— Арнольд Блюм производит самое благоприятное впечатление, — начал он, не отходя от окна. — С приятной внешностью, обаятельный, остроумный, если вам нравится его юмор. Безусловно, обладает харизмой, этому способствует аккуратная бородка. Для впечатлительных он — африканский народный герой, — и вновь отвернулся от них, словно ожидая, когда они соберут вещи и ретируются.
— А для невпечатлительных? — спросила Лесли, не сводя с него глаз, анализируя все нюансы: сложенные за спиной руки, нога, приподнятая и согнутая в колене.
— О, я уверен, что мы в меньшинстве, — сладким голосом ответил Вудроу.
— Как я могу себе представить, все это вызывало у вас беспокойство, даже раздражение, учитывая, что вы занимаете столь ответственный пост, возглавляя «канцелярию»… Вы видели, что происходит у вас под носом, но ничего не могли с этим поделать. То есть не могли подойти к Джастину и сказать: «Посмотри на этого бородатого черного человека. У него роман с твоей женой». Не могли ведь? Или могли?
— Если скандал может запятнать репутацию посольства, я имею право… просто обязан… вмешаться.
— И вы вмешались? — спросила Лесли.
— По большому счету, да.
— Переговорили с Джастином? Или напрямую с Тессой?
— Проблема заключалась в том, что для ее отношений с Блюмом имелось, если можно так сказать, прикрытие, — заговорил Вудроу, проигнорировав вопрос. — Этот человек — известный врач. У него высокая репутация в организациях, занимающихся гуманитарной помощью. Тесса была его верной помощницей. Внешне все приличия соблюдались. Не мог же я или кто-то другой просто подойти к ним и обвинить в прелюбодеянии, не имея на то доказательств. Я мог лишь сказать: все это плохо пахнет, поэтому, пожалуйста, будьте поосторожнее.
— И кому вы это сказали? — спросила Лесли, что-то записывая в блокнот.
— Все не так просто. Одним эпизодом… диалогом, конечно, не обошлось.
Лесли наклонилась вперед, проследив при этом, идет ли запись на диктофон.
— Между вами и Тессой?
— Тесса была прекрасно спроектированным двигателем, у которого вышла из зацепления половина шестеренок. Она много чего себе позволяла и до того, как потеряла ребенка, — предавая Тессу, Вудроу вспоминал кипящего от ярости Портера Коулриджа, который цитировал указания Пеллегрина. — Но потом, я должен это сказать с огромным сожалением, у некоторых из нас создалось ощущение, что она просто пошла вразнос.
— Она была нимфоманкой? — спросил Роб.
— Если вам нужен компетентный ответ, боюсь, вы обратились не по адресу, — ледяным тоном ответил Вудроу.
— Давайте скажем, что она отчаянно флиртовала, — предложила свой вариант Лесли. — Со всеми.
— Если вы настаиваете… — с предельным безразличием произнес он. — Трудно это утверждать, знаете ли. Красавица, королева любого бала, старый муж… она флиртовала? Или вела себя естественно, развлекалась? Если женщина надевает короткое платье с большим декольте, люди говорят, что она слишком развязна. Если нет — называют синим чулком. Так обстоят дела в белом Найроби. Возможно, и в других местах. Не могу сказать, я — не эксперт.
— Она флиртовала с вами? — спросил Роб, вновь постукав карандашом себя по зубам.
— Я вам уже ответил. Невозможно сказать, то ли она флиртовала, то ли находилась в прекрасном расположении духа, — небрежно ответил Вудроу.
— А вы, сэр, часом не флиртовали с ней? — полюбопытствовал Роб. — Не смотрите на меня так, мистер Вудроу. Вам за сорок, климакс, близость отставки, совсем как у Джастина. Вас могло потянуть на нее, почему нет? Готов спорить, что тянуло.
Вудроу сориентировался очень быстро, можно сказать мгновенно, еще до того, как это понял.
— Мой дорогой друг, естественно. Не мог думать ни о чем другом. Тесса, Тесса, днем и ночью. Она стала моей навязчивой идеей. Спросите любого.
— Мы спрашивали, — мрачно ответил Роб.
