И здесь меня как будто бы ударило током и прорвало. Я без остановок несколько часов подряд проревела, скрючившись в ванной в углу, и прохладная вода из невыключенного душа лилась на меня, скользя по телу и волосам.
И вот тогда-то у меня и мелькнула мысль – уйти из жизни. У меня не было ни родных, ни детей. Олег был для меня всей жизнью – я просто не представляла, как я буду жить без него. Да и зачем…
Последующие дни, которые потянулись один за другим – серые, тошнотворные, – только еще больше укрепляли меня в этой мысли. Я просыпалась утром, какое-то время валялась в постели, потом вставала и включала телевизор на полную громкость. Этот звук был единственной реальностью в моей квартире, и он как бы доказывал, что я еще существую – раз способна хотя бы и мельком смотреть и слушать.
Телевизор работал до самого вечера. Мне он не мешал. Да и чему он мог мешать, если большую часть времени я просто сидела и смотрела перед собой, уставившись в одну точку. Мощной волной меня накрывал поток воспоминаний, из которых я не могла выбраться. Даже то, что казалось уже давно и бесповоротно забытым, теперь напомнило о себе. Милые пустячки из той жизни, которая для меня закончилась. Окончательно и бесповоротно.
И вот тогда в один день я решила – пора! Мне незачем больше жить и поэтому логично поставить большую жирную точку. Родных у меня, как я уже сказала, не было; мать умерла несколько лет назад. Детьми обзавестись мы не успели. Хотели немного пожить для себя. Поэтому я отвечала за свою жизнь только перед самой собой. И я приняла решение. Завтра вечером я уйду из жизни. Как только эта мысль укрепилась во мне, как ни странно, мне стало легче. Будто бы моя никчемная и никому отныне не нужная жизнь обрела свой последний смысл. Я встала с кровати – было около шести вечера – и посмотрела в окно. Стояло лето. Конец июня. Многие уехали на дачи и в отпуска. Двор был почти пустынным. Только на лавочке сидели две старушки да какой-то мужик загружал вещи в багажник своей тачки.
Я подумала, что смерть тоже надо выбрать правильно, чтобы не доставить никому хлопот. Самоубийство в квартире я отмела сразу. Да я и не знала, как это сделать. Пистолета у меня не было, резать себя ножом вряд ли получится. Наглотаться таблеток?
Все не подходило. И вдруг я подумала, что самый легкий и безболезненный вариант – просто утопиться. Разом оборвать все свои проблемы… Легко и красиво. Искать меня сразу не станут. Вопрос – где? Если я упаду с моста в Москву-реку, меня наверняка увидят: Москва – ночной город, где жизнь не затихает никогда, и поэтому есть шанс, что меня вытащат, спасут. И тогда мой план пойдет насмарку. Нужно было придумать что-то другое.
Я пошла на кухню и заварила кофе. Мой любимый крепкий кофе. Я достала пачку сигарет – курить я стала только после гибели Олега – и закурила. Мне нужна была тихая речка, около которой не будет никаких людей… и эта речка должна быть не в Москве.
И здесь меня осенило. Я могла поехать на родину Олега – маленький городок на Оке; ехать недалеко. Я несколько раз просила его свозить меня туда, но все как-то не хватало времени.
Он был весь в работе – молодой, талантливый успешный. Энергия била в нем через край. Олег часто ездил в командировки, обменивался опытом с коллегами из других городов. Хотел все сделать, все успеть. Теперь у него времени навалом… Я сглотнула: в горле стоял комок.
Итак, решено. Я еду туда. Я посмотрела на часы. Я могу еще успеть на электричку, если через полчаса выйду из дома. Моя машина находилась в ремонте – в семье у нас было два автомобиля, – поэтому придется ехать железнодорожным транспортом. Так даже лучше. До вокзала мне ехать час или больше. До города часа два с лишним. Вот я как раз и приеду к вечеру. После десяти.
Я докурила сигареты и поднялась с табуретки. В комнате открыла шкаф-купе и посмотрела на себя в зеркало. Это было все равно что мое последнее свидание с Олегом. И я должна красиво одеться на это свидание.
