— Эрни готовится ужинать.
Губы мальчика упрямо сжались, и Ингрид поняла: быть беде.
— Я не хочу ужинать. Мама Густава кормила нас вафлями. Я хочу папу!
— В наше время не у всех детей есть папы, — с отчаянием сказала Ингрид. Зачем Ральф вошел именно сейчас и начал опасный разговор, к которому ребенок еще не готов? — Возьми хоть Ганса и Грету. — В одной группе с Эрни учатся близнецы, мать которых растит их одна. Ингрид могла привести и другие примеры.
— У Ганса и Греты есть собака.
Она воспрянула духом. Похоже, выход из положения все-таки есть.
— Можно подумать… Какую бы тебе хотелось собаку?
— Большую, черную и лохматую.
Ингрид остро чувствовала, что Ральф стоит рядом и ждет, чем закончится дискуссия.
— А если собака будет черная и лохматая, но маленькая?
Эрни на мгновение задумался, а потом покачал головой.
— Нет, на самом деле я хочу папу. Он будет гонять со мной мячик, катать на пони и играть в шахматы. Ральф здорово играет в шахматы.
— Да уж, — машинально ответила она. — Иди в свою комнату и нарисуй мне собаку, которую ты хотел бы иметь.
Лицо мальчика просияло.
— А можно мне нарисовать Ральфа?
Плечи потенциального натурщика затряслись, но лицо осталось серьезным.
— А почему бы тебе не нарисовать обоих?
Эрни улыбнулся от уха до уха.
— Ральфа и собаку? Ух ты! — Он повернулся и побежал в спальню.
— Не хлопай…
Трах!
— … дверью.
Ингрид встала и поняла, что дрожит. Ральф молча налил ей воды со льдом из хрустального графина. Когда она начала пить, лед в стакане зазвенел.
— Похоже, придется купить ему собаку.
Ральф пронзил ее взглядом.
— А почему не папу? Когда-нибудь тебе придется сказать ему правду.
Ингрид взяла стакан обеими руками.
— Мы уже говорили об этом. Он еще не готов.
Брови Ральфа сомкнулись на переносице.
— А по-моему, совершенно готов.
— Ты не знаешь его так, как я.
— В этом все дело, верно? Ты не хочешь, чтобы я узнал его вообще.
Ингрид в панике оглянулась по сторонам, но бежать было некуда.
— Конечно, хочу.
— При условии, что я буду стоять в стороне и играть роль доброго дяди. Он мой сын, Ингрид. Мне пришлось прожить большую часть жизни без отца. Я знаю, что это такое, и не хочу, чтобы он повторил мою судьбу. А тебе важно только одно: чтобы вы могли уютно жить вдвоем.
Ингрид поставила стакан и мрачно посмотрела на него.
— Речь не обо мне. А о том, что хорошо для моего ребенка.
Ральф гневно махнул рукой, отметая ее доводы.
— Твоего ребенка, твоего сына! Не пора ли перестать видеть в нем продолжение самой себя? Он самостоятельный человек и имеет право решать. Он хочет иметь отца!
— Эрни слышал разговоры других детей. Он слишком мал и сам не понимает, что говорит.
— Тогда объясни это так, чтобы он понял. Скажи ему обо мне. Скажи, что я был бы с ним, если бы знал о его существовании. Скажи, как я жалею о потерянном времени. О времени, которое никогда не смогу ему возместить. — Глаза Ральфа блестели, руки сжались в кулаки, голос звучал хрипло. — Скажи, что папа очень любит его и его маму!
Ральф повернулся и ушел к себе. Через секунду Ингрид услышала, что дверь его номера захлопнулась.
Ингрид с изумлением смотрела ему вслед. Она не ослышалась? Он сказал, что любил Урсулу? И тут до нее дошло, что Ральф сказал «любит». В настоящем времени. Она закрыла лицо руками, слишком потрясенная, чтобы плакать. Неужели Ральф имел в виду, что он любит ее, Ингрид? Нет, это невозможно. Должно быть, он хотел сказать, что любит ее только как мать Эрни. Ну что ж, спасибо и на том.
Она закрыла глаза. Думать о чем-то большем было слишком страшно.
Кто-то громко шмыгнул носом, и она открыла глаза. Эрни, стоявший рядом в криво застегнутой пижамке, пытался сдержать слезы. Ингрид потянулась к нему и стала расстегивать пуговицы. Пальцы были ледяными и не слушались.
— Что случилось, милый?
— Ты сказала, чтобы Ральф ушел.
У Ингрид похолодело внутри. Неужели он услышал их слова и все понял?
— Он не ушел. Он… У него просто дела.
Тут Эрни зарыдал в голос.
— Нет, не дела! Он рассердился на тебя! И теперь не захочет быть моим папой!
Что она может ему ответить?
— Милый, мы просто немножко поспорили. Это не значит, что он не может быть твоим папой. Сможет. Если ты захочешь.
Эрни кивнул и вытер слезы кулаком.
— Я хочу, чтобы ты и Ральф были моими настоящими папой и мамой и жили вместе.