— Но это предложение лишит беднягу Эрни сидячего места, — парировал он. — Я могу предложить альтернативу.
Ингрид не хотелось думать, что это за альтернатива.
— Спасибо. Со мной все в порядке.
— Вы имеете дело со специалистом в области массажа, — предупредил он. — Во время соревнований то и дело возникали проблемы со ступнями и лодыжками. Я знаю несколько отличных способов борьбы с мозолями.
О Боже, массаж стоп! Соблазн был слишком велик, и Ингрид сдалась.
— Ну… разве что на несколько минут…
— Вот и отлично. Я не вынесу, если больные ноги отвлекут вас от работы. У нас с вами очень много дел.
Тут Ингрид одолели сомнения. Ральф наверняка хочет помочь ей из эгоистических соображений. Она начала жалеть, что не согласилась на его щедрое предложение, но было уже поздно: Ральф следом за ней вошел в коттедж.
— Красиво у вас, — сказал он, оглядевшись.
Входная дверь открывалась прямо в гостиную, которая до сих пор казалась Ингрид просторной. Но в присутствии Ральфа потолок стал низким, а комната маленькой.
Тем временем не моргнувший глазом Ральф осматривал вещи, которые делали коттедж уютным. Обычно это были семейные фотографии, в том числе два портрета Сулы, но, к счастью, недавно Ингрид отдала их в мастерскую сменить рамки. Поэтому можно было не бояться, что Ральф узнает Урсулу. Ее скромный букет из орхидей и папоротника не шел ни в какое сравнение с охапками свежих цветов, ежедневно доставлявшихся в замок, но Ральф понюхал их и одобрил.
— Большинство видов орхидей не имеет запаха. А наши герольштейнские пахнут, да еще как! Это просто поразительно.
Она скрестила руки на груди, но потом опустила их, не желая выглядеть оправдывающейся. О причине, которая заставляла ее оправдываться, Ингрид вспоминать не желала.
— Знаете, я как-то об этом не думала.
И совершенно напрасно, сказал ей слегка укоризненный взгляд Ральфа.
— Когда я колесил по миру, выступая в соревнованиях, то очень тосковал по запаху орхидей. Мы слишком привыкаем к тому, что видим каждый день, и перестаем его замечать. Я в полной мере оценил этот запах только тогда, когда лишился его.
Замечание Ральфа тронуло Ингрид до глубины души, хотя он вряд ли стремился к этому. Именно так она думала о своих родных. Жалела о каждой упущенной возможности доказать сестре свою любовь. Ее родители не были совершенством, но это были родные ей люди, и она всегда будет ощущать их потерю.
— Пойду посмотрю, как там Эрни, — сказала она, пытаясь избавиться от мыслей, вызванных словами Ральфа.
Ральф бросил взгляд сквозь двойные двери, быстро встал и направился в детскую.
Эрни увлеченно собирал пазлы.
Увидев входящего Ральфа, Эрни поднял голову и улыбнулся.
Обычно Ингрид настаивала на том, чтобы после школы они немного погуляли, но сегодня выйти на улицу было выше ее сил.
— Ну-ка покажи, чем ты тут занимаешься! — Ральф потрепал мальчика по черноволосой головке.
В этот момент раздался оглушительный звонок, хотя входная дверь осталась приоткрытой.
— Входи, Густав. Эрни в другой комнате, — сказала Ингрид рыжему мальчику, который и без того устремился туда.
— Значит, это и есть Густав? — спросил Ральф.
Она кивнула.
— Сынишка главного агронома Рихарда Штайна и его жены Кири. Они живут в соседнем доме. Густав и Эрни — закадычные друзья. Нужно дать им молока с печеньем. Как только эти мальчишки собираются вместе, пиши пропало. Ничто не может заставить их оторваться от игры. Они скорее умрут с голоду, чем отвлекутся на еду.
Но Ральф преградил ей дорогу.
— Я сам сделаю это. А вы посидите. Похоже, каждый шаг причиняет вам боль.
Это была правда. Ох, если бы у нее были силы спорить с ним… Именно она должна позаботиться о Эрни — если позволить Ральфу общаться с сыном, он легко догадается, кто есть кто. Ингрид попыталась протиснуться мимо него, но споткнулась и издала невольный стон.
Ральф усадил ее в ближайшее кресло.
— Сидите, — велел он. — Это займет всего несколько секунд. Потом настанет ваша очередь. Где у вас печенье?
Ингрид показала рукой на кухню, злясь на себя за то, что позволила этому случиться. Если бы она выбрала обувь с умом, то не оказалась бы в таком дурацком положении.
— Молоко в холодильнике, стаканы на полке сверху, а домашнее печенье — за ними. В кувшине в виде игрушечного медведя.
— Домашнее, вот как? А большим мальчикам молока и печенья случайно не положено?
Фраза была слишком интимной, чтобы внушать спокойствие, но отказать Ингрид не могла.