Скинув халат, я осмотрела себя. Высокая. Прелестная точеная фигурка. Роскошные русые волосы. Я не была худой, но и лишние килограммы на мне тоже не висели. Олег любил, когда по выходным я просыпалась раньше его, вскакивала с кровати и, накинув халат, неслась в кухню – сварить кофе и приготовить бутерброды. «Завтрак в постель, – любил шутить Олег, – моя привилегия выходного дня».
Я приходила к нему с подносом, он брал его из моих рук и тихонько тянул меня за пояс халата. Я снова ныряла в постель. Мы завтракали, потом он ставил поднос на пол и поворачивался ко мне. Его руки, пахнущие хорошим парфюмом, темные волосы, карие глаза и улыбка – широкая, от души – заставляли меня сразу забыть обо всем. И хотя мы были женаты уже четыре года, мое сердце все так же начинало сильнее биться при одном его взгляде, как и после свадьбы.
Он утыкался носом в мои волосы и целовал меня, в то время как мое тело уже плавилось от прикосновений его рук, и сухой легкий жар разливался по нему…
Но этого уже не будет. Никогда. В этот момент у меня не было ни слез, ни горечи, было сознание неизбежного. Я покончу со всем разом и обязательно встречусь с Олегом ТАМ. В этом я не сомневалась.
Я выбрала свой самый красивый комплект нижнего белья. Черно-белый, воздушный, как паутинка. Потом я надену красное платье – Олег его очень любил. Это платье мы выбрали вместе с ним в одном магазине, куда зашли купить Олегу костюм. Но он остановился у манекена, одетого в сногсшибательное красное платье чистейшего алого оттенка, без примесей, и сказал:
– Я хочу купить тебе такое. На тебе оно будет смотреться еще лучше. – Он наклонился ко мне и шепнул: – У манекена нет такой красивой груди, как у тебя.
Я тихонько рассмеялась и переплела свои пальцы с пальцами Олега.
– Если оно есть в продаже.
– Снимем с манекена.
Платье действительно сняли с манекена. Оно было последним. И по удачному стечению обстоятельств – моего размера. Только на манекене оно провисало в некоторых местах, а меня – обтягивало, выигрышно подчеркивая фигуру.
И на свое последнее в жизни свидание с любимым мужем я пойду именно в этом платье.
Я сняла его с вешалки и надела. За это время я похудела, но все равно платье сидело красиво, соблазнительно очерчивая изгибы моего тела. Я провела рукой по бедру, как это любил делать Олег, и, улыбнувшись, закрыла глаза. В эту минуту я поняла, что по-прежнему люблю его так сильно, как и при жизни. Мертвый он или живой – я не могу без него…
Одевшись, я посмотрела на часы. У меня было в запасе еще время. И значит – еще одна чашка кофе и еще одна сигарета. Мои последние земные радости.
Вода из крана капала – я не успела вызвать сантехника, чтобы он починил его. Но теперь – не все ли равно?
В коридоре я расчесала волоcы, cлегка подкрасила ресницы и провела по губам прозрачно-розовым блеском. Теперь я была в полном порядке и могла ехать. Я взяла маленькую сумочку, куда положила деньги на билет и еще на воду, если мне в дороге захочется пить. Что делать с ключами, я не знала. Захлопнуть дверь я не могла – замок нужно было обязательно закрыть. После некоторых раздумий решила отдать ключи соседке. Тамара Петровна окинула меня любопытным взглядом, но ничего не сказала и взяла ключи.
– Когда вернетесь, тогда и возьмете. Я почти всегда дома и никуда не выхожу. Разве только что в магазин.
В электричке я нашла вагон, где народу было поменьше, и села у окна. За окном пролетал пейзаж: зеленые деревья и раскидистые кусты вдоль насыпи. Часто попадались одноэтажные домики с маленькими огородами. Во дворе одного из домов я увидела девочку, игравшую с собакой. Она кидала ей мячик, и собака бежала за ним, резко срываясь с места. Там была своя жизнь, до которой мне не было никакого дела.
Напротив меня сели, и я услышала мужской голос:
– Сигаретки не найдется?
Так и есть! Я боялась того, что ко мне будут приставать в электричке, и то, чего я боялась, кажется, стало сбываться.