Наутро, как показалось Вудроу, следователям просто не терпелось взяться за него. Роб поставил на стол и включил диктофон, Лесли открыла большой красный блокнот для стенографии и приготовилась записывать. Она же и задала первый вопрос:
— У нас есть основания полагать, что вы навещали Тессу в найробийской больнице вскоре после того, как она потеряла ребенка. Это так, сэр?
Мир Вудроу как следует тряхнуло. Кто им мог об этом рассказать? Джастин? Он бы никогда не проболтался, это точно.
— Выкладывайте все, — резким тоном приказал он. Лесли вскинула голову. Роб начал потирать нос, глядя на Вудроу поверх ладони.
— Такова тема сегодняшнего разговора?
— Одна из, — признала Лесли.
— Тогда скажите мне, пожалуйста, учитывая, что время дорого и мне, и вам, какое отношение к поискам убийцы имеет мое посещение Тессы в больнице? Как я понимаю, вы прилетели в Найроби именно для того, чтобы найти его?
— Мы ищем мотив, — ответила Лесли.
— Вы говорили, что мотив у вас есть. Изнасилование.
— Изнасилование больше не мотив. Скорее побочный эффект. Может, сознательный ход, с тем чтобы мы увидели в произошедшем случайное, а не спланированное убийство.
— Преднамеренное, — уточнил Роб, не отрывая от Вудроу больших карих глаз. — Из тех, что мы называем корпоративной работой.
На какой-то пугающий момент голова Вудроу превратилась в чистый лист бумаги. Из нее ушли все мысли.
Потом всплыло слово: корпоративная. Почему он сказал корпоративная?
Корпоративная — значит выполненная корпорацией? Заказное убийство? Заговор? Это оскорбительно! И уж слишком притянуто за уши, чтобы эту версию рассматривал уважаемый всеми дипломат!
Вновь из головы все вылетело. Ни слова, даже самого банального, не приходило на ум. Он видел себя компьютером, у которого сбились все программы.
О каком заговоре могла идти речь? Убийство случайное. Никто Тессу не заказывал. Кто-то решил отведать тела белой женщины, для Африки — обычное дело.
— Что привело вас в больницу? — услышал он голос Лесли. — Почему вы пошли туда и навестили Тессу после того, как она потеряла ребенка?
— Потому что она меня об этом попросила. Через мужа. Позвала как начальника Джастина.
— Кто еще удостоился приглашения?
— Не знаю.
— Может, Гита?
— Вы говорите про Гиту Пирсон?
— А вы знаете другую?
— Гита Пирсон при нашем разговоре не присутствовала.
— Значит, присутствовали только вы и Тесса, — отчеканила Лесли, что-то записывая в блокнот. — А почему она захотела увидеться с начальником мужа?
— Ее заботило благополучие Джастина, и она хотела удостовериться, что у него все в порядке, — многословием Вудроу сознательно затягивал ответ, чтобы сбить Лесли с ритма: быстрая череда вопросов и ответов могла заставить его сболтнуть лишнее. — Я пытался убедить Джастина взять отпуск, но он предпочел остаться на посту. Приближалась ежегодная конференция министров стран, входящих в КПЭДП, и он хотел как можно лучше подготовить ее. Я все это объяснил Тессе и пообещал приглядывать за ним.
— При ней был ее лэптоп? — вмешался Роб.
— Простите?
— Ну почему вы усложняете нам работу? Был при ней лэптоп? На кровати, на столике, под кроватью? Ее лэптоп. Тесса обожала свой лэптоп. Отправляла электронные письма. Блюму. Гите. Больному ребенку в Италии, за которым когда-то ухаживала, давней подруге в Лондон. Она переписывалась с половиной мира. Был при ней лэптоп?
— Благодарю за столь подробное объяснение. Нет, лэптопа я не видел.
— А как насчет блокнота?
Пауза: он рылся в памяти и облекал ложь в слова.
— Блокнота я тоже не видел.
— Чего еще вы не видели?
Вудроу не счел нужным отвечать. Роб откинулся на спинку стула и вроде бы принялся изучать потолок.
— А как выглядела Тесса? — наконец поинтересовался он.
— Едва ли кто может хорошо выглядеть, родив мертвого ребенка.
— И все-таки.
— Слабой. Растерянной. Депрессивной.