Ярослав достал из ящика сигареты и дал мне покурить.
– Клиника принадлежала ему?
– Нет. Он был наемным работником. У клиники был хозяин. Но кто – я его не знаю. Кажется, он часто жил за границей, а в России бывал редко, наездами.
– Значит, ты не стала богатой вдовой с кучей акций.
Я усмехнулась.
– А ты поэтому нацелился на меня? Шучу. Нет, Олег зарабатывал хорошо, и деньги у нас были. А что касается акций – здесь ты прав. Богатой вдовой я не стала.
– И кто теперь будет возглавлять клинику?
– Наверное, Дим Димыч, его заместитель.
Я невольно улыбнулась, вспомнив, какими словами мой муж обычно говорил о своем заместителе. «Ну, Дим Димыч – человек серьезный. Я всегда могу на него положиться. Я ему доверяю, как самому себе. Если на работе аврал, чэпэшная ситуация или просто конфликт – Дим Димыч тут как тут. Все разрулит, поможет и подставит плечо».
– Ты видела Дим Димыча?
– Да. Несколько раз. На корпоративных вечеринках. Серьезный мужчина. По-моему, он шутит раз в году. Под Новый год. Ну, может быть, еще на Восьмое марта. На мой взгляд, он – типичный зануда. Но Олег его очень ценил и считал своей правой рукой. Они учились вместе и дружили еще со студенческой скамьи. Друганы – одним словом.
– Стало быть, у Дим Димыча был повод убрать твоего мужа, – веско сказал Ярослав. – Он теперь станет во главе клиники.
Я передернулась.
– По-моему, ты перегибаешь палку, – сухо сказала я, потушив окурок в блюдце. – Подозревать Дим Димыча – это уже слишком. Он и так получал неплохо. Клиника приносила хороший доход, и работники не бедствовали. Вряд ли Дим Димыч пошел бы на это ради лишних денег.
– Я обязан подозревать всех.
– Ничего ты не обязан, – разозлилась я. – Маешься дурью. Ну чем мы сейчас с тобой занимаемся?
– Ищем убийцу, – на полном серьезе сказал Ярослав.
– И поэтому ты записал заместителя моего мужа в главные подозреваемые?
– Может, ему срочно нужны были деньги? Долги, женщина…
– Женщина у Дим Димыча? – здесь я невольно расхохоталась. – Видел бы ты его жену – не стал бы говорить такое. Это железный колобок, а Дим Димыч ярый подкаблучник. Он и шагу ступить без нее не смеет. Она руководит им и командует, как заправский командир. Конь с яйцами – говорят про таких баб. А ты… женщина…
Я вспомнила, как мы встречали Новый год в ресторане. Было приглашено несколько сотрудников с женами, и супруга Дим Димыча пыталась стать центром внимания – маленькая женщина в крикливо-розовом платье, из которого чуть не вываливались ее груди, похожие на перезревшие дыни. Олег не выдержал и наклонился ко мне: «Не представляю, как они спят. Наверное, она лежит и командует им: а теперь возьми в рот сосок, положи руку в промежность, быстрее, быстрее, а то я не кончу. Ну и что-то в этом роде». Я с трудом удержалась, чтобы не прыснуть.
– Нет, – я потрясла головой. – Дим Димыч и женщина – это что-то немыслимое. Из ряда вон выходящее.
– Ладно, оставим святого Дим Димыча в покое. Если бы он слышал, какую осанну ты поешь его моральным качествам! – фыркнул Ярослав.
– Я просто пытаюсь тебе внушить, что это бред.
– Все бред, – согласился он. – И тем не менее твой муж… Прости, – бросил он.
– Ты прав… – тихо сказала я. – Что еще ты хочешь узнать?
– О других сотрудниках клиники твоего мужа. Как она, кстати, называется?
– «Вета-клиник». Еще я знаю секретаршу Танечку. Ей двадцать с небольшим лет. Она очень исполнительна и аккуратна. Олег ее хвалил. Она работает с самого основания клиники, то есть семь лет. Но она работала с Олегом еще раньше, в другом месте.
– Не густо.
– Я тебе сразу сказала, что знаю очень немного.
– Что ж! – Ярослав что-то написал на листе бумаги и обвел кружком. – Придется тебе побеседовать с Дим Димычем. И как можно скорее.
– Я уже так и поняла, – меланхолично откликнулась я. – Дай еще сигаретку.
