриглась у хорошего парикмахера. Продранные колготки не заклеивала лаком для ногтей, а выбрасывала. Продукты покупала на рынке – творог, мясо. Он не оскорблял ее, не напивался. Не контролировал ее встреч с подругами – ради бога.
Значит, она счастливая женщина? Выходит, что так?
Нет. Не так. Потому что ей врали всю жизнь.
Или она сама виновата – не хотела смотреть правде в лицо, сама все выдумала. «Я сама тебя придумала! Стань таким, как я хочу», – пела Эдита Пьеха, самая сказочная певица тех лет.
А как бы она прожила всю свою жизнь, не придумав всего этого?
Она бы просто свихнулась.
Всё, всё! Хватит! На сегодня точно. Или – вообще хватит? Выбросить все это к чертям! Сжечь и убедить себя, что все это ей приснилось? Жизнь прожита. Муж умер. Возможно, мадам Минц тоже. Да это и неважно. Не было ее в Надиной жизни и нет сейчас.
К кому претензии? К покойнику? Что ж ты, Гриша, так оплошал? Всю жизнь сплошная конспирация, а про антресоли забыл! Или просто не до антресолей было в последнее время? Или, скорее всего, так – наплевать тебе, Гриша, было на меня! Как всегда, наплевать – и все. Найду, прочту – пошлешь подальше. Как всегда – не твое дело, не лезь, закрой дверь. Не обсуждается – и все. А если найду после тебя – так уж тем более наплевать!
Что я там подумаю, что почувствую, как буду жить с этим дальше…
Надя резко встала, швырнула письмо на пол и пошла на кухню. Взглянула на часы – три дня. Машинально достала из холодильника кастрюлю с супом – пора обедать. Дрожащими руками налила суп в тарелку и порезала хлеб.
Жизнь продолжается. У нее – точно. А что, собственно, случилось?
Она съела две ложки супа, совершенно не почувствовав вкуса, бросила ложку на стол и наконец расплакалась – так горько и так громко, как, казалось, не плакала никогда, даже в далеком детстве. Правильно – сдержанная, спокойная, уравновешенная, терпеливая. За что и ценили. За что, собственно, и «взяли». Вот так.