Хирота Коки дважды был министром иностранных дел и некоторое время — премьер-министром. После войны, вместе с другими японскими военными преступниками, он оказался на скамье подсудимых. Фотокопии вышеперечисленных документов были представлены трибуналу советским обвинением. Хирота и выступавший в качестве свидетеля Касахара признали их подлинность. Советский обвинитель Голунский дал такую оценку этому документу: «Из записи беседы (Харада — Хирота) можно убедиться в том, что ещё летом 1931 года вопрос о нападении на СССР стоял в повестке дня не только у руководителей японской военщины, но и у японских дипломатов. Этим документом мы докажем, что японское правительство и генштаб точно знали от своих официальных представителей в Москве, что Японии со стороны СССР ничто не угрожает и, следовательно, все разговоры об обороне являлись только маскировкой…».
Об этом же документе говорится и в приговоре трибунала: «Он [Хирота] выразил тогда ту точку зрения, что независимо от того, намеревается ли Япония нападать на СССР или нет, она должна проводить твёрдую политику в отношении этой страны и быть в любое время готовой к войне. Основной целью подобной готовности являлось, по его мнению, не столько оборона против коммунизма, сколько завоевание Восточной Сибири»[73].
5 февраля 1932 г., пользуясь отсутствием противодействия со стороны СССР, она заняла Харбин, главный город в полосе КВЖД, расположенный на берегу судоходной реки Сунгари, крупный речной порт и железнодорожный центр.
В 1931-м и 1932 годах в Москве считали угрозу войны для Советского Союза как на Западе, так и на Дальнем Востоке вполне реальной, что не соответствовало действительности и являлось результатом недостоверного информирования руководства страны военной и политической разведками. В Исполкоме Коминтерна к XII пленуму ИККИ (27 августа — 15 сентября 1932 г.) был подготовлен «Проект резолюции о дальневосточной войне и о задачах коммунистов в борьбе против империалистической войны и военной интервенции». При этом, как и в 1931-м, главным врагом по-прежнему считали Францию, которая была объявлена союзницей Японии: «… Прошедшее при полной поддержке Франции нападение японского империализма на Китай является началом новой мировой империалистической войны. Японский империализм выступает в военно-политическом союзе с международным жандармом версальской системы, с главным подстрекателем и организатором империалистической войны и интервенции в СССР, с французским империализмом. Совместными силами они готовятся взять в клещи с Запада и Востока СССР…»[74].
Не были забыты Англия и Северо-Американские Соединённые Штаты: «Английский империализм поддерживает все планы интервенции в СССР и организует её на Ближнем и Среднем Востоке. САСШ пытаются спровоцировать японо-советскую войну, чтобы, ослабив обоих противников, укрепить своё положение на Тихом океане. В Польше, Румынии и в прибалтийских странах военные приготовления под руководством французского генерального штаба идут с максимальной напряжённостью. Очагом военной интервенции в настоящее время является Маньчжурия, которая превращена усилиями японского империализма при поддержке Франции в плацдарм для нападения на СССР. На восточных и юго-восточных границах СССР империалисты также пытаются создать базис для диверсионных выступлений против СССР (Тибет, Афганистан, Синцзянь и т. д.)»[75].
Штатный состав Особой Краснознамённой Дальневосточной армии до её усиления, то есть на 1 января 1932 г. составлял: личного состава — 42 тыс. человек, самолетов — 88, танков — 16, танкеток — 20, орудий полевых — 324, зенитных — 28, береговых — 8. Основных соединений: стрелковых дивизий — 6, кавалерийских бригад — 2, эскадрилий и авиационных отрядов — 6, — было явно недостаточно, чтобы прикрыть огромную границу от пограничной станции Маньчжурия до Владивостока. Интенсивное усиление группировки войск на Дальнем Востоке началось с первых чисел января 1932 года, и результаты сказались уже к маю.
К 1 мая 1932 г. штатная численность ОКДВА была доведена до 108 610 человек, самолетов — до 276, танков — до 376, танкеток — до 271, полевых орудий — до 548, зенитных орудий — до 88, а орудий береговой обороны до 56. По основным соединениям число стрелковых дивизий увеличилось до 10, кавалерийских дивизий стало две (обе кавалерийские бригады были развёрнуты в дивизии). Части ВВС были увеличены до 11 эскадрилий и 5 авиационных отрядов.
Во второй половине 1932-го и в 1933-м усиление войск Дальнего Востока продолжалось так же интенсивно. Все силы и средства, которые можно было выделить, отправлялись в этот регион[76].