Домой я возвращалась со странным чувством сожаления, горечи и странного волнения. Мне вдруг захотелось узнать, прав ли Ярослав. Это несчастный случай или… хладнокровное убийство. Я понимала, что Олега не вернешь. Понимала прекрасно, но сознание, что человек, разрушивший мою жизнь, спокойно гуляет по улицам, не отпускало меня. Оставалось одно – узнать правду. Какой бы она ни была.
Я сошла на трамвайной остановке и направилась к дому пешком. Нырнув под арку, я подумала, что, когда уезжала, не думала, что еще сюда вернусь. Человеческие планы – странная штука! Можно сколько угодно планировать, но стопроцентной гарантии тебе не даст никто. Даже ты сама…
Во дворе в песочнице копошились дети. Около подъезда сидела главная сплетница – баба Надя, которая при виде меня поджала губы.
– Здрасте-е, – нараспев сказала она. – Ездила куда, милая?
Я сухо кивнула:
– Да. По делам.
Она окинула меня пронзительным взглядом и ехидно поджала губы. Я в своем сильно декольтированном ярко-красном платье не слишком была похожа на бизнес-леди, разъезжающую «по делам». Но тут же этот главный осведомитель нашего двора сменила любопытную гримасу на сочувствующую.
– Горе-то какое пережила ты, Вероника! Это надо же – мужик ушел в расцвете сил. Хороший мужик был…
Я прибавила шаг. Еще не знаю, что было противнее: ее насмешливая ухмылка или фальшивые сочувствия.
Наши дворовые сплетники вызывали у меня чувство глубочайшего омерзения. У многих из них есть дети, внуки.
Занялись бы чем-то путным! Так нет, сидят во дворе и всем кости моют…
Я не стала останавливаться у почтового ящика – в другой раз… – и подошла к лифту. Поднявшись на свой этаж, я немного задержала дыхание. Ну вот… я и дома… Я позвонила соседке и взяла у нее ключи.
Разумеется, в моей квартире все было по-старому. Оно и понятно. Я покинула ее день назад, и вряд ли что-то в ней могло измениться. И все же… что-то было не так. Я обошла комнаты и, войдя на кухню, опустилась на табурет. Из крана капала вода. Надо в ближайшее время вызвать сантехника, мелькнуло в голове.
Я включила электрический чайник и задумалась. Мне предстояло много дел на этой неделе. И прежде всего наведаться в клинику и поговорить с Дим Димычем.
И вдруг я поняла. Изменилась я сама. Из женщины, готовой сделать самый страшный и последний шаг в своей жизни, женщины, находящейся на краю отчаяния, я превратилась в человека, которому позарез нужна правда. И который готов пойти на все, чтобы ее узнать. Ну что ж! Это неплохое начало новой жизни.
Я выпила две чашки крепкого кофе и, придвинув к себе телефон, набрала номер «Вета-клиник». Я знала его наизусть. Сколько раз, когда Олег был недоступен, набирала номер его секретаря и узнавала, что он на операции или на консилиуме.
Танечка откликнулась сразу:
– «Вета-клиник» слушает.
Я почувствовала, как у меня внезапно сел голос.
– Алло! Танечка, это я. Вероника. Жена… – я запнулась.
– Я узнала вас, Вероника Сергеевна, – откликнулась Танечка.
Возникла пауза.
– Дим… Дмитрий Дмитриевич на месте?
– Кротов? – насторожилась Танечка. – Да. На месте. А что?
– Я хотела с ним поговорить, – торопливо сказала я.
И снова пауза.
– Вам дать его телефон или соединить с ним прямо сейчас? – вежливо-равнодушным тоном осведомилась Танечка. От ее настороженности не осталось и следа. Она растаяла как сосулька, если ее приложить к батарее.
– Соедини! – сказала я.
– Одну минуту.
Высокий, вышколенно-секретарский голос Танечки резал мне уши.
Через минуту после мелодичной трели я услышала в трубке покашливание:
– Кротов слушает.
– Дмитрий Дмитриевич. Это Вероника. Вероника Никитина. Я хотела с вами поговорить. Если можно, сегодня. Не откладывая.
Ответом мне была тишина. Мне она казалась бесконечной. Блин… Они сегодня все там коматозники, что ли?
– Сегодня… ну… даже не знаю. – Потом Дим Димыч словно на что-то решился и сказал, как отрубил: – Хорошо. Приезжайте к нам сегодня. Только после пяти. Раньше я буду занят. И когда будете подъезжать, позвоните, чтобы я мог вас встретить. А… не могли бы вы сказать, по какому вопросу вы хотите со мной поговорить? – осторожно спросил Кротов.